- Но ведь туда дядя приезжает! - привела очередной неубедительный аргумент Анна.
- Особенно рядом с дядюшкой небезопасно. Сам в беду попадет, и Вас затащит. Петр Иванович, Аня, еще непонятно с какими целями приехал. В Москве его дамой сердца была Елена Корф, а она ближайшая сторонница князя Разумовского. Если он к Вам направляется, то почему телеграмму не дал? Дядя может к нам и сам заглянуть, если вдруг соскучился за четыре месяца. Сорок верст до поселка, это небольшой крюк. - убедительно спорил с ней Яков.
- Мне Вас совсем никак не задобрить? - коварно спросила Аня.
- Мои мысли невольно приобретают нескромный оттенок, но нет, Анна Викторовна! - сказал Яков. Он пододвинулся к жене за продолжением своих нескромных мыслей, раз уж они возникли.
- Ну тогда давайте с Вами вместе поедем в субботу, пропустим заседание женского клуба, но дядю я увижу. Заодно разузнаю, зачем он приехал. - предложила Анна.
- В субботу, Анна Викторовна, я еду туда один по делам службы и привезу Петра Ивановича к нам, если он, конечно, захочет поехать со мной. - предложил свой вариант супруг.
- Как Вы не понимаете, Яков Платонович! Ну это же все связано! Елена Корф, приезд дяди, поиски бумаг на месторождение… - воскликнула Анна.
- Ну, признались, наконец, сударыня! А то все дядя, дядя. Авантюристка Вы, дорогая. Тем более не пущу. Я боюсь за Вас. Там деньги огромные на кону из-за этого месторождения. За них и убить могут.
- Насколько огромные? - спросила Аня.
- Ну, скажем так, если выводы топографа подтвердятся, то денег от разработки жилы будет достаточно, чтобы наша страна покрыла расходы в небольшой войне. Сотни миллионов рублей.
- Тм более, Яков Платонович, Вы же не хотите, чтобы эти бумаги к англичанам попали, и они сами оформили на него концессию! А я могу помочь узнать важные сведения! - воскликнула Анна.
Полковник Варфоломеев был бы в восторге от такой прыти Анны Викторовны, но не я. - мрачно подумал Яков.
- Нет, Аня. Я против. Вам крокодилов в Каре не хватает? Что же Вы за несносная такая… Яков еще не придумал жене кары небесные за ослушание, но Анну уже понесло:
- Да Вы… Вы… Вы… тиран домашний. Я поеду безо всякого разрешения. Я не Ваша крепостная крестьянка. Нет такого закона в Российской Империи, чтобы свободного человека невинно взаперти держать!
- На самом деле у меня, как у мужа, все права на это как раз таки есть. И это тот самый случай, когда стоит этим правом воспользоваться. - возмутился Яков.
- Да Вы меня провоцируете! Я не потерплю такой несправедливости! - яростно сказала Анна, невольно провоцируя мужа сама.
- Вы без моего разрешения и пределов Кары не покинете! - повысил голос Яков.
- Яша!
- Аня!
- Вам ли не знать, что кроме официальной дороги из поселка, есть и другие?… - едва успела сказать запальчиво Анна, как ей по обнаженным ягодицам, доверчиво выставленным в потолок, прилетел довольно ощутимый и увесистый хлопок, а затем еще один.
У Якова от усердия аж ладонь загорелась.
- Ай! - негромко вскрикнула Анна. - и тут же села на постели.
После всего, что между ними сегодня было, он с ней вот так?!
- Знаете что?! - взвилась она.
- Что?! - разозлился еще сильнее Яков.
- Идите.. идите… - пораженно хватала воздух ртом Анна, но воздерживалась от ругательств.
- Идти к черту? Опять? Я сейчас повторю то что сделал. - Яков зажмурил глаза, чтобы справиться с раздражением. Естественно, он повторять ничего не собирался.
- Я думала, - ядовито сказала Анна, собравшись наконец с мыслями и порядком обидевшись, - что честь дворянина, Вам, Яков Платонович, не позволяет поднимать руку на женщину.
- У меня аргументы закончились. Вы просто несносны. - насупился Яков. — Это последний довод. И потом, Вы не просто женщина, Вы моя жена. Ради Вашей безопасности я попущусь, пожалуй, толикой чести. Оно того стоит.
Аня шумно втянула воздух и спрыгнула с кровати.
- Куда?! - рыкнул Штольман, он даже растерялся.
