Компаньонка и Арина одновременно посмотрели на Лебедева. Мадемуазель Пегова с плохо скрываемым обожанием, а барышня с благодарностью. Смущенная улыбка тронула ее юное лицо. Алексей Юрьевич всегда так трогательно заступался за нее! Какой он замечательный и чуткий человек!
Слово взяла Лизавета Петровна.
Мягко обняв живот рукой, она рассказывала:
- Меня очень напугало описание пугачёвских зверств. Это ужасно, что разбойники убивали всех подряд, не только военных, но и их жен, детей. Очень страшные смерти. Должно быть ужасно оказаться в осаде в маленькой крепости, когда знаешь, что никто тебе не поможет, и никто не спасет. Скорее всего изменники присягали Пугачёву просто от страха перед зверствами. Людей, предателей в этом отношении можно понять. Люди спасали собственные жизни.
- Солдат, офицер дает присягу один раз и на всю жизнь. - мягко сказал Лебедев. - никаким страхом оправдать такой поступок нельзя.
Елизавета Петровна смущенно закусила губу и потупилась. Как же так, отдавать свою жизнь за какие-то дурацкие слова! Ну и что, что присяга и клятва! Положительно, мужчины никогда не поймут ценность человеческой жизни! Они ее не носят и не рожают, не кормят и не воспитывают. Отнять жизнь легко, а вот родить и сохранить гораздо труднее! Сколько сил уходит у каждой женщины на воспитание одного такого офицера, который может просто умереть ни за что, оставаясь верным слову.
На счастье, ворота отворились, и появился Яков Платонович. Анна во все глаза смотрела на супруга, он выглядел очень довольным. В руках Яков держал новый переносной фотоаппарат, выписанный из Петербурга.
Господин Штольман поздоровался с присутствующими и, расстегнув сюртук, подсел к супруге, тут же завладев ее рукой.
- А Вы как считаете, Яков Платонович, что важнее, жизнь или присяга? - храбро спросила Елизавета Петровна.
Яков кашлянул. Ему не хотелось огорчать хорошенькую пузатенькую супругу Ильи Андреевича. Он сразу понял, о чем вечный спор.
- Я думаю, что для дворянина честь стоит выше жизни, а нарушить присягу все равно бесчестие. - максимально мягко сказал он. - Какой мужчина согласится жить обесчещенным, и что это будет за жизнь?
Арина Владимировна согласно закивала.
Яков сжал руку жены, а она с улыбкой смотрела на него, слушая его слова.
- Ну, а если дело не только в собственной жизни? - не унималась Елизавета Петровна. - Ведь на кону стояла не только жизнь Петра Гринева, но и жизнь его возлюбленной. Если бы Петра Андреевича казнили, Машу ждали бы тяжкие испытания, и только лишь счастливым случай помог им избежать гибели.
— Вот здесь соглашусь. - после некоторой паузы взял слово Лебедев. - Защищая не только свою жизнь, а жизнь возлюбленной, стоило быть гибче. Возможно присягнуть Пугачеву номинально, сохранив верность настоящей присяге. Сделать все, чтобы спасти жизнь Марии Ивановне, а потом уже принимать наказание за свой проступок. Ведь он мог и самого Пугачева убить, отличиться, будучи приближенным к нему.
Аня ахнула, внутренне не согласившись с племянником, но взяла себя в руки. Она встала, чтобы позаботиться о только что пришедшем супруге, налить ему горячего чая и положить на блюдце десерт.
- Экое иезуитство. - покачал головой Штольман. - А что бы о Гриневе подумал нянька его верный, Савельич? Родители на таких новостях были навсегда обесчещены. Как бы Петр Гринев хоть минуту смог бы существовать в отвратительной для себя, мерзкой личине предателя? Как людям в лицо смог бы смотреть? Ведь предательство — это не только слово, это действие. Заставили бы Гринева подтвердить делом верность новому государю. Участвовать в разбойничьих преступлениях. Наивно думать, что присяга это лишь слова, и словами все предательство и ограничится.
- Не нужен был бы Маше ее возлюбленный после его перехода на сторону врага. - горячо воскликнула Аннушка, не сдержавшись. - У нее только что за эти идеалы верности дворянской чести и государыне императрице погибли родители. Такой поступок Гринева навсегда отвратил бы ее от него.
