- Сорочки Вам купим! - пожала плечами Аня. - Белые. Сорочки всегда нужны.
Яков наблюдал за вдохновленной Анной Викторовной, которая велела приказчику принести тонкие хлопковые и шелковые рубашки. Деловито приложив ткань к сюртуку мужа, она оценила, как будут смотреться новые вещи в его пошитом с большим вкусом гардеробе и велела завернуть.
Яков не мог сдержать улыбки.
- Ну, теперь вы довольны, моя милая хозяюшка? - поднял брови он.
- Отчасти. - усмехнулась Аня и подняла бровки:
- еще галстуки.
- Может не надо? - поддразнивая супругу, шепнул Яков. Новый фрак у меня уже есть. Это не так интересно. Пойдемте посмотрим Вам что-нибудь невесомое и кружевное. Это меня гораздо больше привлекает, чем галстуки. На Вашей молочной коже новое белье будет смотреться просто восхитительно.
- Ну да. Как фарфоровой кукле. Мы в Урге столько всего накупили! - рассердилась Аня, пользуясь тем, что приказчик скрылся в недрах лавки.
- Не сопротивляйтесь, прошу Вас. Вы и есть моя куколка. Не вижу ничего предосудительного в том, чтобы Вас понаряжать… вот. - смущенно шепнул Яков, успев поцеловать зардевшуюся жену.
- Признаться, мне тоже нравится! - не могла не согласиться Аня. - Дорожные платья и сдержанное практичное удобство порядком надоело.
- Вот видите! - обрадовался Яков. - Идем смотреть!
Они купили все, что задумали. Вспомнив, что в Каре практически ничего нет, и тратиться не на что, супруги хорошенько закупились, оставив в лавках приличные средства и довольные их тратами служащие, раскланивались с начальником каторги и его женой до самого порога.
До главного губернского города, Читы ехать с остановками, предстояло пару дней. Так огромен был их каторжный район. В основном они ехали по Екатерининскому тракту вдоль мартовской, еще спящей с зимы степи. Анна смотрела в окно на выжженную солнцем прошлогоднюю траву, рыжую сухую землю, камни. Отсутствие привычных проталин и ручьев компенсировало яркое солнце, особый свет и много-много разреженного свежего воздуха. Иногда пейзажи степи сменялись на горную тайгу с высоченными соснами и кедрами. Однако, где бы они не ехали, невысокие горы, сопки, как называли их местные, простирались нескончаемыми грядами до самого горизонта. Вечером солнце садилось еще по-весеннему рано, и вот такие сопки прятали закат еще раньше, забирая последний час. Сразу становилось морозно. Аня, всю жизнь прожив на равнине, еще не привыкла, что в какую сторону не посмотришь, взгляд ограничивается пусть невысокими, но горами и дальнейший обзор закрыт. Это было… странно и так необычно, край в окружении цепочек невысоких хребтов до самого горизонта. Они подчеркивали ощущение замкнутости и отрезанности от мира этого уголка Российской Империи.
В дороге было время как помолчать и подумать, так и посмеяться, рассказать о своих впечатлениях об их новом доме.
Много рассказывал о службе Алексей Юрьевич, поселившийся в Забайкалье на несколько недель раньше супругов.
- В Сретенске я столкнулся по служебной необходимости с судостроителем, миллионером господином Лариным, - рассказывал Лебедев. - На первый взгляд, почтенный, гостеприимнейший человек. Мы с ним отрабатывали индивидуальный чертеж маленького пароходика для Нерчинского района. Господин Ларин прекрасно меня встретил, разместил у себя на ночь, жена была обходительна. Дочь у них на выданье восемнадцати лет, слывет лучшей в городе партией, воспитана, мила.
Но вот я навестил их через пару недель, и что узнаю?
- Что? - замерла в ожидании продолжения рассказа Анна Викторовна.
Яков же хмыкнул:
- Наверняка ничего хорошего!
- Именно, дядя! - согласился Лебедев. - Я узнал, что господин Ларин уехал в тайгу на недельку поохотиться. И вся округа в курсе, что купец этот, первой гильдии, предпочитает особый вид охоты - охоту на таежных бродяг. Причем это секрет Полишинеля, никому и в голову не приходит его осуждать. Это целый спорт у местных, и он вовсе не считается убийством исподтишка, ведь бродяги чаще всего вооружены. Их выслеживают как диких зверей.