- Никуда! - крикнула Аня. - Куда отсюда денешься?! - Она нашла сорочку, домашнее платье, быстро натянула и легла с самого дальнего края кровати.
Через какое-то время Яков, успокоившись, захотел укрыть ее, но Аня скинула одеяло и отползла еще дальше.
Они опять поссорились.
- Сами спите под своим одеялом, Яков Платонович. - буркнула она и завернулась в плед.
***
Привратник Вацлав, помогающий Якову с утренними процедурами, недоумевающе поглядывал на хмурого хозяина. На обычно невозмутимом господине начальнике каторги лица не было.
Вацлав с готовностью принес горячую воду для умывания, подготовил и подал утренний костюм, на который кивнул поджавший губы барин, почистил весеннее пальто и котелок.
По коридору мимо своего супруга хотела было пробежать горничная Татьяна, однако, подумав, она остановилась и негромко сказала ему:
- Не в духе уже с утра барынька, причесываться да одеваться меня звать отказалась. Я пришла, она сказала, что сама все сделает, и сидит себе в комнате, пригорюнилась. Анна Викторовна обычно веселая такая встает, улыбается! И мне самой сразу на душе радостно, когда хозяйка довольна. А сегодня я больно тревожусь за нее. Завтрак, правда, барыня распорядилась все-таки накрыть, хоть и с опозданием. Пожаловалась, голова, говорит, болит. В тазике попросила на умывание воду принести, и не выходит из комнаты. Я таз унесла, а она все сидит. Боюсь, не прихворала ли барыня.
- Кошка черная между господами пробежала, не лезь, Танюшка, разберутся. - подумав, шепнул Вацлав.
- Господь с тобой, Вацик, я и не лезу, куда мне! - всплеснула руками Татьяна. - Жалко барыньку только, хорошая она такая, милая, добрая, а сегодня лица на ней нет.
- А барина тебе не жалко? Он такой смурной ходит, а барыня из комнаты не выходит. Яков Платонович уже два раза интересовались, выходила ли Анна Викторовна. - говорил Вацлав.
Так бы и препирались муж с женой, если б их не прервала подслушавшая беседу Ефросинья. Кухарка пошла разыскивать слуг, всполошившись, что Якову Платоновичу завтрак запаздывает.
— Вот сороки! Вот шельмы! - ругалась бывшая отравительница, уперев руки в бока. Да где ж это видано, чтоб слуги барина обсуждали. Да еще самого господина начальника. Уж я ему на вас нажалуюсь! Татьяна, барыня никак велела завтрак накрывать, а ты только языком молоть горазда. Я Якову Платоновичу чайку заварила, такого душистого, чистый медок, а не чай. Неси скорей на стол. Да блинки с пылу с жару, может и соблазнится Яков Платонович хоть на один. Барину на службу ехать скоро.
- Да бегу я, Ефросинья. - сказала Таня.
Кухарка любовно наложила полный поднос еды и вручила его с горничной, крайне довольная своей безупречной стряпней. Яков Платонович будет доволен.
Завтрак проходил при молчании двоих, косившихся друг на друга и активной болтовне третьего.
Алексей Юрьевич дюже любил блины, хоть с икрой, а хоть и с вареньем. Он с восторгом ел их один за другим. Горка стремительно уменьшалась в размерах.
В перерывах между поеданием блинов, он рассказывал истории.
- Анна Викторовна, Вы любите анекдоты? - намазывая блин вареньем, спросил племянник.
- Люблю. - мрачно сказала Анна, отпивая чай и глядя перед собой.
Штольману было неловко. Вроде бы ничего такого не сделал, просто шлепнул, как неразумное дитя для острастки, но Анна вела себя так, будто он всю радость из нее выбил. Притворяться и лукавить она не умела. Яков потянулся за ее традиционным утренним сваренным в крутую яйцом, чтобы почистить, как и всегда, однако с неудовольствием отметил, что супруга положила его подальше от него, с другой стороны тарелки. Наверняка специально.
Лебедев изо всех сил развлекал домашних.
- Ну тогда, послушайте тетушка, вот такой анекдот:
- Пушкин и Лермонтов пошли на бал. Сидят и кушают арбузы. Лермонтов съест ломоть, а корку подкладывает Пушкину. А потом и говорит: “Господа! Вы посмотрите, какой Пушкин обжора! Вон сколько у него корок!” А Пушкин отвечает: “Господа! Вы гляньте, какой обжора Лермонтов! Он даже корки свои съел!”.
Татьяна, прислуживающая за завтраком, так и закатилась от смеха.