***
Идти с сильными выносливыми мужчинами Анне было трудно. У нее был короче шаг, и вообще она была не приучена ходить так долго. Выносливости госпоже Штольман не хватало. Она едва поспевала за Лассалем и тот, заметив, что Анна сбавила скорость, начал раздражаться. Зверолов посматривал на женщину с сочувствием.
В пути то здесь, то там он замечал свежие тигриные следы. Судя по всему, это был большой самец. Проводник указал на следы нехорошему господину, но тот только отмахнулся от его слов.
- Веди, я сказал. - прикрикнул Лассаль. Вот смотри, болезный, ты видишь, следы резко уводят в сторону. Ушел твой зверь!
- Тихо. - испуганно зашипел проводник. - Тигра услышит и прибежит.
Увидев, что Анна мешкается, Лассаль коротко ударил ее по лицу. Впрочем, силу он рассчитал таким образом, чтобы зубы клацнули, а вот особых следов на лице не осталось. Француз был эстетом. Жестокость была излишней, но Жан уже приметил, что Анна, не привыкшая к насилию, от такого обращения становится испуганно-послушной и не доставляет хлопот.
Проводник с сочувствием посмотрел на возмутительную картину, но промолчал. Силы были не равны. Но если дело пойдет так, как он задумал, и удача будет на его стороне, то он уведет отсюда молодую госпожу.
Дело в том, что зверолов давно заприметил в полусотне метров затаившегося за деревом тигра.
Весна была в разгаре, шпарило горячее солнце, остатки снега сильно разогревались и таяли. Иной раз пройти по вязкой массе было не просто.
У Анны от удара гудела голова, сознание мутилось от усталости и переживаний. Она шагнула пару раз и услышала шум от сильных, тяжелых, но резких прыжков.
Жан увидел зверя метрах в пятнадцати от себя. Впервые он отчетливо видел тигра в его яростном движении. Время замедлилось. От неожиданности Лассаль медлил и плохо соображал.
Тигриный хвост был поставлен стрелою вверх. Каждым прыжком хищник словно очерчивал им невидимый конус. В нападении зверь пластался в воздухе, чтобы затем опуститься на передние лапы, изгибаясь дугой, заносил к ним задние, отталкивался всеми четырьмя и снова взвивался, прогибаясь спиною. Быстро мелькали темные полоски на боках, спина, белое брюхо. Неукротимая целеустремленность, бешенная скорость и громадная сила были в каждом движении тигра.
Аня, увидев, что зверь кинулся к Лассалю, закричала. Она видела бесконечно хищные глаза тигра и злобно прижатые уши.
Наконец француз опомнился и стал стрелять. Резкий грохот выстрела захлестнул уши, деревья, небо. Взметнулись напуганные птицы. Тигр был такой громадный и так оглушительно ревел, что рука француза дрогнула…
- Бежим, госпожа! - дернул за руку Анну проводник. - Я знаю, где спрятаться.
Беглецы припустили во весь дух. Никогда Аня так быстро не бегала. Всю жизнь прожив городской барышней, сейчас она бесстрашным олененком прыгала через валежины, едва успевая увертываться от сучков и веток. Сильно помогал как страх, отключивший разум и заставляющий тело подчиниться инстинктам, так и то обстоятельство, что зверолов упрямо тащил ее за руку.
Через секунды девушка, будучи во власти ужаса, услышала за собой погоню. Она чувствовала, что зверь настигает их, однако нападать он не спешил.
Уже догнал их полосатый, забежал чуть сбоку. Похоже тигр забавлялся с добычей. Мчал легко, словно играючи. Метрах в пяти скакал пружинистыми прыжками, ухал и фыркал.
Зверолов втолкнул Аню в небольшое строение, где вдвоем могли они поместиться только сидя или лежа. Это была засидка - небольшая бревенчатая коробушка для засады на дикого зверя.
-Ложитесь! - шепнул зверолов.
Анна послушалась и почувствовала под собой ворох травы и лапника.
Едва переведя дух, она вдруг услышала шумные вздохи зверя у самых щелей закрытого лаза. Что-то тяжелое приземлилось сзади на крышу и, потоптавшись на ней, спрыгнуло вперед…
Аня с ужасом увидела в бойницу сначала задние лапы тигра. Потом грозный хищник развернулся и легким махом и заглянул… ей в глаза.
