Барышня Арина Хорошкина дружелюбно улыбалась, не подозревая о недавно развернувшейся драме.
- Много насобирали? - спросила она.
Анна молчала. Кровь стучала у нее в висках. Сегодня-завтра Яков приедет домой. Кухарка точно молчать не будет. Только бы он поверил… Она кусала губы, чтобы опять не заплакать и не напугать младшую подругу.
- Да вот, корзинку насобирали! - столь же дружелюбно улыбнулся Лебедев, еще до конца не осознав того, что произошло между ним и Анной.
Под щебетание Арины они доехали до дома Хорошкиных, и Алексей Юрьевич галантно проводил барышню до крыльца, где ее встречала вечно хмурая воспитательница.
Когда племянник вернулся в экипаж, Анна очнулась от оцепенения и шипящей кошкой набросилась на него:
- Уходите немедленно. Я не хочу Вас видеть! Вы бесчестный человек!
- Анна Викторовна! - Лебедев опустил голову.
- Никогда ко мне не приближайтесь, сударь! - гневно сказала она.
- Я не могу Вас сейчас оставить в таком положении. - сказал Алексей Юрьевич.
- Тогда я закричу на весь поселок! - предупредила племянника Анна. Она не могла его больше видеть.
Алексей вздохнул, решив, что переждет женскую истерику, и позже они опять поговорят.
- Ну хорошо, хорошо, я ухожу. Возьмите, пожалуйста, корзинку. Вы же собирали, старались. Простите меня, я увлекся… Думал, Вы тоже этого хотите.
Услышав последнюю, невообразимую и неслыханную по своей наглости фразу, Анна оттолкнула протянутую ей корзинку и красные ягоды рассыпались по полу.
Она захлопнула дверь и постучала кучеру, чтобы тот трогался. Оставшись наконец одна, Аня закрыла лицо ладонями.
Ефросинья с приятельницей голосили на всю Кару, рассказывая на все лады об увиденных в лесу полюбовниках. И, главное, не абы кого застукали, а саму жену господина Штольмана с его родственником! Срамота какая! С каждым витком рассказа женщины добавляли все новых и новых гадких подробностей. По их словам выходило, что господин Лебедев едва ли не раздел госпожу Штольман в лесу, а та, срамница, охотно отдавалась ему прямо на полянке.
- Ой не знаю, девки. Грушка, ты веришь? - протянула арестантка, туша самокрутку о землю.
- Я не верю. Сама сколько раз госпожу с супругом видела на прогулках. Он ее так любит, я такого никогда не видала - ответила другая.
- А мы когда дом ихний намывали, видали, как господин с супругой в умывальне зажимались. Зачем ей другой, когда этот такой горячий? - мечтательно сказала третья.
- Старый он. Таким часто изменяют потом с молодыми. - хихикнула четвертая.
Арестантки дружно захохотали и вольная команда пошла дальше на работы.
Экипаж Анны подъехал к воротам, и она сразу прошла во двор. Караульные казаки странно посмотрели на нее, промолчав. Они явно были ошарашены.
На пороге дома встречали хозяйку Вацлав с Татьяной. Глаза у слуг были круглыми от удивления.
- Что? Кухарка уже дома побывала? - горько спросила Анна.
Слуги удрученно молчали, расступаясь перед барыней.
Анна прошла в гостиную. Она не глядя скинула перчатки и накидку на кресло. Ее всю колотило от испуга, напряжения и несправедливости.
Что же теперь будет? Она была уверена, что бабки уже оповестили о ее “неверности” весь поселок. Яков приедет совсем скоро. Поверит ли он ей после всего того, что ему наговорят?
Татьяна нерешительно подошла к барыне, взяла ее накидку и перчатки.
- Ну, полноте убиваться, Анечка Викторовна! А то я сейчас сама заплачу. Простит Вас барин. Он так любит Вас. Конечно простит. Никто не без греха. - попыталась утешить хозяйку Татьяна.
- Я ничего не сделала! Меня не за что прощать! - гневно сказала Анна.
- Конечно не сделали. Вы меня простите, барыня! - испуганно согласилась горничная.
Она поклонилась и, забрав накидку, убежала вон.
Утопиться, что ли? - зло и обреченно подумала Анна. - А мужчины пусть разбираются, кто виноват…
- Госпожа Штольман! Вам записка от господина начальника каторги! - это вбежал в дом их казачок Мишка.
