- Что же мне теперь делать?
Все молчат по той простой причине, что никто не знает, что отвечать. Погонщик продолжает с нарастающим раздражением:
- Не могу же я торчать здесь целый день.
Он смотрит на людей, и люди смотрят на него.
- Мне нужно пройти еще тридцать километров.
И опять люди смотрят на него, а он на них.
- А веревка? Ведь рыбаки ждут ее. Она им нужна для сетей...
Поскольку и теперь никто не реагирует, купец начинает кричать:
- А знаете, что я сделаю? Стяну ее вниз и пойду себе.
И, не ожидая ответа, он начинает тянуть, словно бы это самое что ни на есть простое дело. Но ничего не выходит: кажется, будто веревка привязана к скале. Погонщик близок к отчаянию, но все еще не верит своим глазам. Он поворачивается к любопытным.
- Не идет.
Кто-то смеется. Купец бросает в сторону насмешника испепеляющий взгляд и вновь принимается тянуть. Он парень крепкий и трудится изо всех сил, но усилия его напрасны: нить остается на месте. А тем временем наступает вечер. На горизонте еще видна яркая красноватая полоса; вся остальная часть неба уже потемнела. Погонщик верблюдов садится на песок, на него падают косые лучи - последние лучи дня. Любопытных поубавилось: одни сидят, другие растянулись на песке, как бы ожидая чего-то. Вдруг купец вскакивает на ноги, полный решимости разрушить сонное оцепенение, охватившее всех вокруг.
- Кто из вас купит мою веревку?
Один из присутствующих отвечает, с трудом подавляя зевок:
- Мы пришли смотреть, а не покупать.
Но погонщик верблюдов настаивает:
- А вы купите в складчину...
Однако он, видно, и сам не верит в то, что эти люди его поймут. И тогда он принимает решение, которое кажется ему единственно правильным. Подойдя к своим верблюдам, он привязывает конец веревки к сбруе, потом дикими криками заставляет животных подняться и тащит их за собой. Люди удивлены: они встают один за другим и преграждают ему дорогу. Кто-то говорит:
- Нет, ты не уйдешь.
- Я поступаю так, как считаю нужным.
Эти слова вызывают в толпе гул протеста. Вперед выходит моряк.
- Да нет, надо еще, чтоб мы были согласны.
Люди со всех сторон обступают купца. Тот глядит на них с вызовом, и в конце концов у него вырывается истерический крик:
- Пропустите меня!
Он обводит горящими глазами толпу и достает нож. Шаг вперед - и он с ними лицом к лицу.
- Меня никто не запугает, слышите?
Однако перед ним стена: все эти люди готовы подставить свою грудь под нож. Стоит долгое и напряженное молчание. Наконец купец подходит к первому верблюду и подносит лезвие ножа к натянутой нити, удерживающей змея:
- Или вы пропустите меня, или я перережу веревку.
Угроза производит впечатление - подобного никто не ожидал. Люди понимают, что этот тип способен на все. Они медленно расступаются, образуя коридор, и купец привычными хриплыми выкриками погоняет верблюдов вперед, а нож все-таки держит рядом с веревкой. Пройдя сквозь строй, он тут же осторожности ради поворачивается спиной к верблюдам и лицом к толпе. Внезапно раздается голос, заставляющий его вздрогнуть:
- Куда это ты собрался?
Перед ним стоит старик, Аксакал.
- А тебе что за дело? - огрызается купец.
Аксакал, встав перед верблюдами, поднимает руку, и животные останавливаются. Палкой, зажатой в руке, погонщик бьет верблюдов, но те застыли как вкопанные. Еще удар - безрезультатно. Купец снова подходит к Аксакалу. Наконец он понял, что старик обладает какой-то странной силой, и тогда, обращаясь ко всем присутствующим, он с тоской говорит:
- Черт возьми, может, вы объясните, почему вам так дорог этот бумажный змей? Я отдал вам всю свою веревку... но куда же, куда он летит?
- Он сам знает, куда ему следует лететь, - отвечает Аксакал, увидев, что никто из присутствующих не находит никакого объяснения.
А купец, услышав такие загадочные слова, вновь приходит в ярость.
- Ах так, ну тогда я тоже знаю, что мне делать. Я пойду к мэру. Пусть он решает, кто прав.
Он отвязывает конец веревки от седла, вручает его старику и бредет прочь со своими верблюдами. Люди, провожая его взглядами, не скрывают своего удовлетворения.
Аксакал, посерьезнев, заводит речь о змее.
- А сейчас, чтобы отпустить его, куда он пожелает, мы должны найти еще веревки... Вы и не представляете, сколько ее понадобится. И если у вас ее больше нет, ступайте в ближние деревни, а когда и там она кончится, - в дальние... в пустыне и за ее пределами.
Люди внимают каждому слову Аксакала, но в душе у них шевелятся сомнения. Древнего мудреца здесь очень почитают, но то, чего он требует сейчас, кажется им неосуществимым. Аксакал чувствует это настроение и продолжает очень проникновенно:
- Я вижу, что не убедил вас.
Глазами он ищет место поудобнее.
- Давайте все сядем вот здесь, - говорит он.
Люди устраиваются вокруг старика, а он сел на большой камень и продолжает свою речь.
- Я хочу рассказать вам одну историю. Как-то ночью человек идет к себе домой... Вокруг темнота, луны не видно. Вдруг он замечает другого человека, который, наклонившись, ищет что-то под фонарем. Он спрашивает его, что тот делает, и человек отвечает, что потерял ключ от дома. "А вы уверены, что потеряли именно здесь, под фонарем?" - спрашивает первый. "Нет, - отвечает второй. - Но если я не разыщу ключ здесь, где светло, то вообще нет никакой надежды найти его".
Все смеются. Аксакал дожидается, пока смех утихнет, а потом продолжает:
- Так вот, ситуация у нас примерно та же. Бумажный змей - это наш ключ, небо - наш фонарь.
Рассказ старика не только развлекает, но и зачаровывает людей. Аксакал говорит, и слова его звучат все убедительнее в этом отдаленном уголке пустыни. Его голос, звонкий и чистый, проникает в самые глубины человеческой души. Часы летят, ночь уже на исходе, и при первом свете зари Аксакал все еще продолжает свой рассказ.