— Вот это очень хорошая идея. - погладил Анну по спине Штольман и, словно опомнившись, стал расстегивать ее платье. Вечер уже, пора было ложиться.
- Признаться, я сам в этом направлении давно думаю. На деньги, что удалось сэкономить благодаря помощи господина Негрена я заказал и выкупил сукновальни и прядильни, чтобы организовать для местных небольшое производство. - сказал Яков.
Он помог снять жене платье, корсет и обнял ее снова, уже наслаждаясь изгибами податливого мягкого тела.
- Обо всем то Вы думаете. - прижалась к нему Аня. - Ну какой же Вы…
- Какой? - смущенно усмехнулся Яков.
- Умный и милосердный! Самый лучший человек на свете! - сказала Анна, помогая ему раздеться.
Яков с удовольствием подставился под ее нежные заботливые пальчики, продолжая смотреть жене в глаза.
- Иногда я думаю, Яков Платонович, что Вас Бог отправил в это место, чтобы Вы людям помогли, потому что в Ваших силах это сделать, и самое главное, у Вас есть желание, а у других как видно, не желания было… - Анна говорила так горячо и искренне, что Штольман совсем смутился.
- Оставьте. В конце концов, это мой долг. И потом… Рядом с Вами невозможно быть другим. Куда тянется Ваша душа, туда и моя. Когда Вы со мной, хочется быть еще лучше, и сделать еще больше. Любимая… —сказал Яков и накрыл ее губы своими.
***
К обеду следующего дня, когда Яков Платонович с вооружённым казачьим отрядом приехал обрушать шахты, он увидел стихийный сход местных жителей.
Большая толпа собиралась у входа под землю. Многие бабы взяли с собой маленьких ребятишек. Тем не менее сход был далеко не мирным. У некоторых собравшихся в руках были камни и палки.
Толпа возмущалась и гудела. Бабы готовились отбивать один из последних источников дохода.
Штольман пожалел, что взял с собой Анну. Если придется применять силу и разгонять народ, он бы хотел, чтобы она была как можно дальше от этого зрелища. Хорошо хоть супруга осталась в тарантасе и не торопилась выходить.
— Это что ж такое, люди добрые делается! Совсем нас по миру пустить хотят тюремщики проклятые! - закричала одна из женщин. Толпа одобрительно зашумела.
- Приказываю всем сейчас же отойти за пределы зоны взрывных работ. - сказал Яков, не ввязываясь в спор. Казаки стали оттеснять ставшую на время робкой, перед лицом официальной власти, толпу. Взрывники деловито забивали колышки, делая разметку для будущего обрушения. Инженер достал план шахты и сверялся с ним на местности, раздавая указания.
Тут в одного из казаков прилетел увесистый камень. В инженера еще один, служащий закричал, прижимая руки, к голове, из которой заструилась кровь. Казаки достали оружие.
Яков знаком приказал не стрелять.
- Да мы же, барин, без последнего куска хлеба останемся! Нам только сдохнуть тут останется! - заголосили опять женщины. Ребятишки заплакали. Сначала один, потом другой…
- Все, у кого сейчас в руках камни и все, кто пришел скандалить с детьми на руках, тем самым подвергая их опасности, будут подвергнуты розгам. - пригрозил Штольман.
- Басурманин проклятый! - заплакала одна из женщин, впрочем, большинство сразу же избавились от камней и палок, побросав их на землю.
Обстановка немного разрядилась, но люди не расходились.
- Десять детей за два года погибло! Вам мало? Неужели за деньги готовы ребятишек на смерть такую посылать? — это Анна крикнула, встав рядом с мужем.
Яков до боли сжал зубы.
- Вам легко говорить, барыня! - крикнула старуха. Вы в тепле, обуты и одеты! Я двух внучков от цинги схоронила.
Толпа шумела. Все вспоминали своих покойников.
- Наши дети и так умрут! От голода или от цинги! - крикнула еще одна, уже не так воинственно. Многие женщины откровенно зарыдали.
- Не будет никто больше голодать. - наконец справился с волнением Яков. - Всем женщинам и детям на полгода будет назначен небольшой пансион из свободных средств. Каждый месяц будут открываться новые общественные работы, каждому, кто захочет работать, найдется место. За этим будет смотреть специальный человек. Но детей на шахту больше никто из вас не отправит.
- Да как же верить Вам всем, бусурманам! - пожевав, сказала старуха. Женщины молчали.
