Яков отправил казаков и кучера обратно в Кару, строго наказав не болтать никому в Усть-Каре о приезде начальника каторги.
Пока Анна Викторовна хозяйничала, мальчики ловко поставили самовар и быстро вскипятили воды.
Супруги угостили юных сторожей своими дорожными припасами. Яков наблюдал, как Аня своими ласковыми сострадательными глазами смотрит на мальчишек, не знавших прежде ни конфет, ни яблок, с каким желанием и радушием потчует их пирогами, яйцами и колбасой. Он был вовсе не против, его беспокоило лишь ее горячее желание помочь каждому, кто встретился им на пути. Не перегорит ли ее горячее сердечко в суровой действительности этих мест? (Эти дети действительно никогда не ели ни яблок, ни конфет, ни колбасы. В Забайкалье плодовые не растут, из-за отсутствия снега зимой вымерзает корневая, за редкими исключениями, фрукты у каторжан были в большом дефиците, дети арестантов была одной из самых незащищенных групп населения. - прим.авт.)
Супруги уже собирались отправляться ко сну, они очень утомились событиями этого непростого дня и ошеломившей их Карой. Однако не успели этого сделать. Вскоре присутствующих обеспокоил сильный стук в дверь. Сиплый голос настойчиво просил отворить, барабаня что есть силы.
Мальчики, было уснувшие, тут же проснулись.
- Да кто там? - громко и недовольно спросил Штольман, подходя к двери, но не открывая ее.
Кто может их беспокоить в такой час?
Человек за дверью очень просился в дом.
Петька и Мишка подошли поближе и через дверь переговаривались с нежданным гостем.
- Дядя Ваня, - шмыгая носом сказал Петька, - сегодня к нам никак нельзя на ночлег, дом занят графом и графиней от генерал-губернатора.
- Петька, вот мне как раз таки граф и нужен. Я хочу потолковать с ним немедленно. - без обиняков заявил голос за дверью.
У Якова мелькнула мысль, что ввиду его безусловно нежелательного для местных чиновников появления, визит ночного гостя мог означать для них с Анной Викторовной неприятности.
Между тем визитер барабанил все сильнее. Дверь трещала.
- Анна Викторовна, обернулся он к жене, идите пожалуйста в комнату и запритесь там. - сказал Штольман и достал револьвер.
- Яков Платонович, человек за дверью не опасен. Он пришел за помощью. - сказала Анна.
- Я в этом полностью не уверен. Я два раза повторять Вам не буду. - сухо бросил Штольман.
Анна предпочла не услышать столь некорректную просьбу супруга и подошла чуть ближе к двери.
- Дядя Ваня в тюрьме сидел, - проговорился Миша, - он два дня как в бегах. У нас и ночевал.
Только беглого каторжника на ночь глядя им не хватало!
- Анна Викторовна? - покосился на жену Штольман, и, видя, что супруга находится у самой входной двери, резко и неожиданно схватил Анну за локоть, довел до комнаты, завел, и закрыл дверь перед ее изумленным, растерянным и испуганным лицом.
Пусть лучше обижается на меня. - мелькнула мысль у Якова, поворачивающего ключ в замке, - зато в безопасности.
(Штольман - домостроевец? Дыа😄)
Яков отпер входную дверь, держа револьвер в руке. В их маленький дом ввалился бородатый мужик огромного роста в халате каторжника.
Однако он и вправду оказался вполне мирным, добродушным малым.
Арестант отвесил низкий поклон в русском стиле.
- Прошу прощения, барин, что потревожил. - сказал он басом.
- Что тебе нужно? - довольно резко спросил Яков, впрочем, револьвер отложил.
- Так барин, доложиться мне нужно по всей форме, что вернулся из побега я. Начальству не доверяю, ненадежные они люди, к Вам явился. - степенно ответил беглец.
- Так зачем же ты вообще вернулся? Если сумел сбежать? - изумился Штольман.
- Я из-за долгов, барин, сбежал. У нас на каторге есть крепкий закон, нельзя покидать тюрьму, пока не выплачен долг. Я не успел деньги отдать, а срок наказания уж истек. Уезжать мне отсюда никак нельзя, не расплатившись, везде на птичьих правах буду, любой честный арестант обязан со мной разделаться. Поэтому и надо было мне что-нибудь натворить, чтобы меня в тюрьме оставили.
