- Мещанство это, к птице картошка, - поджала губы кухарка, - так благородные господа не едят.
- Ефросинья, - вкрадчиво сказала Анна, - Яков Платонович очень любит печеный картофель. Я для него старалась.
Расчет был верен. Услышав то, что говорит хозяйка, кухарка аж подпрыгнула.
- Да что же Вы, барыня, мне раньше не сказали! Знала бы я, что барин картошку уважает! Господину Штольману, это я мигом! Сейчас все сделаю.
- До обеда меньше часа осталось, не нужно.
- Как же это не нужно! До обеда меньше часа, а я за четверть с небольшим управлюсь.
Аня посмотрела, как Ефросинья ловко очищает небольшие гладкие клубеньки и усмехнулась. Как дорогому Якову Платоновичу, так кухарка была готова на все.
Татьяна бойко накрывала стол, под руководством хозяйки она неплохо научилась это делать, зря повариха на нее наговаривала. На белоснежную скатерть расставляли тарелки и блюда. Все подавалось, согласно очередности, с пылу с жару, красиво разложенное и нарезанное, приготовленное тонко и умело, по всем правилам.
Аня недоумевала, что Ефросинье не нравится? Якова Платоновича все устраивало, более того, он искренне считал жену образцовой хозяйкой, гордился достижениями и не обращал внимание на мелочи.
Алексей Юрьевич приехал на обед раньше всех. Сев в гостиной, он неотрывно следил за Анной, чем ужасно рассердил ее, но она сдержалась.
- Анна Викторовна, я хотел поговорить с Вами о вчерашнем письме. - неловко сказал он.
- Да, это я Вам его положила, - кивнула Анна, - решила, что это не слишком нарушит правила приличия.
- Да нет, конечно же нет, я вовсе так не думал… я хотел спросить у Вас, не будет ли с моей стороны слишком навязчивым, если я напишу ответ? Мне есть что сказать.
Анна строго взглянула на племянника и от суровости ее взгляда у него все внутри захолодело.
- Если Вы, Алексей Юрьевич, хотите знать мое мнение, то лучше увольте меня от подобных разрешений. Я в таких делах не советчик. Однако я считаю, что Вы можете своими неосторожными действиями разрушить чужую репутацию. - развела руками Анна.
- У меня самые невинные намерения и самые искренние. - сказал племянник. - Я не хочу, чтобы Вы так плохо обо мне думали.
- Да я хорошо о Вас думаю. Просто женщинам сложнее, понимаете? Слишком многое зависит от окружения, а оно не всегда готово понимать и принимать. Переписка — это дело очень личное. Я надеюсь на Ваше благородство и порядочность, Алексей Юрьевич. - сердечно сказала Анна.
- Вы можете быть уверены, - кивнув, ответил племянник, надевая на себя маску безразличия, словно и не волновало его особенно это письмо.
Дверь отворилась, вошли Яков Платонович с Намжином. Надворный советник чуть посторонился, пропуская вперед китайца с огромным букетом сирени. Штольман сопровождал подношение хозяйке дома цепким ироничным взглядом, однако не возражал. Мальчишка ему нравился.
— Это Вам, Анна Викторовна! - просиял юноша. В знак любви к Вам и Якову Платоновичу и большущей благодарности за все, что вы для меня сделали и делаете до сих пор.
- Какой красивый! - оценила Аннушка и пригласила всех за стол. Вазу с букетом они поставили рядом, на самое видное место и цветы благоухали на всю столовую
(в Забайкалье сирень цветет поздно, в начале июня. А у Вас когда?)
Анна сходила и принесла для Намжина рисунок - портрет карандашом, где был изображен юноша, играющий в шахматы.
Рисунок разглядывали все вместе. Яков был горд, что Анна дорисовала портрет в рекордные сроки, хотя он, без сомнения, своей страстной любовью и не менее страстной ревностью пытался ей помешать.
Китаец восхищенно цокал языком. Портрет ему понравился. Однако он тут же вспомнил детали той шахматной партии. Намжин возмущенно охал, что господин Штольман единственный, кто столь вероломно обыграл его. Однако еще ничего не потеряно, его чувству собственного достоинства невыносимо больно, и он еще возьмет свой реванш.
- Можно я Вам писать буду, Анна Викторовна? - спросил Намжин.
