Возбуждение публики достигло предела, шум стоял такой, что собственного было голоса не слыхать. Чтобы дистанция составила предусмотренные 20 километров, детям нужно было проскакать по эллипсу дважды. Уже после первого круга группы смешались. Понять что-либо неподготовленному зрителю стало решительно невозможно. Наездники из второй и даже из третьей группы пронеслись мимо трибуны и зрителей внизу вместе с наездниками из первой. Были у бурят и “букмекеры”, посредством услуг которых заключались пари на очень высокие ставки. Вдобавок Штольман заметил, что все бились об заклад и между собой. Объявившийся к середине состязания господин Моэстус был очень оживлен, и они тут же с князем Эристовым заключили пари, уболтав сделать ставку и самого Якова Платоновича. Яков поставил на единственного, кого знал лично - мальчишку Цыбикова.
Когда все лошади прошли второй круг, их разделили на группы, самые лучшие, пять или шесть, в заключение совершили еще дополнительно отборочную десятикилометровую скачку, т. е. один круг. Тогда и определили окончательного победителя. Остальных -десятка четыре лошадей, выпустили из загона для такой заключительной скачки всех разом.В споре с Моэстусом победил грузинский князь, а у Якова сыграла ставка.
На этих скачках Яков Платонович от имени генерал-губернатора фон Кейзерлинга учредил три приза на каждую дистанцию. Первый приз - двести рублей, второй - сто, а за третье место маленькие наездники получили серебряные часы на цепочке, украшенные эмалевым российским орлом. Петя Цыбиков, сияя от гордости, показывал отцу ценный подарок. Доктор восточной медицины радовался не меньше, а то и больше сына. Супруги Штольман от себя лично выставили юным всадникам большие ящики конфет и пряников, как оказалось большинству бурятских детей совершенно незнакомых. Анна с благодарностью вспомнила Алексея Юрьевича, ведь это он дал ценный совет по поводу угощений. Праздник продолжился, вновь заполыхали костры и начались состязания по стрельбе из лука и приготовление баранины на углях.
Яков Платонович, помня о том, что обещал князю Эристову скорую аудиенцию, пригласил его к себе в шатер.
- Господин Штольман, я приехал к брату, грузинскому князю, осужденному за убийство. Приехал просить о милости и смягчении условий заключения. Мне удалось увидеться с ним в пути. Несмотря на юные года, а ему всего двадцать, здоровье у него совсем расстроено, запущенная форма чахотки не оставляет ему шансов прожить долгую жизнь. Присутствующие женщины внимательно слушали разговор, а мать грузинского семейства молча вытирала слезы. Анна уже знала, кого убил ее сын - юную княжну, очень красивую.
В разговоре выяснилось, что теперешний арестант, приписанный к карской тюрьме, был отпрыском благородного грузинского княжеского семейства. С младенчества слабый легкими мальчик почти все время своей жизни жил в швейцарском санатории, а затем в Цюрихе, где смог закончить гимназию и поступить в Академию изобразительных искусств. Образование свое он, по глупости, не завершил и вернулся в Грузию. Там он влюбился в свою дальнюю родственницу, молоденькую княжну, и вскоре с нею обручился. На одном из праздников он заметил, что невеста неверна ему. В ту же ночь князь тайно пробрался в ее комнату и вонзил в сердце девушки кинжал. Невеста умерла в ту же секунду. А потом он сам во всем признался.
- Еще мальчиком он был очень резок и вспыльчив, как и многие в нашем роду. Ревность и уязвленная гордыня, вот что довело его до такого деяния. - вздохнула грузинская княгиня.
- Июльская партия арестантов прибудет в Кару на следующей неделе. По прибытию Вашего родственника осмотрит доктор, и если на то будут показания, мы поместим его в тюремную больницу. Если же дело совсем плохо, то Вы сможете забрать его в дом на территории Усть-Кары, чтобы ухаживать за ним. - вынес решение Штольман.
После этого тягостного разговора супруги вернулись на праздник.
Как раз проходили торги за лошадей-победителей. Анну поразило, сколько стоят эти скакуны. Если обычно можно было купить хорошую лошадь за 30-40 рублей, то здесь, на скачках платили все 100, а за самых лучших - 400 рублей.