Штольман кинул взгляд на притихших мальчишек и дал им ключ от комнаты, где запер Анну Викторовну. Петька живо отпер дверь, но Анна выходить не спешила и сидела тихо, как мышка. Наверное, сильно обиделась на его грубое отношение.
Яков вздохнул и решил распросить арестанта подробнее.
- И все таки я не пойму, почему ты ночью явился? - продолжал задавать вопросы Штольман.
- Так все просто, барин. За побег на три дня дают два года тюрьмы. А ежели больше пробегал и опосля тебя обернули за решетку, то дают сверх срока пять лет и пятнадцать плетей. Мой трехдневный срок истекает сегодня в двенадцать ночи.
- Почему в тюремную контору не пошел? - спросил Яков.
- Не будут меня в конторе слушать, барин, выгонят на поселение, а потом и кто-нибудь да и прирежет за долги. Вы единственный меня спасти можете! - кинулся на колени арестант.
- А как узнал, что мы в этом доме ночуем? - цепко уточнил Штольман, исключая несостыковки в рассказе каторжника. Якова было не пронять патетическими падениями на колени. В бытность свою следователем он такие фокусы столько раз видел!
- Так я в Кару бежал, да подслушал казачков возвращавшихся, что Вы здесь заночевали. Надежда прявилась, что уладите все. - объяснился беглец, вставая с колен.
Штольман выслушал сей поучительный рассказ и не мог не признать необходимость неожиданного ночного визита каторжника. Ну и нравы! Убивают за неотданные долги! Ему еще постигать и постигать тюрьмоведение здешних мест.
- Ну, воля Ваша, давайте все сделаем как положено. - смягчился Штольман.
Каторжник потребовал для начала немедленно арестовать его, а затем отконвоировать в тюрьму, вручив начальству записку с днем и временем ареста.
- И где я Вам отыщу конвоиров в столь поздний час? - поднял бровь Штольман.
- Нет барин ничего проще, пусть мальцы меня и проводят. - кивнул беглец на Петьку и Мишку.
Яков Платонович покачал головой. Похоже из присутствующих только он видел нелепость и комизм ситуации, ни мальчишки, ни арестант и бровью не повели, воспринимая все предельно серьезно.
Штольман написал требуемую записку и разрешил сторожам отвести беглеца в тюрьму. Петька и Мишка ответственно ухватили арестанта на большие пальцы и в неверном свете фонаря повели того обратно в тюрьму.
Штольман усмехнулся. Ну и переполох вызовет его записка в тюремной конторе, ведь их приезда ждали только на днях. Но с долгами заключенных необходимо разобраться. Может и не придется дяде Ване сидеть еще два года.
Аня! Даже не выходит! - осенило Штольмана. - Похоже грядет буря.
Яков быстрым шагом прошел до соседней комнаты, постучался и осторожно заглянул внутрь.
- Анна Викторовна, я… - примирительно начал он.
Аня сидела на кровати уже переодетая, с распущенными волосами.
- Вот умница! - подумал Яков, - не стала сражаться, по своему обыкновению, сбегать через окно, а смирилась и послушала его. Какой прогресс! Сейчас они наконец-то лягут спать. Сколько у них не было близости? Не меньше недели и сегодня они, наконец, останутся наедине.
Аня отвернулась и не стала смотреть на мужа, так зла она была. Своим поведением он в очередной раз оскорбил ее. Ужасный день! Ужасный незнакомый неуютный дом, где они вынуждены ночевать! Она так устала от бесконечной дороги, все надеялась, что вот-вот, и их путешествие закончится. И что? Они приехали вот сюда, в это богом забытое место. И еще Яков себя сегодня ведет совершенно неподобающе! Грубит, еще и в комнату утащил и запер! Ей было больно и обидно!
Яков подошел и примирительно взял жену за руку, явно надеясь, что она не злится и простит его.
- Надо было просто послушать меня. - мягко сказал он.
Вообще-то Яков хотел извиниться, но… как-то не вышло.