Он же прекрасно знает, какая Анна Викторовна чувствительная. Зачем он с ней так? Яков огорченно оглянулся назад, он готов был повернуть и ехать домой, но сдержался, сжав трость. Впереди была дальняя дорога.
Оставалось только досадливо размышлять над своими некрасивыми поступками и морщиться. Ну зачем он все испортил и обидел ее?
Несчастлива была и Анна.
Она надулась, облизнула губы и вздохнула. Затем подперла кулачком огорченное лицо и отпила немного чая, глядя куда-то в пустоту. В голове стучали мысли, образы, сказанные сгоряча ей самой и мужем слова.
Все это произошло на глазах у Алексея Юрьевича, которому хотелось ее ободрить, только он не знал как. Может быть, доводами рассудка?
- Тетушка, при всем моем к Вам уважении, Вы неправы. - помолчав, сказал Алексей Юрьевич.
Анна сердито взглянула на Лебедева.
- Аня, не злитесь Вы так…
- Анна Викторовна! - она тут же поправила племянника.
- Анна Викторовна, поймите Вы Якова Платоновича, да и всех остальных причастных тоже. В тюрьмах служат отнюдь не звери, а вот охранять приходится зачастую диких зверей. Вы не сталкивались с основной массой заключенных, Вы их в глаза не видели, тетушка.
Свободно по поселку ходят лишь арестанты из вольной команды - самые работящие и благонадежные каторжники. А меж тем среди заключенных встречаются поистине настоящие чудовища. Не просто душегубы, а хладнокровные злодеи и злодейки, для которых убийство это просто и обыденно. У меня просто язык не повернется пересказывать их злодеяния…
К Анне явился дух мальчика и бесстрастно показал картину своей гибели от рук одной из таких злодеек. Зрелище было настолько тяжелое, что она закрыла рот рукой и бросилась в уборную.
Вернулась Анна к племяннику умытая и печальная, с красными заплаканными глазами.
Алексей Юрьевич продолжил:
- Яков Платонович старается беречь Вас и никогда не рассказывает откровенного ужаса. Вот с такими людьми приходится иметь дело тюремной администрации. Как принудить их к труду и послушанию?
Топчак - хорошее изобретение. После полутора часов напряженной физической работы даже самая отъявленная мегера становится мягкой и послушной. Ваш супруг сталкивается с отвратительными сторонами службы отнюдь не по своей воле и его вины в происходящем нет.
- Наверное. - вздохнула Анна. - Но мне все равно жаль, что женщины мучаются на этом самом топчаке.
Алексей смотрел на нее и не знал, как исправить ситуацию.
Анна неожиданно спросила:
- Алексей Юрьевич, а можно я посмотрю на топчак? У Вас же есть разрешение для проезда в женскую тюрьму…
Лебедев чуть не подавился слойкой.
- Ну нет, тетушка, на такую авантюру Вы меня не подобьёте. Я даже если бы согласился, такое в тайне не оставишь. Меня Яков Платонович после ряда неприятных промахов просто вышвырнет из каторжного района, если узнает. У Вас завтра день рождения, занимались бы лучше приготовлениями и не лезли, куда не следует.
- Но письмо же мне написали арестантки? - с вызовом спросила Анна.
- Вам. Да только с какой целью? Топчаки в тюрьмах лет сто как стоят. Неужели написавшие письмо думали, что Вашего слова будет достаточно, чтобы мукомольные башни убрали? Сдается мне, Вас просто расстроить хотели и поссорить с супругом.
- Им это удалось. - печально согласилась Анна.
- Да ну, Аня…
Анна промолчала. Племянник после паузы продолжил:
- Бросьте, Яков Платонович отходчивый, он никогда на Вас обиды не держит.
- Так Вы отвезете меня? Я в экипаже посижу и тихонько в окошко посмотрю. Меня не увидят. Ну пожалуйста! Я посмотрю на этот самый топчак, и можете оставить без меня завтра без подарка. - улыбнувшись, предложила Анна.
- Вы меня без ножа режете. - сверкнул глазами Алексей. - Особенно с подарком. Я похож на жмота? Могу и обидеться.
