Анна отпустила работниц на обед, а сама наскоро перекусив свежим калачом и запив его молоком, уже опять хлопотала, достав кисточку и подбеливая печку, в тех местах, где работницы немного не добелили.
Она порядком вымоталась за это утро, но была горда тем, что они почти закончили наводить порядок. Теперь в их доме можно жить! Было тепло и уютно. Окна перемыли, правда пока лишь с внутренней стороны, повесили новые занавески, обеденный стол украшала причудливо вышитая нарядная скатерть. Правда, она сама по-прежнему все еще была в своем скромном дорожном платье и волосы… Кудри были плотно запрятаны в прическу и убраны под косынку от пыли.
Яков Платонович зашел в дом, не встретив никого из обещанных Лебедевым работников. Зато Анна, казалось, работала все утро. Вид у нее был усталый. Яков огорчился. Хорош муж. Оставил ее в такой момент, а сам бумажки перебирал!
- Анна Викторовна? - окликнул ее Штольман. Анна поднялась от любовно добеливаемой печки и отложила кисточку.
- Яков Платонович? Вы на обед? Боюсь у меня нет ничего кроме хлеба и молока. - огорчилась Анна.
- Я к Вам приехал, дорогая, а не на обед. - тепло сказал Яков и стянул с головы Аннушки косынку. Он притянул ее в объятия и начал осыпать родное лицо поцелуями.
- Мне нужно помыть руки! - засмеялась Анна, уворачиваясь от поцелуев.
- Вам не нужно было их пачкать! - не удержался Штольман. - Анна Викторовна, ну зачем Вы работали сами, есть люди, которых специально привлекли навести порядок.
- Да я просто помогала. Это даже приятно, немного поработать. - улыбнулась Анна. - Вы простили меня за вчерашнее?
- Да. - быстро сказал Штольман. - Но вынужден признать, Ваш гнев был абсолютно оправданым. Правда форма меня несколько обескуражила…
Он замолчал, обнимая супругу все сильнее и осыпая ее поцелуями.
- Простите меня за все, Анна Викторовна, я вчера был слишком груб. Я мог бы понять, как Вы были истощены вчерашним днем. - решился и господин начальник каторги попросить прощения.
- Мы просто устали и переволновались вчера. - погладила Якова по плечу Анна.
- Вы больше не сердитесь на меня? - уточнил супруг.
Аня смогла лишь покачать головой, потому что он не давал ей говорить, целуя и целуя.
Наконец, надворный советник опомнился.
- Где у нас в этом доме рукомойник? - поинтересовался он.
- Вот здесь, пойдемте, покажу! - улыбнулась любимая.
В умывальне Яков навел мыльную воду, взял щеточку и осторожно начал отмывать супруге руки. Он улыбался, как и всякий раз, когда ухаживал за ней.
- Анна Викторовна, в доме девять комнат, я завтра же начну нанимать необходимый штат прислуги, чтобы Вы ни в коем случае не трудились сами и не сидели в одиночестве. С нами постоянно будет проживать около пяти человек, включая Лебедева. Вы не против? Я готов обсудить все ваши пожелания. - сказал Штольман.
- Да у меня нет пока никаких особых пожеланий. - уступила Анна.- Но мне хотелось бы жить с Вами вдвоем.
- У нас будут комнаты только для нашей семьи, - примирительно уточнил Штольман. - Но отправляясь на службу или в поездку, мне будет гораздо спокойнее, если моя жена не останется в одиночестве. Нам нужен кучер, кухарка, горничная… Постепенно подберем штат из надежных людей.
- Вы правы, так, наверное будет лучше. Но все эти каторжные люди… Я пока даже не знаю с какой стороны подойти к ним и как обращаться…- сказала Анна.
- Точно также Вы с ними будете обращаться, как и с обычной прислугой. Других вариантов здесь нет. И других людей нет. - сказал супруг.
- А Вы часто, Яков Платонович, будете уезжать? - спросила Анна.
- Приложу все усилия, чтобы не часто и ненадолго. Буду брать Вас с собой по возможности. Если захотите трястись со мной по кочкам. - сказал Яков.
- Ну конечно я буду с Вами ездить! - воскликнула Анна, чем вызвала у супруга мягкую улыбку.
- Через неделю прием у губернатора, поедем знакомиться и засвидетельствовать свое почтение. Возьмем с собою Алексея Юрьевича. Вы успеете освоиться на новом месте перед дальней дорогой?
