К Анне Викторовне подошла мама девушки, супруга губернатора Хорошкина, Елена Константиновна.
- Как хорошо, Анна Викторовна, что мы с Вами познакомились! - тепло сказала губернаторша. На лето Арина, вместе компаньонкой, с мадемуазель Пеговой едут в Кару, я родом из тех мест. Дочь поедет навестить теток и деда, пока я и мой супруг будем в поездке. Я сердечно прошу Вас, Анна Викторовна, хоть иногда составлять моей дочери компанию. Она в последние годы жила в пансионе и совершенно не умеет держаться в обществе, дичится. Боюсь, мы ее так долго замуж не отдадим. В Каре мадемуазель Пегова будет присматривать за ее добродетелью, Вас же я умоляю хоть иногда развлекать ее.
- Да, конечно, - мило и искренне сказала Анна Викторовна, - если Арина Владимировна будет не против, я с удовольствием составлю ей компанию, будем музицировать, рисовать, читать книги…Признаться, я буду очень рада если мы подружимся.
Анне показалось, что мать девушки неоправданно строга к младшей дочери. Арину держали в ежовых рукавицах, контролируя всю ее жизнь.
В дамском кругу тут же госпоже Штольман тут же насплетничали, что строгость такая к Арине Владимировне оттого, что ее старшая сестра сбежала с поручиком, тайно обвенчавшись. Поэтому родители стремились воспитывать младшую дочь в полнейшей добродетели, но перегнули палку, совсем запугав барышню. Дамы знай себе, смеялись, но Анне Викторовне было не до смеха. Ей было жаль девушку, уж очень беспомощной она выглядела.
Распорядитель объявил скорое начало полонеза, и Яков поспешил к супруге. Ему не составило труда найти Анну Викторовну. Даже общаясь по служебной необходимости, знакомясь с несметной армией провинциальных чиновников, он не отпускал супругу из вида. Право, это было не сложно. В любом обществе Анна выделялась своим неповторимым очарованием, и множество взглядов были устремлены именно на нее.
Яков с неудовольствием, но не без гордости отмечал, как подбирались в присутствии его жены мужчины, и как ревниво оглядывали Анну женщины.
Штольман не любил полонез. Он считал его слишком официальным и чопорным. Но первый и единственный за вечер танец с супругой не мог быть скучным. Он дал руку драгоценной и шепнул ей на ухо:
- Ну, как Вы, Анна Викторовна?
- Я хорошо. - улыбнулась Аня.
- Не хочется, чтобы Вы были далеко от меня. - также улыбнулся ей Штольман.
- Мы будем видеться в перерывах. - обещала ему Анна. - И на ужине сядем рядом, если нам позволят…
Фигура танца разлучила их, и Аня увидела Алексея Юрьевича Лебедева.
- Тетушка. - склонил голову он. - у Вас сегодня найдется танец для меня?
- Боюсь, все танцы заняты, вы опоздали, племянник. - весело покачала головой Анна Викторовна.
- Жаль. Вы на этом балу очень нарядная. - мягко улыбнулся он. - Я Вас такой еще не видел.
- Я Вас тоже. Но, думаю, впереди будет еще много балов. - вежливо отшутилась Анна и упорхнула дальше, следуя наставлениям распорядителя.
На очередной фигуре танца она лоб в лоб столкнулась с охотником за головами, господином Лариным. Миллионер хищно улыбнулся, уверенный в своей неотразимости.
- Спасибо что отдали мне кадриль, госпожа Штольман. Буду ждать с нетерпением. - церемонно сказал он.
- Пожалуйста, - дежурно кивнула Анна. Она терпеть не могла этого хищника в человеческом обличии. Кадриль обещала быть отвратительной, если она не изменит своего отношения, или не отговорится плохим самочувствием, что конечно же, привлечет к ней ненужное внимание.
Господин Ларин не спеша рассматривал лицо госпожи Штольман и молчал, что-то обдумывая.
В перерыве Полина Дмитриевна разыскивала свой будущий трофей, прекрасного “брютального” мужчину Якова Штольмана. Она разглядывала гостей и даже принюхивалась, хищно раздувая ноздри, словно пытаясь древним охотничьим инстинктом найти свое сокровище. В нескромных назойливых мечтах скво уже отдавалась надворному советнику на волчьих шкурах у горящего камина.