- Я не то хотела сказать. - нахмурилась Анна.
Она совсем расстроилась.
- Ну ладно. Положим, попытка подкупа у Вас не прошла. Съездим. Только из возка ни ногой. Тетушка, Вы во всем слушаетесь меня, хорошо? Дамы там, откровенно говоря, весьма опасные. Оденьтесь попроще, и я жду Вас.
Анна ушла переодеваться, а Алексей только головой покачал.
Вот тряпка! - подумал Лебедев о своем разрешении для тетушки. Дядя наверняка бы сдюжил и не поддался на уговоры.
***
К барышне Арине Хорошкиной сегодня принесли сразу два письма.
Одно от Анны Викторовны с долгожданным приглашением на праздничный обед. Вместе с посланием принесли нарядный красно-белый пирог, украшенный невиданной в начале июня роскошью - свежими крупными ягодами клубники. Клубнику Арина любила. На грядках ароматная ягода поспевала только к концу июля, но местные сретенские купцы в своих больших зимних теплицах умудрялись выращивать клубнику с марта. Правда цена на нее была огромной. Господин начальник каторги для своей супруги денег не жалел.
Арине покупали только ягоды по сезону, принципиально не желая баловать. Крупной сладкой клубники хотелось ужасно.
Семья Штольман Арине нравилась. Анна Викторовна с Яковом Платоновичем были удивительными людьми - взрослыми, интересными и свободолюбивыми. Если маменька все время чего-то боялась - осуждения общества, замечаний мужа, то Анна Викторовна смотрела на окружающий мир дружелюбным радостным взглядом. Она своим оптимизмом и любовью заражала окружающих. Господин Штольман относился к жене очень трепетно, супруги жили душа в душу, и барышня Хорошкина мечтала, что ее будущая семья будет такой же.
Второе письмо Арине передал мальчик Петр, он крадучись вручил послание.
- Анна Викторовна сказала, больше не будет передавать, она не может. - доложил Петя. - Наверное, Вашу злую госпожу боится!
- Да уж, наша госпожа Пегова хоть кого испугает! - дернула плечом барышня, втайне понимая, почему подруга отказалась быть почтальоном. - А ты можешь Алексею Юрьевичу сам письма относить, Петр? От меня будешь монетку получать. Письма нужно будет на службу к господину Лебедеву в управление приносить.
- Отчего же не передать, барышня. Дело немудреное, ходить близко, а копейка не лишняя. Вы только не выдавайте меня, если злая госпожа прижмет. Вас то она может пожалеет, Вы из благородных, а с меня шкуру спустит.
- Не выдам! - пообещала Арина.
Петр убежал, а Арина спрятала письмо, запечатанное в строгий голубоватый конверт в карман, и побежала в дом, чтобы скорее прочесть.
- Куда Вы, Арина Владимировна? - возмутилась компаньонка. - Иргу на варенье кто перебирать будет? Я?
- А мне дурно. - тут же нашлась барышня.
Компаньонка исхитрилась и дернула Арину за косу, нахлестала по щекам и за шиворот силком оттащила к тазу с ягодами, злобно усадив на стул (вполне обычное поведение в среде воспитателей и гувернанток, даже в императорской семье, хотя, к к.19 века несколько архаическое. Но что делать - провинция).
Арина села за ягоды. Щеки горели, сквозь слезы барышне казалось, что ирга расплывается в одну чернильную массу, и только долгожданное послание, прочесть которое хотелось неимоверно не давало отчаиваться.
Алексей Юрьевич написал ответ! Она обязательно чуть позже прочтет письмо, когда наконец останется одна.
Мадемуазель Пегова бдительно смотрела за тонкими пальцами девушки, наблюдая за ее работой и не давая отвлекаться.
После обеда Арина наконец осталась одна на волшебные два часа отдыха. Компаньонка спала после обильного кушания как правило долго, крепко и храпела на весь дом. Поэтому Арина не боялась неожиданного визита, нужно было только прислушиваться, чтобы не пропустить окончания пронзительных трелей. Не помня себя от восторга, она наконец вчиталась в строки.