- Аня! - крикнул Яков. - Не бойся, я убью его.
Разгоряченный охотой хищник увидел новую добычу.
Штольман в эти мелькающие секунды находился словно в глубоком трансе.
Руки действовали сами по себе. Яков вскинул револьвер…
Тигр стал перебирать лапами, напружинился и рыкнул… Сейчас опять кинется в атаку! Яков собрал себя в кулак, хорошенько прицелился и выстрелил. Очень точно, попав красивому грозному зверю в голову.
Краем сознания, наблюдая за медленно оседавшим животным, Яков с неудовольствием подумал, что его подчиненные отчего-то растерялись и не поддержали его.
Подошедшие городовые принесли оторванную человеческую руку, а чуть позже и голову.
Яков не стал рассматривать находки, а бросился к бревенчатой коробушке вызволять жену. Первым из укрытия выпрыгнул незнакомый юноша.
- Отец! - бросился он к осматривающему тушу тигра Семену Игнатьевичу.
Яков заглянул в убежище и увидел съежившуюся Анну. Она плакала и отказывалась вылезать. Тогда ему пришлось силой вытащить ее из сруба и усадить на поваленное дерево.
- Вот это выстрел! - одобрительно поцокал зверолов, я Вам, господин Штольман, такую шкуру выделаю!
Якова беспокоила Анна. Она молчала, пока он бегло осматривал ее, тормоша, ощупывая ей голову.
- Что случилось? - воскликнул он, обращаясь к сыну Семена Игнатьевича. - Почему моя супруга в таком виде и как она здесь оказалась, черт возьми?
- Госпожу увел силой злой человек с револьвером. - кивнул юноша на человеческие останки, собранные городовыми. - Он плохо с ней обращался. Бил, заставлял идти до заимки.
Яков схватился за голову. Аню нужно срочно было привести в чувство. Одному Богу известно, что она натерпелась.
На помощь пришел Семен Игнатьевич, предложивший Штольману дать супруге немного коньяка из фляги.
Аня послушно отпила и закашлялась. Ее взгляд стал более осмысленным.
Она посмотрела на человеческие останки.
- Там в гостинице мертвые люди. - тихо выдохнула она. - Городовые. Дядю ударили по голове, и он потерял сознание.
- В город уже ушел Алексей Юрьевич, он конвоирует арестованных. Петру Ивановичу помогут. - успокоил ее Штольман.
- Какая страшная смерть. - поежилась Аня, глядя на останки.
- Его сложно будет опознать. Он Вам представился? - спросил Штольман, не особенно надеясь на успех.
Ответ Анны немало удивил его:
- Это подручный князя Разумовского. Его зовут Жан Лассаль.
Яков вгляделся в седые волосы, ухоженную бородку и мысленно согласился с супругой. Да, это, пожалуй, и вправду был он. Француз, наемник, служивший Его Сиятельству князю Разумовскому.
На охотничьей заимке, куда звероловы привели господина Штольмана, его супругу и подчиненных, было спокойно.
Сыновья охотника готовили обед.
Семен Игнатьевич, как и обещал, принес потрепанный планшет с ценнейшими бумагами. Яков бегло пролистал документы. Место расположения, описание месторождения, договор на пользование землей с местной китайской общиной - на русском и на китайском. Он знал, что теперь эти бумаги заверит китайское правительство и золотоносные жилы поступят в распоряжение Российской Империи. На этот раз английская партия проиграла. Крупнейшую золотоносную концессию увели прямо из-под носа заокеанских господ.
Анне отвели лучшую комнату, и по ее настойчивой просьбе оставили одну, в то время как мужчины расположились за столом.
Звероловы поставили перед гостями суп из грудинки дикой козы, хлеб, сковородку с тушеной олениной, чай и шкалики с водкой.
- Ну Ваше Высокобродь! Герой! - восхищенно сказал самый пожилой из сретенских полицейских, поднимая шкалик. - Такое дело свалили, душегубов поймали, людоеда окаянного пристрелили. Теперь хоть в этих местах люди пропадать перестанут.
Городовые одобрительно загудели, осушая шкалики.
Полчаса спустя Яков сидел рядом со спящей Анной, молча поглаживая ее по волосам.
Они поговорят позже, когда она проснется. Он разглядел ее на скуле небольшой наливающийся синяк. Холодная ярость захлестнула его. Что этот негодяй сделал?
