В Агине перед юртой супругов встречали четверо старейшин в праздничном платье, украшенном золотою цепью, на которой висела драгоценная же медаль с портретом императрицы Екатерины II. Каждый держал в руках огромный шелковый хадак, на котором по русскому обычаю старейшины протянули хлеб и соль в серебряной солонке.
Главный старейшина выступил вперед и поприветствовал начальника каторжного района и его супругу короткой речью как дорогих гостей и представителей генерал-губернатора.
- Мы будем стараться, чтобы Ваш визит был для всех нас радостным и благословенным. - сказал бурят.
- Благодарю, тайша Жалсарай. - кивнул Штольман, церемонно посолил и отломил кусочек хлеба.
Далее старейшина осведомился о здравии царя и царского семейства, затем о здравии генерал-губернатора и его семейства, а под конец о здравии родителей молодой четы и их стад.
Яков поневоле отметил, что читинского губернатора тайша не упомянул, настолько иноверцы были на него сердиты за планы наложить на их народ воинскую повинность.
Анна тоже оторвала приличный ломоть свежевыпеченного хлеба и с удовольствием съела его, оглядываясь по сторонам.
Она первая заметила, как из юрты вышел навстречу молодой европеец. Он направился прямо к ним.
- Господин Штольман, прошу простить меня, я опоздал ко встрече. Моя фамилия Моэстус, я прикреплен к Вам бароном фон Кейзерлингом в качестве переводчика. В совершенстве знаю бурятский, монгольский и китайский языки. Буду рад служить Вам.
Яков кивнул, подал руку и представил себя и супругу. Он с неудовольствием в который раз отметил, какое впечатление производит Анна мужчин. Господин Моэстус задумался, немного покраснел и, наткнувшись на внимательный взгляд надворного советника, более смотреть на госпожу Штольман не решился. Себе дороже!
Анна увлеченно беседовала с Жаргалом. Он приглашал супругов осмотреть приготовленную для них юрту.
- Идите, Анна Викторовна, я сейчас подойду. - кивнул Штольман. Жаргалу он доверял. Бурят отлично зарекомендовал себя во время их путешествия из Монголии в Сретенск. Самому Якову нужно было обсудить с переводчиком некоторые детали их миссии.
- Вот, Анна Викторовна, Ваша гостевая юрта. - улыбнулся Жаргал.
- Как здесь нарядно. - изумилась Анна, зайдя внутрь жилища.
Помимо бурятской постели из войлочных одеял и шкур барсов, здесь имелась европейская походная койка, несколько стульев и стол.
- А это что? - улыбнулась и спросила Анна, указав на большую, до блеска начищенную латунную миску, над которой висел необычайно изящный медный кувшин с богатым чеканным орнаментом.
- Мы приспособили Вам с господином начальником каторги особый умывальник. - пояснил бурят.
- Очень красиво. Такая роскошь. Спасибо. - восхитилась Анна. - Но нам бы подошел и совершенно обычный рукомойник.
- Обычных у нас нет, Анна Викторовна! Буряты не моются каждый день. - рассмеялся Жаргал.
У другой стены юрты, напротив умывальника, стоял ларец с консолями, где на шелковых ритуальных шарфах были расставлены драгоценные бурханы — бронзовые фигурки Будды, жертвенные чаши и иные предметы, относящиеся к ламаистскому обряду. Анна уже видела подобные алтари.
Два высоких канделябра с толстыми восковыми свечами, красовались по бокам стола. В середине юрты гостеприимно пылал очаг, а над ним висел чайник, где варился чай.
Аня обратила внимание на множество низких сидений из войлочных одеял и мехов, предположительно для гостей. Стены были сплошь увешаны полотнами китайского шелка, так что все в целом производило типично монгольское, но при этом праздничное впечатление. Она начинала в этом разбираться.
Господин Моэстус тем временем бегло переводил Якову Платоновичу слова тайшей, а также передал старейшинам благодарность своего начальника за дружеский прием.
Господина Штольмана проводили в юрту, просили располагаться как дома и в случае, если чего-то будет недоставать, непременно высказать свои пожелания, каковые будут тотчас исполнены. В заключение они просили сообщить, когда можно будет препроводить дорогих гостей на торжественный пир к тайше.
