- Я-то Вас простила, за поцелуй. Но вот за мужа простить не могу, и не просите. Меня всю передергивает от мысли, что Вы хотели так плохо с ним поступить.
Анна оставила нахмуренного Алексея Юрьевича и вернулась к Елизавете Петровне. Немного постояв рядом с беременной подругой, она успокоилась.
- Как я хочу, Лизочка, такого же маленького как у тебя. - вздохнула она украдкой, пока мужчины оставили их одних.
- А ты, Аня, приходи ко мне. Я тебе дам за живот подержаться, это помогает. - улыбнулась Елизавета.
***
Вечером в дом Хорошкиных постучались.
- Вы кого-то ждете, Елена Константиновна? - спросил супруг.
- Нет. - пожала плечами губернаторша.
- Груша, поди открой.
- К Вам господин Лебедев, просит принять. - сказала горничная.
- Зови. - сказал Хорошкин.
Лебедев зашел в дом. Он поискал глазами Арину, но не нашел ее.
- Чая, Алексей Юрьевич?
- Нет, благодарю.
- И все же, чем обязаны Вашему визиту?
- Господин губернатор, я прошу руки Вашей младшей дочери. Мы с Ариной Владимировной любим друг друга, и мне бесконечно жаль, что я своей несдержанностью оскорбил Вашу семью. Это я писал письма Вашей дочери.
В гостиной повисла пауза. Супруги пораженно разглядывали помощника господина начальника каторги.
Елена Константиновна кивнула мужу.
Тот, постучав пальцами по столешнице, объявил:
- Я, в принципе, согласен. Дочери давно пора замуж. Что же тут поделаешь, если у Вас с Ариной так дело слажено уже. Только нам нужно время, все осмыслить и подготовиться. Четыре месяца. Завтра встретимся у Якова Платоновича и обсудим. Заодно Вы нам подтвердите свое имущественное состояние, сударь.
- Но Арина… - зашипела Елена Константиновна, кивая на дверь спальни.
- Арину Владимировну мы Вам в ближайшее время показать не сможем. Она наказана. Дней десять из дому не выйдет. - объявил отец.
- Я прошу Вас только не бить ее больше. - дрогнул голос у Алексея Юрьевича.
- Что за выдумки? - возмутилась маменька, но глаза у нее забегали суетливо и виновато.
- Разрешите, я ей записку оставлю? - спросил Алексей Юрьевич.
- Пожалуй можно, почему нет. - милостиво разрешил Хорошкин.
Лебедев быстро написал несколько строк и отдал маменьке барышни на проверку.
- Ну нет, я от жениха письма читать не буду, сразу Арине отдам. - поджала губы Елена Константиновна и убрала записку в карман.
Алексей Юрьевич попрощался и вышел, условившись встретиться с Хорошкиными завтра. На душе было печально, но это была светлая печаль. Арина Владимировна была хорошей девушкой, а он был сильно виноват перед ней. Барышне и так досталось по его вине. Пришло время исправлять ошибки.
Арина спала и не слышала, как в гостиной решили ее судьбу. Голова у девушки от побоев раскалывалась, вечером ее наказали розгами, и она упала на кровать почти без чувств. Не столько от боли, сколько от нервного истощения.
Сегодня она никого не ждала, и завтра тоже, все покинули ее, особенно домашние, заклеймив последними словами.
Вдруг дверь открыли и вошла маменька.
- Бога благодари. Алексей Юрьевич посвататься за тебя, дуреху, решил. Как по мне, так зря. Письмо оставил.
Завтра тебе синяки мазать начнем, чтобы прошли. Сроку у нас две недели.
Она оставила письмо и вышла.
Арина лежала и молча смотрела на оклеенную обоями стену. Господин Лебедев посватался к ней? Как? В голове не укладывалось, что он так добр.
Морщась от боли, она взяла записку.
Милая Аринушка, простите, что вышло все так неправильно. Я просил Вашей руки, и надеюсь, что Вы будете рады переменам в Вашей жизни. Обещаю заботиться и любить Вас. Алексей.
Слезы опять закапали у нее из глаз, девушка не могла поверить своему счастью, что вот так вдруг судьба ее могла перемениться. Она уедет из этого дома!
- Яша, ты горишь совсем. - волновалась Аня.
Яков, отказавшись от ужина, лег в постель, укрывшись двумя плотными одеялами. Его знобило.
