Яков подошел и обнял жену, прижимая ее к груди. Затем нашел ее губы и долго, с упоением целовал, не желая отпускать.
Анна отвечала ему тем же. День был долгим, и она так соскучилась!
Яков выглянул в приемную и никого не обнаружив, вернулся и закрыл дверь на ключ.
- Мы одни. - весело прошептал супруг.
Он усадил Анну на подоконник, вклиниваясь к ней бедрами.
- Яша! - тяжело дышала Анна, прерывая поцелуй. - Ты только пожалуйста обещай мне, что больше не будешь так поступать.
- Как? - не понимающе спросил Штольман.
Он плохо соображал, сходя с ума от близости любимой женщины.
- Не убегай, пожалуйста, больше, когда мы ссоримся. Не лишай меня возможности помириться. Это больно. Я сегодня готова была бежать следом за твоим экипажем, только чтобы ты не уезжал вот так на целый день.
- Обещаю. - кивнул Яков покаянно. — Это был последний раз. Я сам много думал об этом и понял, что не нужно так поступать. Это все мой несносный характер. Ты же простила меня?
Анна кивнула, блаженно прикрывая глаза от ласки мужа.
- Я люблю тебя, Яшенька, прошептала она, целуя его в лоб.
- И я тебя, Анечка, шепнул он, азартно запустив руки ей под юбки.
- Нет, Яша, это же рабочий кабинет. - начала отбиваться Аня.
- Вот именно, это всего лишь кабинет. - возмутился супруг. - Обычный кабинет, и я тебя не отпускаю.
Он жадно целовал ее, награждая сотней быстрых нетерпеливых ласк.
Еще надеясь остановить мужа, Анна спрыгнула с подоконника, но он подхватил ее и унес на диван.
- Не сопротивляйся, прошу тебя, - шептал он. - Я ужасно соскучился за этот день. Я переживал. У меня сердце не на месте. Вот когда я возьму тебя, вот тогда и успокоюсь окончательно.
***
День рождения супруги представлял для Якова Платоновича совершенно особый праздник. Не каждый день его своенравной, но прекрасной принцессе исполнялось двадцать лет, да и прошлые ее именины он бездарно пропустил, находясь, как обычно, в размолвке и ссоре.
Двадцатилетняя Анна Викторовна прекрасно выглядела на свои замечательные года и уже совсем не была похожа на того сорванца на велосипеде, которого ему довелось узнать осенью 1888 года. Барышня Миронова в образе сорванца была безумно хороша, но сегодняшняя госпожа Штольман просто блистала.
На имениннице был чудесный туалет из ярко-голубого крепа с кружевами, который выделял необычайно приятный цвет ее лица, белокожесть и неповторимый румянец юности.
С подарками Яков определился давно. Он готовился, выписывал литературу, консультировался. Столь неповторимой женщине следовало дарить не менее запоминающиеся подарки.
На поляне близ их улицы был заложен фейерверк. Мастера, помогающие запускать праздничные огни, были выписаны из губернской столицы. С собой они привезли пять ящиков реактивов и приспособлений.
Несколько дней в строжайшей тайне мастера готовили свое представление. Наконец наступил вечер праздника и Яков, хитро улыбаясь, пригласил Анну Викторовну и всех гостей на улицу.
Посмотреть на диковинное зрелище сбежалось, как казалось ему, все население Кары.
Яков обнял жену за плечи и приготовился вместе с ней смотреть представление. Пока кудесники замешкались, еще раз проверяя готовность снарядов, он спросил именинницу:
- У нас появился кот?
- Это Алексей Юрьевич подарил. Обещает, что кот будет очень большим и пушистым. Он особой породы.
- Только с нами в кровати кот спать не будет. - предупредил Яков.
- Ну конечно же нет. - заверила мужа Анна.
- Ничего такой зверь. - согласился супруг, вдыхая аромат новых французских духов, подаренных Анне ее дядюшкой. Запах Якову понравился. У Петра Ивановича был отличный вкус, и он умел баловать племянницу.
По команде господина Штольмана, мастера фейерверков начали поджигать свои поделки одну за другой.
Первыми изделиями, что они подожгли, оказались ракеты. Взлетая на значительную высоту, они образовывали в воздухе яркие огненные ленты. Достигнув предела своего вертикального полета, ракеты взрывались, образуя букеты ярких звездочек.