- Никаких писем. - отчеканил Штольман и пояснил всем вытянувшимся лицам:
— Это опасно, письма могут легко перехватить. Мы Вас не для того спасали, Намжин Иванович, чтобы Вы так легко все испортили.
- Тогда я буду редко писать, от имени друзей! - засмеялся Намжин, и они с Анной весело переглянулись. Яков покачал головой. Когда эти двое собирались вместе, они становились сущими детьми и веселились чрезвычайно, хотя по отдельности казались оба весьма зрелыми молодыми людьми. В случае Анны и Намжина, то у них словно одна смешинка, цепляла другую смешинку, и это было так заразительно, что никто из окружающих не мог сдержать улыбку.
А Алексей, не без грусти глядя на весь этот пир эмоций и чувств, вдруг подумал, что он, пожалуй, тоже напишет. Ничего, упаси Боже, фривольного. Просто ответит. Потому что он хочет ЕЙ так много сказать. Анна же мальчишке разрешила ей писать, и вот даже Яков Платонович и бровью не повел.
В дом постучал конвойный казак Ефим Денисович и доложил:
- Телеграмма, Ваше Высокоблагородие!
Вацлав забрал телеграмму и с почтением протянул ее Якову Платоновичу.
- Ну что? - с волнением спросила Анна. — Это про нашего Перса?
- Да, но в ней отказ, дорогая. Пишут, что искомого офицера не существует.
- Как же так! - изумилась Аня. - Я точно знаю, что он говорит правду.
Штольман задумался.
Знаете, Анна Викторовна, если Ваши сведения насчет Ковны верны, то я склоняюсь к версии, что Перс напутал с фамилией офицера. Прошло 13 лет. Петракин - фамилия распространенная, но есть созвучные фамилии. Нужно проверить Петряева, к примеру, Петрачева, Петренева, Петракова и так далее. Есть вероятность ошибки.
- Никто не будет в полиции обходить всех возможных участников войны из-за какого-то каторжника. - сказал Лебедев. - нужен поверенный, который сможет заняться этим вопросом.
Аня вдруг побледнела и, не слушая других, шепотом спросила в пустоту:
- Вы уверены?
Яков тут же понял в чем дело и взял ее за руку. Аня опять позвала духа.
Поговорив с призраком, она сказала:
- Его погибший товарищ говорит, что фамилия офицера Петличев, и живет он в имении под Ковной у тетки.
Яков набросал текст телеграммы и, дав Вацлаву денег, велел отправить новый запрос.
- Теперь все получится - улыбнулась Анна. - Я знаю.
Вечером Анна, дожидаясь Якова Платоновича, припозднившегося со службы, села за письменный стол в гостиной. Вздохнув, она взялась за амбарную книгу и начала переписывать туда счета, которых накопился целый ворох. Это было довольно мучительно. Аня призвала на помощь всю свою собранность и щепетильность, но копейки сложились, а непослушные рубли складываться не желали. Алексей Юрьевич заприметил озадаченную Анну Викторовну и поспешил к ней, предложив свою помощь. Тут же пришла кухарка обсуждать меню на завтра. За этой благостной картиной застал домашних Яков Платонович, вернувшийся со службы. Он с удивлением посмотрел на большую амбарную книгу и немного растревоженную от хозяйственных забот жену.
- В чем дело? - улыбнулся Яков.
- У меня рубли не сходятся. - мрачно сказала Анна, сверкнув беспокойными глазами. - Плохой из меня математик.
Яков выдохнул. Он то думал, здесь крупная недодача, судя по трагическому лицу Анны Викторовны. Это ее кухарка, что ли, запугала, вообразив себя домоправительницей? Нужно будет разобраться.
- Ну, зато Анненков был хорошим математиком, но плохим человеком. А Ваши трудности, Анна Викторовна, я поправлю. - сказал Яков. - Разрешите, Алексей Юрьевич?
Штольман в одно мгновение отобрал у племянника амбарную книгу.
Яков сел за стол, вчитался в строки расхода и быстро, уверенным росчерком поправил итог.
- Ну вот и все. - он поцеловал ручку улыбающейся Анне. - Было бы, о чем печалиться, дорогая.
Он проследил, чтобы кухарка ушла к себе, и начал рассказывать последние новости:
- Пришел ответ для нашего Перса. Полицейские, благодаря нашим подсказкам, нашли того самого офицера.