Страх вытеснил из нее почти все, и она оцепенела. Аня видела, как тигр положил на бойницу лапу и протянул ее к ней.
- Не бойтесь, госпожа. - прошептал зверолов. - Щель узкая.
В самом деле, бойница пропустила лишь тигриную “ладонь”… Аня смотрела на широко растопыренные, ищущие “пальцы” с выпущенными крепкими серпами больших белых когтей. Зацепившись ими за нижнее бревно, зверь сильно потянул его на себя, оно заскрипело, затрещало… Сруб покачнулся, но выдюжил.
Мохнатая лапа из бойницы разочарованно выскользнула, порвав войлок, и вместо нее втиснулось такое громкое утробное рычание, что Анна, словно повинуясь древней силе, в ужасе забилась в угол сруба.
Яков был собран, тревожен, но доволен выполненной операцией по поимке преступников. Семен Игнатьевич оказался человеком чрезвычайно смелым. Без колебаний предложив себя в качестве наживки, шагая звериными тропами то появляясь, то исчезая за деревьями, он обнаружил всех охотников за головами, вынужденных покинуть насиженные места, чтобы подобраться к зверолову. Городовые, (а Штольман взял с собой лишь людей, имеющих опыт охоты), окружили ничего не подозревающих об опасности «благородных» господ. Несколько минут боя, и все участники столь преступных деяний были связаны и уложены штабелями в траву.
Ларин громко ругался, возмущаясь двуличностью полицейских, особенно, как ни странно, Лебедева.
- Вы гостили в моем доме, когда я рассказывал про охоту. И, как мне кажется, вовсе не были против! Полноте, господа! У нас в Сретенске много благородных мужей занимаются подобным промыслом, и никому и в голову не приходило арестовывать их. Вы люди новые и здешних порядков не знаете, - то угрожал, то уговаривал миллионер.
- Ваш арест, господин Ларин, согласован с генерал-губернатором фон Кейзерлингом. - остудил его пыл Алексей Юрьевич.
Яков Платонович был озабочен сбором доказательств. Отправив большую часть городовых и племянника в город с арестованными, он отправился в лагерь охотников за головами.
Небольшое старое зимовье - древняя избушка находилось на отшибе. Анна дала приметы, как и где искать схрон с трофеями. Наблюдая как городовые с Семеном Игнатьевичем ходят по лагерю, собирая личные вещи преступников, Яков присматривался, чтобы понять, где искать нужный ему тайник.
Справа, в метрах десяти, он увидел черноту громадного шатра вывернутых корней кедра, и только подумал, что сотни четыре лет, или даже пять, посчастливилось прожить патриарху этих джунглей, как рядом с ним в полном безветрии вздрогнула елочка-подросток. Об этой картине и говорила Анна, предупреждая мужа о том, где следует искать трофеи. Приказав городовым раскапывать, Яков с благодарностью думал о том, какой же нужный и полезный дар у жены, сколько подсказок она дала ему.
- Готово, Ваше Высокоблагородие! - городовые вытащили средних размеров сундучок. Открыв его, Яков понял, что это было как раз то, что они искали - документы, личные вещи, нательные кресты и, самое главное, тетрадь, в которой “охотники” скрупулёзно записывали время и обстоятельства поимки очередной жертвы.
- Яков Платонович! - крикнул один из городовых. Слышу выстрелы, вроде как револьверные.
Оставив часть подчиненных охранять улики и сунув тетрадь в карман, Штольман помчался на звук выстрела, опасаясь, что части охотников за головами удалось скрыться. Но вслед за выстрелами Яков услышал то, что на мгновение заставило его сердце перестать биться. Это был отчаянный женский крик.
Этот голос он узнал бы из тысяч других голосов. Кричала его Анна.
Яков отчаянно бросился к любимой. Так мог кричать только человек, находящийся в смертельной опасности. Кровь бешено стучала в висках. За ним неслись городовые, не поспевая за быстрым начальником.
Штольман увидел крупного тигра, центнера три весом, распластавшегося на небольшой бревенчатой коробушке. Зверь азартно пытался разломать конструкцию, одновременно просовывая лапы в образовавшиеся щели. Он утробно рычал. На каждый рык тигра отчаянно визжала Анна, находившаяся внутри убежища.