- Яков Платонович, простите мне мой нескромный вопрос. Сколько стоили наши Лалу и Фарфор? - смущенно спросила Анна.
- Это же подарок, Анна Викторовна. Не рассчитывайте, что я расскажу. - загадочно объяснился Яков.
- Много, да? - прищурилась Анна.
- Очень, но они того стоят. - весело и беззаботно улыбнулся ей супруг.
Скачки подходили к концу. Зрители толпой бросилась за выигрышами в контору. Вдруг раздались крики.
- Алаха! Хуур! Убили! Зарезали!
- Анна Викторовна, пойдемте, потребуется наше вмешательство. - сказал Штольман, мгновенно утратив расслабленный вид.
- Конечно. - согласилась Анна.
- Ради Бога, побыстрее. Кочевники, напившиеся араки, народ дикий. Сейчас там все следы затопчут. - торопил ее муж, буквально схватив за руку.
- Расступитесь, полиция! - крикнул Штольман.
Гости скачек почтительно расступились в стороны. На полу конторы в форменном кителе лежал пристав. Вся его одежда была пропитана кровью. Даже не медику было очевидно, что бедняга мертв. Ножевых ранений было очень много.
Медиуму смерть очевидна вдвойне - рядом с телом недоуменно сидел дух, разглядывая свои останки и присутствующих. Повернувшись к Анне, призрак неожиданно сказал:
- Я Вас не понимаю! Говорите по-русски!
Дело сильно осложнялось тем, что большинство зевак были безнадежно пьяны. Пьяны были и старейшины, и даже доктор Цыбиков. Организм кочевников был очень чувствителен к алкоголю.
Вскоре на крики прибежал Моэстус. К счастью, трезвый. Молодой человек сильно побледнел и не мигая уставился на труп. Анна от всей души пожалела чувствительного переводчика.
- Моэстус! Не спать! Чего Вы застыли? Быстро бегите за моим кучером, найдите еще хоть немного трезвых мужчин. - дал команду Штольман. - Территорию конторы нужно оцепить.
- Но постойте, а как же выигрыши? - залепетал букмекер.
- Деньги раздавайте из соседнего помещения.
Яков бегло осматривал труп. Было нанесено как минимум несколько сильных ударов ножом. Анна бессильно наблюдала за ним, не зная чем помочь.
- Анна Викторовна, я могу попросить Вас о помощи? - спросил Штольман.
- Ну разумеется! - тут же подошла Анна.
- В соседнем здании работает телеграфист. Сейчас я найду Вам провожатого. Нужно отбить телеграмму Алексею Юрьевичу и вызвать его, тюремного доктора и трех конвойных казаков для помощи в следственных действиях. Текст я Вам сейчас напишу. Отправите от моего имени.
Когда Анна в сопровождении Пети Цыбикова ушла, Штольман тщательно описал положение тела, брызги крови на поверхностях, положение предметов и мебели в комнате. Все, что мог, он занес в протокол осмотра. Когда вернулся Моэстус в сопровождении кучера Орлова, Яков распорядился унести тело покойного пристава и определить его на ледник. Благодаря торговле мясом, больших ледников хватало. Сам Штольман расположился для работы в кабинете пристава.
- Федюшка мой! - запричитала вбежавшая в контору женщина.
- Вы кто такая будете, сударыня? - внимательно посмотрел на нее Штольман.
- Сожительница я его. - заплакала женщина. - Где были последние 3 часа?
- Дома я была.
- Подтвердить кто может?
Алиби у сожительницы, Оксаны Григорьевой не было. По ее показаниям, все три дня как пристав Федор Иванович запил, сожители ругались. Штольман склонялся к мысли, что допрашиваемая женщина не причастна, хоть и показания ее косвенно указывали на возможную вину. Удары наносил преступник в состоянии явной ажитации и возбуждения. Ран было много. На такое способен либо психически нездоровый человек, либо убийца очень сильно ненавидел свою жертву. Первым делом нужно было опросить всех, кто знал пристава и поискать возможный мотив. В кабинет вошла Анна и скромно села в углу, кивнув головой супругу.