Анна дрогнувшей рукой взяла записку.
Дорогая Анечка! Радость моя! Прибыл в Усть-Кару с хорошими известиями. У меня все получилось. Привез Вам подарки. К сожалению, дела службы требуют моего присутствия. Я поеду сразу в Управление. Буду дома часа через два. Если захотите, можете приехать ко мне.
Очень соскучился. Давайте больше не расставаться. Ваш супруг Яков.
Анна горько расплакалась.
Штольман сидел в рабочем кабинете, слушая срочный доклад начальника тюрьмы об обстоятельствах нападения заключенных на конвой. Бунт, к счастью, удалось подавить, теперь предстояло разобраться в мотивах такого поведения арестантов. Когда он уезжал, все было спокойно, а каторжники вели себя в острогах словно спящий улей.
Отпустив начальника тюрьмы, Яков выслушал еще доклад тюремного доктора. Вновь поступившие заключенные, страдающие истощением и цингой, потихоньку поправлялись.
Когда Штольман, наконец, освободился и собрался поехать домой, прошло уже даже не два часа, а все три. Он очень удивился, что ненаглядная не приехала. Его душа рвалась домой… вслед за сердцем.
- Господин начальник каторги, к Вам тут прислуга… Ваша кухарка и еще одна женщина. - помявшись, доложил помощник.
- Запустите их. - поджал губы Штольман. От своей кухарки он не ждал ничего хорошего. Неприятная женщина.
- Господин Штольман, полюбовники они! - закричала кухарка вместе с товаркой на все здание полицейского управления. - Барин, мы видели супружницу Вашу, как она с молодым барином обжималась сегодня. Ох целовались они, ох целовались, обнимались и лизались, совсем срам потеряли. Мы свидетельницами будем! Разведетесь поскорее и найдете себе новую невесту, еще лучше прежней. Зачем Вам неверная?
Яков потрясенно молчал, не в силах осознать полностью то, что говорят ему эти женщины. Аня целовалась и обнималась в лесу с Лебедевым? Его скромная, нежная жена? У Якова сперло дыхание и заболело сердце.
Это ошибка. - подумал он. - Это не может быть правдой. Слишком чудовищно.
- Мы все видели! Барин ее так целовал, гладил, а барыня отвечала ему, а еще улыбалась. Нас двое свидетельниц, любой суд поверит и разведет Вас с изменщицей! - подливала масло в огонь кухарка.
Яков присел обратно в кресло. Ноги его плохо слушались после убийственных новостей.
- Она же, барин, совсем негодная супружница. Неумёха. Даже родить Вам не может. За домом не смотрит. Изменщица. Выгоните ее! Вам другая сразу родит сынка. - наседала Ефросинья.
Если это правда, я убью ее - подумал Яков. - А потом сам умру, потому что без нее жить не хочу. Пусть все катится к черту. Он обхватил голову руками.
Бабки смотрели на него и с торжеством ждали вердикта.
- Пошли вон отсюда. - наконец отчеканил Штольман, вставая. Его наполнила холодная ярость. - Я тебя, Ефросинья, предупреждал. Возращаешься немедленно в карскую тюрьму.
Он ткнул в Ефросинью, а та заголосила, недоумевая, за что барин так с ней.
- Дежурный! Забери их. - устало, но твердо сказал Штольман.
Яков отказался от пролетки и, похоже напрасно. Казалось, вся Кара смотрит только на него. Встретившись с суровым взглядом начальника каторги, подчиненные и арестанты почтительно здоровались. Но глаза их были… странные такие, любопытные. У Штольмана в какой-то момент словно помутилось сознание, и в последствии он не помнил, как добрался до дома.
- А ну, все пошли вон! Во двор! - грозно сказал Штольман, едва переступив порог. Прислуга сломя голову бросилась из дома, словно только этого и ждала.
Яков дождался пока все выйдут, и закрыл входную дверь на ключ.
Анну он увидел почти сразу, она сидела на диване, виновато опустив голову. Виновато! Глаза ее были заплаканы.
- Здравствуйте, Анна Викторовна. Отчего не встречаете меня? - тихо спросил Яков. Его потряхивало. Ему казалось, что он наяву видит самый страшный оживший кошмар.
Анна молчала, не отрываясь, она смотрела мужу в глаза, чувствуя себя словно маленький кролик перед удавом.