- Думай, что говоришь, старая! - возмутился казак. - Перед тобой сам начальник каторги стоит Яков Платонович и супруга его. За детей ваших просят, а ты! Прежний начальник приказал бы дурь всю из вас вытрясти, так чтоб костей не собрали, да разогнать по домам.
- Батюшки! - перекрестилась старуха. Неужто сам начальник каторги решил нашими бедами заняться.
- Прости нас, барин! - залилась слезами молодая женщина с младенцем. - Много мы тут горюшка видели, смерть так часто к нам приходит, что и не верится уже в хорошее.
Она опустилась на колени, а за ней и другие бабы.
- Вставайте, пожалуйста! - бросилась к ним Анна Викторовна, поднимая женщину с младенцем. - если Яков Платонович пообещал, он все сделает.
- Вы все должны сейчас же уйти отсюда. - строго сказал Яков. Сухарский прииск будет взорван, и нелегальная добыча тут золота будет прекращена.
Женщины послушались.
- Храни Вас Бог, Ваше Благородие, и барыньку Вашу! - перекрестила старуха Анну и через некоторое время женщины, дети и старики пошли прочь, обсуждая услышанное.
Ну нельзя же быть такой импульсивной, Анна Викторовна! - выговаривал позднее дома жене Штольман. - В самую гущу событий полезли. А если бы обидел кто? Вы же видели, как инженеру голову камнем разбили? Хорошо хоть оклемался.
- Я почувствовала, Яков Платонович, что могу Вам помочь. Ведь эти женщины, по сути, ничего плохого и не хотели. Они пришли к шахте от отчаяния. Я тоже женщина и почувствовала, что смогу пробиться к их сердцам. - успокаивала его Анна.
- Если бы с Вами что случилось, я бы виновника или виновницу в порошок стер. А Вас в следующий раз за своеволие запру в спальне. С вышиванием. И пока вышивку не закончите, не выпущу. Я Вам учусь доверять, мне очень и очень непросто. Это я еще спустил Вам с рук, что Вы в пещеру с Намжином лазили. Ведь было дело?
- Было. - Аня закрыла лицо руками.
- Анна, ну Вы что? - испугался Яков. Но отняв ее ладошку от лица он увидел, что жена смеется.
- С вышивкой! - смеялась Аня. - Ну Вы и скажете, Яков Платонович. - Не буду я Вас так сердить, чтобы Вы меня с вышивкой закрывали. Мне и не до этого скоро будет. Мы ведь будем школу строить?
- Будем. Денег более чем достаточно. Еще и останется. - смягчился Штольман. Анна так заразительно смеялась, что он еле сдерживал улыбку.
- Осталось только найти тех, кто будет там учительствовать… - хитро сказала она.
- Нет, Аня! Нет! - возмутился ее намеку муж. Осенью у нас по плану малыш, если Ваши обещания в силе.
- В силе. Да и не собиралась я учительствовать! - замахала руками драгоценная.
— Вот и хорошо. Будете сидеть на нашей веранде в одеяле и книги читать. - представил Яков. Он даже немного расслабился и разомлел от милой сердцу картины будущего.
- Ну разве что немного… английскому же кто-то должен учить. - развела руками Анна.
- Пусть грамоту сначала выучат. - категорично сказал Штольман.
- Ну тогда я от скуки затею с губернаторшей спиритический кружок. - пригрозила Анна.
- А вот это сколько угодно. Особенно если дамы захотят дух Пушкина вызывать. И вышивку, Анечка, вышивку не забудьте…
Аня опять засмеялась, а потом доверчиво заглянула мужу в глаза и, увидев в них только нежность, а вовсе не строгость, что была на словах, прильнула к нему с поцелуем.
Перевоспитаю я эту егозу или нет? - подумал Яков. - а впрочем, зачем… просто буду рядом.
- Я ничем не огорчу тебя, Яшенька, знай… - вдруг жарко зашептала Аня, обращаясь напрямую к его сердцу. - И всегда буду любить тебя. Ты заслуживаешь всего самого хорошего. Если мы будем спорить, я всегда выберу твою сторону.
- Ну уж нет, дорогая. - поцеловал ей руки муж. Я обещал сделать тебя счастливой. Я много думал. Не буду я требовать полного послушания, это уже эгоизм. Поэтому лучше уж говори, как хочешь, как считаешь правильным, я всегда прислушаюсь к твоим желаниям. Можешь даже кулачками по мне стучать. Это даже приятно. Обещаешь?