- Разумеется, - сказал Лютер. Он сел обратно и добавил, - я закончил.
Судья посмотрела на часы и спросила:
- Мистер Тремон, у вас есть еще какие-либо дополнительные свидетели?
Тремон выслушал, что ему прошептала ассистентка и встал.
- Ваша Честь, обвинение закончило.
- Стало быть, мы тоже, - сказала судья. - Мистер Лютер, защита может начать это дело с утра. Хотела бы напомнить присяжным, что детали этого дела конфиденциальны и не подлежат обсуждению или разглашению. Мы продолжим здесь в девять утра.
- Всем встать! - произнес пристав, мы встали, и судья покинула комнату.
Я нахмурился, когда Лютера вывели из зала.
Что-то здесь не складывалось.
Если Лютер был профессиональным громилой, то у мелкого парня вроде Кёртиса Блэка не было против него и шанса. Я знавал достаточно крутых парней, чтобы правильно оценить Лютера. Честно скажу - не хотелось бы мне тягаться с ним мускулами, если этого можно избежать, и это даже сейчас со всеми физическими бонусами, которая дает мне мантия Зимнего Рыцаря. Неважно сколько ты выжимаешь лежа, некоторые люди чертовски опасны в бою, и ты реально сглупишь, если полезешь с ними в ненужную драку. Лютер произвёл впечатление именно такого человека..
Кроме того, Тремон был слишком молод, чтобы вести такое первоклассное дело об убийстве. Прокуратура обожает подобные “показательные случаи”, на которых может вволю покрасоваться. Убийцы привлечены к ответственности, система работает, ну и все в таком роде. Такую “конфетку” не отдают молодняку, на чьем дипломе юриста ещё чернила не высохли. Значит, мысли “ветеранов-законников” Чикаго схожи с моими: что-то в этом деле смердит до небес.
Я не дока в юриспруденции, зато могу с успехом защитить диссертацию о тех областях Чикаго, которые никогда не освещаются в вечерних новостях. Если Лютер говорил правду, то Кёртис Блэк не мог быть человеком.
Проблема в том, что большинство людей этого не знает. Даже если Лютер говорил правду о Блэке, ему явно не светит извинительное рукопожатие от чикагской правовой системы. Блин-тарарам, даже знающий его коп ему особо не верит. Никто не собирается высказываться в защиту подсудимого.
Если только я это не сделаю.
Он отец. Ради его детей мне нужны ответы.
Выходя с остальными членами жюри из здания суда, я взглянул на часы. Следующее заседание завтра в девять утра. Значит у меня меньше шестнадцати часов, чтобы сделать то, что чародеи делают лучше всего.
Я ушел, и начал вмешиваться в чужие дела.
* * *
- Ну как? - спросил я у здоровенного волка, уже некоторое время рыскающего по переулку.
Окинув меня раздраженным взглядом, он сел и, через несколько секунд, мерцая, перекинулся обратно в форму Уилла Бордена, лежащего голым на грязной бетоне.
- Гарри, ты не помогаешь.
- Так ты нашел что-нибудь или нет? - спросил я.
- Это не так просто, как кажется, - сказал он. - Понимаешь, чувак, когда я волк, то у меня в арсенале волчье обоняние, но никак не гребаный волчий мозг. Я учился рассортировывать сигналы из общей картины, но это чертовски сложно. Практикуясь в этом ещё с тех пор, как был первокурсником, сейчас я вполне могу пройти по горячему следу, но ты же просишь просеять фон. Не уверен, что даже настоящий волк сможет это сделать.
Я осмотрел переулок, где Лютер избил до смерти Блэка. Со дня убийства прошёл почти год. Не осталось никаких следов драмы, ничего что могло бы навести на мысль о том, что здесь кто-то умер, да и пятна крови уже давно затерялись в общем слое накопившейся грязи. Мы достаточно углубились в переулок, чтобы быть вне поля зрения улицы, за вычетом небольшого участка пространства, который машины пересекали за секунду
- Ладно, в любом случае шансы на успех были мизерны.
- Собираешься добыть информация своим чародейством?
- За год здесь ничего не осталось. - сказал я. - Слишком много дождей, слишком много восходов солнца. Даже Молли не смогла бы здесь добиться нужного результата.
- Что же нам тогда делать?
- Снова обрасти шерстью. Мы здесь зависнем на некоторое время.