- Ну разумеется! - улыбнулась Анна.
- Хорошо. - остался доволен Яков.
Он уже домыл нежные ручки супруги, вытер их полотенцем, и теперь ему ничто не мешало поцеловать Анну Викторовну.
Яков притянул ее за плечи к себе.
- Я очень скучал. - прошептал он.
- И я. Давайте больше не будем ссориться. - вздохнула Анна.
- Я обещаю Вам, радость моя, больше так поступать не буду. - сказал Яков.
- А я не буду дерзить Вам, - потупилась Анна.
- Острый язычок. - тихо сказал супруг.
Яков приблизил свои губы к губам жены и с наслаждением целовал их, оглаживая руками хрупкую спину и прижимая жену к себе. Ну что за сладкое создание! Как он любил свою юную волшебницу!
Однако долго целоваться не пришлось…
В умывальню заглянули работницы, разыскивая барыню. Увидев страстно целующихся молодоженов, они ойкнули и убежали заниматься делами, пока не получили нагоняй. Работницы были чрезвычайно довольны увиденным. Будет что рассказать товаркам про сурового начальника каторги и его молоденькую женушку. Вот это любовь! По умывальням обжимаются!
***
Дел у Якова Платоновича ожидалось невпроворот. В первую очередь он поднял всю документацию по бухгалтерии и личные дела всех заключенных. Ревизия остатков продовольствия выявила повсюду большие или меньшие недодачи. Это значило, что летом придется обеспечивать новые запасы на зиму. Было над чем подумать.
Ревизия личных дел арестантов выявила серьезные нарушения, утерю части документации по каторжникам, с этим следовало серьезно разбираться. Некоторые из заключенных были попросту забыты и, по всей видимости, провели на каторге лишние несколько лет, вместо того чтобы отправиться на поселение. Какой бардак! А ведь от порядка в этом деле зависят людские судьбы!
Вечером, прежде чем отправиться домой, Яков ужасно захотел что-нибудь купить для своей ненаглядной, чтобы порадовать ее.
Кучер завез его в лавку и Яков выбрал бутылку вина, конфет и засахаренных фруктов.
Сегодня они будут ночевать вдвоем. Лебедев, прихватив с собой Намжина, уехали с инспекцией обратно на рудник.
Наконец-то никто не помешает ему провести время с женой. И он сам себе не помешает.
Яков осторожно открыл дверь, разувшись у порога и повесив пальто в массивный шкаф.
Анна Викторовна нашлась в гостиной. Она занималась чрезвычайно чудным интересным делом. Супруга надворного советника настраивала старенькое фортепиано. Она сидела перед разобранным, на взгляд Якова, инструментом (на самом деле Анна сняла лишь крышку) и что-то подкручивала.
- Анна Викторовна? - в очередной раз изумился Штольман, протягивая любимой гостинцы. - Что это Вы такое делаете?
- На нем невозможно играть! - воскликнула Аннушка, принимая подарки и целуя мужа. - Оно абсолютно расстроено!
Аня бесконечно нажимала то одну клавишу, то другую, слушая звучание, хмуря брови и постоянно что-то подкручивая.
- Давайте новый инструмент выпишем. И заодно настройщика. - предложил Штольман.
- Это хорошее фортепьяно. Я его настрою… Яков Платонович, будете ужинать? - всполошилась Аня, опомнившись.
- Я подожду Вас, - усмехнулся супруг. Он решил провести время рядом с любимой. Ужин никуда не убежит.
Яков затих и какое-то время наблюдал за магией. Он не предполагал, что настройка может занимать столько времени!
Наконец, Аня привстала.
-Продолжу завтра. - потерла виски она.
- Что у нас на ужин? - улыбнулся Штольман.
- Ой, Яков Платонович, я совсем про ужин и забыла. Там жаркое в печи томится.
- Сами хозяйничали? - спросил Яков.
- Мне помогли. - махнула рукой драгоценная.
Они прошли на кухню, но Штольман не позволил супруге трудиться, усадив ее на огромный табурет.
- Я сам все сделаю - улыбнулся он.
Яков споро нашел ухват и ловко вытащил маленький чугунок из печи.
Анна встала, не обращая внимания на укоризненные взгляды Якова и, взяв большой поднос положила на него все, что сочла нужным.