- Какой ужас! - возмутилась Анна. - Как же с этим смиряются другие? Есть же люди благородные, честные, добрые.
Она умоляюще посмотрела на мужа. Яков вздохнул. Ему было всегда больно разочаровывать это ангела в людях, в которых она, несмотря ни на что, упрямо верила.
- Нет, Анна Викторовна, никто не смиряется, - покачал головой Яков. - Я получил несколько жалоб. Мы поймаем всех этих охотников за головами и отдадим под суд. Это даже не особенно сложно сделать, они никого не боятся и даже не считают нужным осторожничать.
- Но зачем они это делают? Как не жаль людей! - негодовала Анна.
- Думается, Анна Викторовна, для них охота на человека в тайге сравнима по ощущениям с охотой на дикого зверя. Бродяги в большинстве случаев вооружены, наблюдательны, и, в случае схватки, оказывают сопротивление, защищая свою жизнь. Вот местные почтенные жители и будоражат себе кровь подобным жутковатым развлечением. Почитают за доблесть. - объяснил Штольман.
- Дикость какая! - сокрушенно покачала головой Анна.
- Между тем, семейство Лариных будет на балу в Чите. Сможете наблюдать их лично. - усмехнулся Алексей Юрьевич. - Они регулярно вывозят свою дочь в свет, чтобы присмотреть хорошую партию.
Анна сжала кулаки.
- Я прошу Вас, Анна Викторовна, никак не выдавать Ваше знание. В случае общения с семейством будьте приветливы. - тут же понял и предостерег супругу Яков Платонович.
- Да как же так?! - изумилась Аня.
- Я понимаю, это не так просто, но борьба с такими явлениями — это война в долгую, пусть противник не догадывается о наших планах. - пояснил Штольман.
Анна покачала головой, притворяться ей никогда не удавалось, но деваться некуда, она, конечно же, все сделает как ее просят.
Чита, хоть и была областной столицей и именовалась гордо “городом”, напомнила Анне большое сельское поселение. Череда нескончаемых крепких одноэтажных деревянных домов тянулась по одинаковым улицам, впрочем, аккуратно спроектированным. Городок явно начал отстраиваться не так давно. Четкие параллели и перпендикуляры улиц выдавали руку основательного хозяина, занимающегося планированием застройки областной столицы.
Плохо освещенные улицы были щедро засыпаны большим слоем песка. Здесь же всюду прогуливался домашний скот.
Анну удивило такое обилия песка. Он был везде - на въезде, внутри города, и даже на порогах домов.
Из крупных зданий Анна успела заметить военное собрание, дом губернатора, несколько церквей и гостиницу “Восточное подворье”, у которой они и остановились.
- Опять гостиница, Яков Платонович? - спросила Анна.
Алексея Юрьевича они высадили у небольшого симпатичного пансиона, за дверями которого он и скрылся, радостно сообщив о намерении выспаться после жуткой тряски в экипаже.
- Должен Вам признаться, - покаянно ответил Штольман, - нас приглашали остановиться в доме губернатора, но там ожидается столько гостей! Я представил сколько будет шума, и всю эту сутолоку. Мне не хочется, чтобы нашему уединению кто-то мешал. Будем жить вдвоем. Завтракать наедине. И днем запираться от посторонних глаз. Надеюсь, Вы не против!
Яков улыбался с хитринкой, не иначе как что-то задумал.
- Кажется, я в Каре предлагала подобное. Жить вдвоем. - справедливо заметила Анна.
- В Каре нельзя. - пояснил Яков. - там я ухожу на службу и мне важно знать, что дом под наблюдением и Вы под защитой. А здесь я рядом, и можно расслабиться. Я снял нам огромный номер с соответствующей супружеской кроватью. Три ночи и три восхитительных утра только вдвоем. Вам понравится. Мне рассказывали, что здесь очень красиво. Гостиница совсем новая.
Аня улыбалась. Яков был таким романтиком, когда отключал зудящее внутри него беспокойство.
- Яков Платонович, ну достаточно того что Вы рядом, а красота, это все не так важно. Я рада просто побыть с Вами вдвоем. - тепло сказала Анна.