Однако, не успев дойти до вожделенного белого мужчины в мундире, она, остолбенев, увидела другого. Тот, кого она бесцеремонно разглядывала, пожирая глазами, был еще лучше. Аппетитнее и краше. На полголовы выше Штольмана, на полтора десятка лет моложе и, по виду, не такой зажатый как надворный советник. Дочь вождя обрадовалась, сделала стойку и пошла искать кого-нибудь, кто бы представил ее. Начался второй танец, но скво не было дела до брошенного ею этого… как его… Штольмана! Пусть теперь горько плачет, этот робкий нерешительный мужчина, не разглядевший своего счастья. Плачет от того, что дочь вождя предпочла ему другого.
- Представьте нас! - потребовала Полина Дмитриевна от своего лояльного старичка-мужа познакомить ее с новым вожделенным субъектом, образчиком мужской красоты и стати.
- Помилуйте, Полина Дмитриевна! Но я не знаю этого молодого человека, душенька! - пролепетал коллежский асессор.
- Тогда найдите того, кто знает его! - сверкнула глазами воинственная скво.
Алексей Юрьевич также пропускал танец. Не успев сориентироваться, он стоял, разглядывая танцующих. К нему подошел давний знакомый по Петербургу. Они вместе постигали азы юридической науки.
- Женитьба я как понимаю, в Ваши планы пока не входит? - спросил приятель, после приветствия и расспросов о службе.
- О нет, увольте. - замахал руками Лебедев.
Он обвел глазами зал и добавил, невзначай.
- Если я когда-нибудь и женюсь, то только на лучшей женщине на земле!
- Но мой друг, на земле, говорят, почти два миллиарда человек живет, Вы отыщете? - с сомнением спросил офицер
- Я ее уже отыскал. - скромно сказал Лебедев.
- Так за чем же дело встало? Неужто Вы настолько нерешительны? - недоуменно спросил офицер.
- Не в этом дело. - улыбнулся Алексей Юрьевич. - Просто лучшая на свете женщина любит другого… Но это ничего.
- Ну, тогда примите мое сочувствие. - похлопал приятель Алексея Юрьевича по плечу. - на свете много женщин, Вам ли не знать, и далеко не все так недоступны как Ваш идеал. Не время грустить, пойдемте, пригласим кого-нибудь на танец.
В это время Яков краем глаза наблюдал за женой, кружащейся в медленном вальсе с городским головой. Он пропускал этот танец и был этому рад. Темпераментная супруга коллежского асессора куда-то запропастилась, избавив Штольмана от своих назойливых ухаживаний. Чуть позже он увидел ее рядом с племянником.
К Якову подошел первый адъютант генерал-губернатора.
- Когда старик Авилов привез индейскую девушку с русского севера, мы все были уверены, что он купил ее у племени, или украл, взяв в жены. А теперь я думаю, что это она его купила, с ее то настойчивостью. У нас о госпоже Авиловой легенды ходят. - С усмешкой сказал адъютант.
- Надеюсь Вы не собираетесь в таком свете обсуждать со мной даму и далее. - поднял брови Штольман.
Адъютант поперхнулся. Он был вовсе не против поделиться с новым человеком скабрёзными подробностями. Полина Дмитриевна была в Благовещенске притчей во все языцех. Но этот сухарь, новый читинский обер-полицеймейстер, оказался слишком принципиальным снобом.
На следующий танец Яков пригласил дочь губернатора, барышню Арину Владимировну, печально жавшуюся к стене. Ее компаньонка цепко держала девушку за руку. Он заметил, что барышня очень понравилась при знакомстве его Анне. Хотя признаться, вид у мадемуазель Хорошкиной был как у затравленного цыпленка. Было очевидно, что постарались маменька и компаньонка.
- Как вам Ваш первый бал, Арина Владимировна? - галантно спросил Штольман.
- Очень скучно и совсем не весело! - призналось дитя. - Все разглядывают меня, и я ужасно боюсь сделать что-нибудь не так или изорвать платье.
- Вы скоро войдете во вкус! - успокоил ее Штольман. - Всем барышням нравятся балы и Вам тоже, я убежден, будут нравится и приемы, и танцы на балах.