- Аня, все идет как надо. Я ночью очень хорошо прогреюсь, и к утру буду здоров.
- Если утром не пройдет, мы посылаем за доктором! - объявила супруга.
- Хорошо, - улыбнулся ее пылкому настрою Яков, - о чем Вы говорили с Лебедевым?
- Алексей Юрьевич прощения у меня просил.
- Простили?
- И да, и нет.
- Пусть помучается совестью. Перевоспитывается. - сказал Штольман.
- Я тоже так решила.
Аня разделась и залезла под одеяло к раскаленному мужу.
- Ой, как горячо с Вами, Яков Платонович… Ну вот. Буду вместе с Вами лечить жар. Надеюсь, утром встанете как новенький.
Яков сгреб жену в объятия, поцеловал в макушку и тут же уснул. Сил было немного.
На рассвете они оба проснулись. Жар у Якова прошел почти без следа, а Аннушка, открыв глаза рядом с мокрым как мышь мужем, обнаружила себя такой замерзшей, что у нее зуб на зуб не попадал.
Супруги поскорей соскочили, чтобы поменять постель и рубашки.
- Я же говорил. Надо было только хорошо нагреться, и все прошло. - обнял жену Яков.
Его ладонь медленно двигалась по телу жены, повторяя все его изгибы. Аннушка блаженно прикрыла глаза и отдалась любящим рукам мужа.
Конюх Боголюб действительно оказался славным малым, как и охарактеризовал его наблюдательный Штольман. Порученные его заботам лошадки были в хороших руках. Слуга оказался очень надежным человеком и наездником хоть куда. Более всего Боголюб был счастлив пестовать породистых рысаков и любил их, словно родных братьев.
Яков был доволен. Человека вернее и честнее Боголюба просто представить себе было невозможно. Кроме лошадей, у него была еще одна слабость, это дети. Он как родной отец заботился о мальчуганах Пете и Мише, что также работали у семьи Штольман. Боголюб старался воспитать их честными и толковыми казаками. Днями напролет он рассказывал им истории о славном казачестве, учил их обращаться с пикой, шашкой и даже кинжалом, ездить верхом на лошадках, коих, кроме рысаков, было еще три.
Церетели поселился в Каре и стал служить при тюремном управлении. Иногда, по старой памяти, к нему захаживала и жена… Но это уже другая история.
P.S. Качели на холме.
- Дорогая моя, через несколько дней нам опять нужно в дорогу. Генерал-губернатор фон Кейзерлинг дает в Благовещенске большой бал. Там соберется все Приамурье, будет много высокопоставленных гостей, весь свет нашего генерал-губернаторства.
Алексей Юрьевич тоже едет, Хорошкины с полном составе. На этот раз мы поедем на речном пароходе, его специально для поездок по Амуру и заказывали. У нас несколько кают, берите с собой горничную.
Супруги сидели на своём месте - на вершине холма и вместе тихо качались. Яков обнимал Аннушку.
Анна украсила соседние деревья красными ленточками, вышло красиво.
- Когда едем? - спросила она.
- В конце этой недели. - с улыбкой сказал Штольман, наблюдая как волосы жены развевает ветер.
- Надо хорошо подготовиться. - задумчиво сказала Анна. - На балу будет Нина Аркадьевна с мужем, и еще несколько людей из их шайки.
========== “Крещение” на Амуре ==========
В доме начальника каторги, после прибытия дядюшки Анны Викторовны, стали иногда случаться весьма интересные разговоры.
- Дорогая, позволь поинтересоваться готовностью твоих платьев для поездки в Благовещенск. - внимательно посмотрел однажды утром на племянницу Миронов.
Яков Платонович, до этого вопроса расслабленно помешивающий чай, встрепенулся. Он про это не подумал. Совсем вылетело из головы!
- У меня есть платья, дядя. Довольно много. - недовольно покосилась на Петра Ивановича Анна.
- Но Аннет, это бал совершенно особого порядка, соберется весь высший свет Дальнего Востока. Сотрудники консульств иностранных государств, высшие чиновники, их супруги. Вы с Яковом Платоновичем теперь важные птицы! Тебе, радость моя, положено блистать соответственно статусу. Нужно взять с собой совершенно особенные наряды.
Анна насупилась. Дядя всегда понимал в моде больше нее. Удивительно. А ведь и женат то никогда не был!