Анна смеялась от восторга, иногда вздыхала от опаски, а Штольман все плотнее прижимал ее к себе. Благо, взгляды окружающих были направлены в небо.
Деревенские бабы охали и визжали, некоторые крестились, но все без исключения смотрели на диковинное зрелище.
После того, как мастера запустили все свои ракеты, настал черед римских свечей.
- Яша, а что это? - негромко поинтересовалась именинница у мужа.
- Смотри, сейчас сама все увидишь. - прошептал муж. - Не страшно?
- Страшно. - с улыбкой подтвердила Анна.
- Тогда я буду тебя защищать. Прячься за меня. - сказал Яков.
- Ну нет уж. - не послушалась жена и встала рядом, крепко схватив мужа под локоть.
Римские свечи представляли собой длинные палки. Горели они медленно. Время от времени раздавался выстрел, и свечи выбрасывали в воздух, на значительную высоту огненные шары, напоминающие звезды. Шары долго горели цветным огнем и позже беззвучно затухали, вызывая разочарованные вздохи.
Штольман посмотрел вокруг. Старухи крестились, ребятишки смеялись и показывали пальцами на светящиеся огни. Мастера-химики были довольны, что все их изделия сработали как полагается.
Алексей Юрьевич на правах одного из хозяев дома приглядывал за гостьями - барышней Хорошкиной и ее воспитательницей. Арина Владимировна была сегодня чрезвычайно оживлена и даже не думала бояться громкого представления. Ее компаньонка же, напротив, весьма театрально повизгивала и то и дело хваталась за руку своего добровольного защитника.
Лебедев вздохнул. Взялся за гуж не говори, что не дюж. Мадемуазель Пегова его раздражала, но он держался. Не то что ее юная хорошенькая воспитанница! Барышня Хорошкина была разительным контрастом своей воспитательнице - сдержанна и очень мила.
Под завершение представления мастера-пиротехники раздали присутствующим гостям и имениннице пятнадцать толстых бенгальских свечей, которые немедленно были подожжены. Пока зрители завороженно смотрели на искрящийся огонь в своих руках, мастера запустили свою особую придумку - рой пчел. Это была очень кропотливая поделка. Из устья большого фонтана сквозь маленькие отверстия взрывы пороха выкидывали в воздух множество искр. Небо над поляной сияло.
- Вы довольны, моя ненаглядная? - улыбаясь, спросил Штольман.
- Очень. Спасибо Вам, Яков Платонович. - Анна провела пальцами по лицу мужа, даря ему нежную ласку.
Яков схватил ее руку и поцеловал.
- А ведь это еще не все…
Он рассмеялся, глядя на вопрошающие глаза жены.
Наклоняясь к ее уху он зашептал:
Через несколько дней мы с Вами уезжаем на большие бурятские скачки в Агинское. Мне нужно туда по делам службы. Поедем только мы вдвоем. Будем жить в шатре и смотреть по ночам на звездное небо, даже подзорную трубу возьмем.
- Спасибо, такое путешествие - это замечательный подарок! - воскликнула Анна. - Как это чудесно! Она чрезвычайно оживилась.
- Это не подарок. - покачал головой Штольман.
- Нет?
- Нет. - подтвердил он. - То, что я хочу подарить Вам, дожидается нас в Агинском…
Гости прощались и разъезжались. Последними остались супруги Бондаренко.
Мастера фейерверков разожгли небольшие костры. Пока господин Штольман с супругой были на поляне, приглашенный скрипач продолжал играть все новые мелодии.
- Потанцуем, Анна Викторовна? - спросил Яков. - Или может уже спать хотите?
- Ну конечно танцуем. Чудесный вечер. - согласилась Анна. Муж дал ей руку.
В свете огней Яков был очень красивым. Она залюбовалась им. Мужественная красота супруга была такой настоящей и такой редкой. Аня не знала мужчин красивее.
- О чем задумались, Анна Викторовна? - с улыбкой спросил Штольман.
- О Вас, Яков Платонович. Какой Вы замечательный… и привлекательный.
- Не продолжайте. - тут же воспротивился муж. Он так и остался чрезвычайно скромным и чувствительным к ее оценкам, хотя ему безусловно было приятно. Так приятно, что Яков начинал нервничать. Уж лучше танцевать и славно кружить Анну в медленном вальсе. Без слов оно как-то проще.