- Пусть бы отвратил, - нахмурился Алексей Юрьевич, - зато Маша была бы спасена. Кто сказал, что Гриневу нужна благодарность и понимание? Он отдал бы свою честь взамен на ее жизнь.
Анна покачала головой.
- Маша бы не поняла и не приняла такой жертвы. У женщин всегда есть надежный выход в ситуации бесчестья. Это смерть. Что она и выбрала, оказавшись в плену, отказываясь от еды.
- Лучше смерть. - тихо подтвердила Арина.
- Нет, Анна Викторовна, смерть — это самый последний и самый ужасный выход для женщины. - сказал Штольман, беспокойно глядя на жену. - Всегда есть варианты. Женщина должна свою жизнь сохранять, несмотря ни на что. Мужчины отдают свою жизнь для того, чтобы женщины жили.
— Это почему такое неравенство. - вспыхнула Анна. - Как жить, если жить противно?
Аня сердито посмотрела на мужа, а он, опешив смотрел на нее.
— Это решительно невозможно, жить в неволе с нелюбимым. - подтвердила Арина.
Компаньонка тут же выпучила глаза и взглядом приказала ей замолчать.
- Мала еще огороды городить! - зашипела она.
- Давайте не будем ссориться. - вздохнул Лебедев. - Долг мужчины защищать свою возлюбленную, а равно как и всякую другую даму, чтобы не приходилось делать такой нелегкий выбор.
Тетушка в первую очередь была достойна спать спокойно и не переживать за свою безопасность.
Арина восхищенно посмотрела на Алексея Юрьевича, говорившего так красиво и так благородно, что даже воспитательница его послушалась и перестала браниться.
Яков пытливо смотрел на Анну, ища в той хоть малейшие признаки недавней печали, от которой она только вот-вот очнулась. Как угораздило их так углубиться в дебри долга и человеческой чести, заговорить о смерти?
Однако Аня подняла на мужа ласковый сияющий взгляд и улыбнулась кончиками губ. Она не сердилась и не печалилась. Размолвка никак не повлияла на нее.
***
На следующее утро Анне принесли письмо от барышни Хорошкиной:
“Дорогая Анна Викторовна, мы с мадемуазель Пеговой благодарим Вас и господина Штольмана за гостеприимство и надеемся на продолжение нашей с Вами искренней дружбы”
К письму было приложено другое послание. Его сопровождала записочка:
“Анна Викторовна, передайте пожалуйста письмо для Алексея Юрьевича. В письме я благодарю господина Лебедева за поддержку, мадемуазель Пегова была не против”.
Аня пожала плечами. Раз воспитательница не против… Она отнесла послание племяннику на стол. Алексей Юрьевич сегодня ушел на службу крайне удрученный, хмуро отказавшись от завтрака. Как ей показалось, вчерашний разговор о мотивах героев повести произвел на него тягостное впечатление.
В рабочий кабинет Якова Платоновича пожаловал начальник карской тюрьмы, который сообщил об обнаруженном подкопе, добравшимся почти до палисада. Находку предстояло изучить и понять, каким образом ни в камере, ни за ее пределами не оказалось ни следа вынутой земли, а ее должно было быть не мало.
Штольман крикнул с собой Лебедева, дежурный караул и они поспешили на место обнаружения подкопа.
На шум сбежались сами арестанты.
- Да как же так, Ваше Благородие! - сокрушались они.
- Никто об этом не знал! Найду кто побег чинил, бить буду смертным боем! - заявил один из пожилых арестантов.
Штольман уже знал, почему такое массовое возмущение. По арестантским законам, бежать из-под тюремной охраны запрещалось по причине суровых репрессий, которым казаки в таких случаях подвергали поголовно всех узников тюрьмы, и ярость арестантов была ничуть не меньше, чем ярость охраны.
- Знаю я где искать, Ваше Благородие! - закричал молодой поляк.
Заключенные привели начальство к ловко спрятанному “майдану” - складу, где тюремный меняла и скупщик держал склад необходимых вещей. Такими вещами были карты, кости, спиртное, продукты долгого хранения, одежда и обувь. Старый майдан был спрятан под нарами и так искусно замаскирован, что без помощи арестантов его нипочем бы не нашли.