И хотя сын зверолова уверил Штольмана, что Анна держалась молодцом, и не злила седовласого господина, сердце Штольмана было не на месте.
Как Лассаль заставил Анну переодеться, ведь она очень стыдлива? Она даже перед ним, своим мужем долгое время стеснялась обнажаться, убегая раздеваться за ширму… Как Лассаль вытащил ее из гостиницы?
Яков осторожно снял в жены верхнюю одежду и убедился, что нижнее белье на супруге все то же - сорочка, мягкий корсет, панталоны. На сердце отлегло.
- Что Вы делаете, Яков Платонович? - осторожно спросила Анна, открывая глаза.
- Я хотел убедиться, что этот негодяй не причинил Вам вреда. - вздохнул Штольман.
- Убедиться, снимая с меня тайком одежду? - горько усмехнулась супруга.
- Он трогал Вас? - похолодел от ее горечи Яков.
- Нет. - заплакала Анна, вспоминая пережитое унижение. - Но он смотрел. Я ничего не могла поделать.
Яков молчал.
- Я теперь противна Вам? Не такая чистая? Я же не виновата. - оскорбилась Анна.
Муж опустился перед ней на колени, вытирая ей слезы.
- Как Вы можете, Аня, так плохо думать про меня? - изумился он.
- Вы же презираете падших женщин. Я знаю. - всхлипнула Анна.
- Тише, дорогая. - обнял ее муж и прижал к себе. - Не смейте даже думать о себе так плохо. Сегодня произошло столько всего ужасного, я прошу Вас, не берите на себя лишнее. Главное, что все обошлось. Вы самый чистый и самый невинный человек из всех, кого я знаю. И никто и ничто не разуверит меня в этом.
Анечка, Вы слишком близко к сердцу приняли случившееся. Этого я и боялся. А вовсе не того, что Вас мог испачкать взгляд этого негодяя.
- А как же женская честь? Это все, что у меня есть. - закрыла лицо Анна.
- Ваша честь всегда останется при Вас. Не смейте говорить о себе плохо, слышите? И у Вас еще есть много прекрасного и чудесного. Кроме того, с Вами всегда будет моя любовь и моя вера.
Он начал пылко целовать ее, разубеждая в тех глупостях, что Аня успела втемяшить себе в голову.
Яков обнимал ее до тех пор, пока расстроенная жена не уснула в его объятиях.
К нему сон никак не шел.
Это был последний раз, когда он так рисковал Анной. Яков поклялся сам себе перед Богом. Больше никаких шпионских игр с ее участием. Никаких фокусов. Он запрет жену в Каре, пока все не закончится, и выезжать она будет только с ним. За домом будет по-прежнему наблюдать охрана, он усилит ее. Анна может обижаться, сердиться на него, он потерпит.
Милая, хорошая, любимая девочка. Сама не ведает, какие тучи над ней сгустились и какие опасности ходят за ней по пятам. Сегодня лишь волей случая все закончилось хорошо. Яков в очередной раз похолодел, вспоминая. Невозможно постоянно играть с судьбой, потому что однажды везения может на них не хватить, а удача отвернуться.
Варфоломеев получит свои злосчастные бумаги, а в остальном от начальника каторги будет достаточно исполнения своих прямых обязанностей.
Всю дорогу до города Яков сжимал ладонь Анны так, словно жена могла выскользнуть из его рук и убежать. К его радости, она быстро отошла от произошедшего, и шагала спокойно. Но все равно он украдкой целовал ее пальчики, как всегда согревая, утешая, вселяя уверенность.
Городовые старались не смотреть на пир чувств начальника и его супруги, но иногда поглядывали на хорошенькую молодую госпожу в охотничьей одежде.
Аня была благодарна Якову за всю заботу, что он ей дарил. За его взгляд, теплыми лучиками скользивший по ее коже, за поцелуи украдкой, за ласковые признания.
- Я умоляю тебя, не молчи. - шепнул муж, утащив ее за дерево. - Говори, я жду.
- Я тоже тебя ЛЮБЛЮ. - засмеялась от удовольствия Аннушка.
- Ну слава Богу! Оттаяла моя снегурочка. - облегченно усмехнулся Яков и наградил жену страстным поцелуем.