Кроме юрты, разбитой лично для начальника каторжного района и его супруги, в распоряжение Штольману предоставили еще две. Одна служила кухней, вторая - жильем для кучера и переводчика. В кухонной юрте, как Яков успел заметить, хозяйничали несколько женщин и мальчиков, выделенных гостям в качестве прислуги.
- Господин начальник каторги! Вот обещанные лошади. Я выбрал самых лучших. Пришлось немного поторговаться, но они стоят своих денег. Лошади обученные, не норовистые. И Вам, и Анне Викторовне будет хорошо ездить на них верхом. - обратился к Штольману подошедший Жаргал.
Яков увидел привязанных возле юрты четырех хороших, оседланных лошадей. В их числе был особенно крупный и красивый рыжий жеребец. Якову не терпелось скорей сесть верхом. Он улыбнулся. Для начала нужно было показать подарки Анне Викторовне.
- Рыжего жеребца Вашей супруге выбирала сама жена тайши. На нем клеймо ее стада. - Жаргал восхищенно цокал, показывая приобретения. - Жеребец Анны Викторовны превосходный иноходец, легко позволяет сесть на него верхом. Очень покладистый. - рассказывал бурят.
Яков пришел к жене. Анна Викторовна нашлась все там же, в юрте. Супруга умывалась с дороги, азартно плескаясь. Она уже сняла платье и надела легкий халат. Волосы с дороги тоже распустила, по всей видимости намереваясь собрать прическу заново.
Когда Яков снял костюм, и, оставшись в исподнем, подошел поближе к любимой. Он тут же получил свою порцию брызг, Анна не удержалась. Задираться она любила.
- Я тоже так умею! - заявил Яков и что есть силы начал обливаться в ответ. Погода позволяла.
Аня тихонько завизжала и попыталась убежать, но Яков в пару шагов настиг ее и, зажав рот, повалил на войлочную постель. Он завозился, устраиваясь на жене поудобнее.
- Нет! - изумилась она. - Яша, тут повсюду люди!
- Я повесил шелковый шарф снаружи, это знак, что гости отдыхают или спят. - улыбнулся муж и уверенно подцепил тесемки тонких панталон. Анна затаила дыхание от предвкушения.
Он слизывал остатки воды с ее лица, со вкусом осушая его своими поцелуями.
- Кажется я перестарался и довольно сильно тебя облил. - шепнул он.
- Зато не так жарко. - блаженно улыбнулась драгоценная, млея под поцелуями мужа. Его губы были такими горячими, а щетина немного кололась.
Только ощущая любимую под собой, разгоряченную, довольную и раскрасневшуюся, Яков ощущал полное и ни с чем не сравнимое счастье. То было счастье счастливого мужа, отчаянного собственника. Только ему Аня так улыбалась и только он знал ее такой. Она так искренне отдавала ему себя и так истово любила его, что он с ума сходил от восторга обладания.
Он так любил ее красивую, чуть смущенную улыбку, когда жена ускользала с кровати, чтобы умыться. Яков с любовью разглядывал ее хрупкое женское тело, пока Аня поливала себя из кувшина.
- Яша, не смотри так плотоядно, ты смущаешь меня. - зарделась драгоценная.
Шторок в юрте не было.
Яков спохватился, что разглядывает жену, лежа в подушках, словно восточный султан и, быстро вскочив, отобрал у Анны кувшин.
- Чувствую себя словно в гареме. Шатер, шелка, и нагая дева с волосами до ягодиц услаждает мой взор. - покачал головой новоявленный султан, широко улыбаясь.
- Яша! - Аня прикрылась волосами.
- Ты все еще смущаешься меня? Я же твой муж. Мне хочется смотреть на тебя, ведь ты такая красивая.
Он лил на нее струи воды, а жена с удовольствием подставлялась под них. Яков хотел целовать Аню до умопомрачения, чтобы ее вкус и запах навсегда остались с ним, но он не мог уже этого позволить. Вскоре их ждали на торжественном ужине. Стоило оставить мгновения новой близости до вечера…
- Теперь моя очередь быть султаншей. - заявила Аня. - Вставай в таз, Яшенька.
- Может я как бурят, откажусь из идейных соображений от водных процедур на пару дней? Я хочу пахнуть твоими духами.