Я слушала его истории, хохотала до слёз и ловила себя на мысли, что никак не могу угадать, кто же это со мной разговаривает: наш компьютерщик Володя или кто-то из другого отдела. Это так же мог быть и приглашенный гость. Голос мужчины был, видимо, простужен; джентльмен часто клал в рот мятные конфеты. И так как он больше шептал, а не говорил громко, то по голосу я никак не могла узнать моего неожиданного приятеля. Потом мои попытки угадать человека сбивались, и мы опять о чём-то увлеченно болтали. Он так пристально смотрел в глаза и с таким живым интересом всматривался в меня и пытался угадать мои эмоции, что мне становилось неловко, но в то же время невероятно приятно было такое внимание. Я отводила взгляд, а он, тронув меня за руку, приглашал на танец. «Флирт, так флирт, – решила я, – а чего мне терять? Девушка я свободная, а любви все хотят, тем более человек мне этот очень даже нравится». Мне казалось, что все про нас забыли или вовсе не замечают. Лишь редкие вопросы подсевших к нам гостей, общий смех и очередной сказанный тост отвлекали меня от загадочной личности в зелёной маске.
Мужчина ненадолго отошёл, чтобы ответить на звонок, а я сидела и думала: «Как странно, общаешься с почти незнакомым человеком чуть больше двух часов, а кажется, что встретил родственную душу». К этому мужчине меня тянуло, я чувствовала себя рядом с ним очень спокойно, как будто знала его уже несколько лет. Вот такую задумавшуюся и застал меня наш журналист Феликс Гарипович.
– О чём мечтаешь, Аллочка?
– Да так, ни о чём.
– Нравится тебе как твою идею воплотил Герман?
– Нравится! Неужели организатором был Герман Антонович? Кстати, а где он сегодня? – я стала оглядываться в поисках кудрявой шевелюры шефа.
Феликс громко и заразительно расхохотался.
– А ты угадай, – подмигнул он мне, – он не только организовал, но и многим помог с костюмами. У него мама в театральном училище костюмером работает. На мне как раз фрак оттуда. Он ещё и официантов в маски нарядил.
Загадочно улыбаясь, Феликс пошёл за Светочкой, которая настойчиво тащила его на танцевальную площадку.
– Эй! – возмутилась я, но опять осталась в одиночестве, и расспрашивать стало некого.
Тогда я стала внимательно рассматривать стол, где сидел наш главный редактор, которого выдавала плотная высокая фигура и светло-рыжие волосы, но никого похожего на своё начальство я не нашла.
Через минуту вернулся мой симпатичный незнакомец и предложил пойти потанцевать с остальными. Вставать я не спешила, пристально вглядываясь в людей на танцевальной площадке, и решилась спросить имя моего загадочного друга:
– А как тебя зовут? – обратилась я к нему как к старому знакомому, которого знаю тысячу лет.
Мужчина сел, уставившись мне в глаза и широко улыбнулся.
– Герман, – ответил он и протянул мне руку.
Я на автомате пожала её и ответила:
– Алла, приятно познакомиться.
Сзади меня раздался хохот моих коллег. Я оглянулась на них, чтобы узнать причину веселья, но оказалось, что смотрят все на нас. Я непонимающе уставилась на наши с Германом руки, а затем на лицо мужчины. На меня со смешинкой смотрели серые глаза. До меня очень медленно доходил смысл происходящего.
– Но, вы же смотрите на меня, – произнесла я какую-то бессмыслицу.
– Алла, но вы тоже смотрите на меня, - будто возмутившись, произнёс Герман.
– А-а-а…, – на этом видимо моя мысль окончательно оборвалась, и я осталась стоять с открытым ртом, уставившись на своего, как оказалось, шефа.
- Алла Карловна, давайте я вас провожу домой и по дороге всё расскажу, потому что это ну очень длинная история.
Меня уверенно взяли за ладошку и потянули в сторону выхода. Сопротивляться я даже не пыталась, потому что мне было очень интересно это преображение начальника за маской.
* * *
Уже дома, лёжа субботним утром в постели, я с мечтательной улыбкой подробно вспоминала события вчерашнего вечера. Герман мне рассказал, что в детстве был очень стеснительным мальчиком и ему трудно давалось общение, тем более с красивыми девушками. Он всегда их сторонился. Когда же приходилось с ними разговаривать по учебе или просто так, то он всегда избегал взгляда, и смотрел за спину собеседнице или опускал глаза. С возрастом он поборол свою стеснительность, помогли и сеансы у психолога. У него даже была девушка, но через два года она ушла от него к другому, а он стал делать карьеру в редакции, в которой работал на тот момент простым журналистом. За три с половиной года он дорос до помощника главного редактора и был назначен ответственным в сфере, которую он всегда любил и понимал – кино. Когда я пришла устраиваться к ним, Герман работал в этой должности полгода и как раз хотел найти человека, умеющего работать с текстами и красиво оформлять сделанные им и его отделом статьи. И тут, значит, я, пугающая своей красотой, но с теми навыками, которые нужны ему в работе. А усомниться в моих талантах он никак не мог: с моими-то рекомендациями из института и красным дипломом, которые я сразу ему впихнула в руки, как только речь зашла о работе.
Я хохотала как безумная, когда Герман извинялся за своё нелепое поведение и уверял меня, что даже не замечал за собой, что долго смотрит на меня. У него было странное состояние, когда он видел меня: сильно нервничал и подойти никак не решался. Долгий месяц он уговаривал себя пригласить меня в кафе, но, вновь увидев меня, не мог сдвинуться с места, становился хмурым и опять уходил с головой в работу.
Маскарад дал ему возможность спрятать свою стеснительную натуру за маской и раскрыть своё настоящее «я». У него появился случай поговорить со мной так, как будто мы незнакомцы: при встрече я его не узнала. Он это понял, набрался смелости, оставшись в коридоре, а потом пошёл ко мне в зал.
Сыграл на руку и его осипший голос. За день до торжества в холодное утро он решил пойти на пробежку. По городскому парку бегал долго, а про теплое питье даже не вспомнил, вот и простыл.
Для юбилейного вечера он выбрал фрак зелёного цвета, повязал бант – этот образ совершенно не вязался с начальником Германом, который предпочитал рубахи с закатанными рукавами и светлые лёгкие джемпера. Затем он гладко зачесал свои кудри и стал неузнаваемым ни для кого.
В общем я была довольна вечером, проведённым в его компании. И мне очень хочется надеяться, что у нас это надолго и всерьёз. «А послезавтра у нас настоящее свидание», – улыбаясь, произнесла я вслух сама для себя, встала с постели, схватила с кресла халат и, танцуя, направилась на кухню пить чай.