***
Их визит должен был растянуться на несколько дней. Причем для мужской половины делегации программа была даже более насыщенной, чем для дам. Совещания и отчеты должны были занять большую часть этого и следующего дня. Но зато вечерами предполагались торжественные ужины, прием, и бал по итогу визита.
Штольман был очень сосредоточен. Ему не давала покоя мысль, зачем в Благовещенске объявилась Нежинская вместе с другими членами английской партии. Официально это было вполне объяснимо. Они активно налаживали знакомства с высшими кругами местной власти, наместниками императора в армии, флоте и окружением губернаторов. Дипломаты организовывали мероприятия, встречались со своими соотечественниками, стремились расширить сотрудничество и упрочить влияние.
Большая игра на Дальнем Востоке требовала от ближайших геополитических противников, прежде всего Великобритании, новых шагов, зачастую нетривиальных. Штольман уже заметил это по активности англичанина в Красноярске. Господин Негрен рассказывал о предложениях, которые на словах передавал господин О’Конор. Прежде всего, английского посланника интересовал выкуп ценных китайских концессий у русских купцов.
Пока все было в рамках молчаливого противостояния. Англичане действовали активно, агрессивными экономическими методами и методами тайной дипломатии, но не решались более на откровенные преступления. Фиаско князя Разумовского и госпожи Нежинской немного охладило пыл английской партии. Но надолго ли?
О’Коннор был человеком более боязливым, чем Разумовский, а его начальство в дипмиссии более осторожным.
Англия очень агрессивно противодействовала Российской Империи на всех направлениях. В Азии это проявлялось особенно. Англичане мешали выстраивать экономические связи с Китаем, Кореей, Монголией. В союзе с Японией они наводнили умелыми разведчиками все сибирские города.
Их было сложно разоблачить, они брались за любую работу от прислуги до домашних парикмахеров, в том числе в домах офицеров и высших чиновников.
Молодые члены специально созданных шпионских организаций направлялись в Китай, Маньчжурию, Корею или Россию, где изучали географию, языки, традиции, нравы, быт, собирали информацию и налаживали отношения с местными жителями.
Ограничить контакты с иностранцами вовсе, было бы выходом, но только не здесь. Азиаты теснейшим образом вплелись в жизнь российского Дальнего Востока, посредничая в торговле, оказывая всевозможные услуги. К тому же российским чиновникам нередко нужна была помощь носителей языка. Если китаистов, благодаря факультету восточных языков в Петербурге было достаточно, то переводчиков с японского было всего двое на всю огромную российскую армию.
Более всего Штольман не желал втягивать во все это Анну, и пока ее успешно удалось удерживать в стороне. Кара в этом смысле была отдаленным заповедным уголком и иностранцев не интересовала вовсе. Но если бы рядом совершались злодеяния, то его жену было бы не удержать. Анна сама по себе была чутким человеком, но, если вокруг нее начинали происходить события, ее дар возрастал многократно и с ним приходилось считаться.
Штольман собирался уехать на закрытое совещание к барону фон Кейзерлингу, оставив Аннушку с Татьяной осваиваться и разбирать вещи, отдыхать перед вечерним приемом.
Они целовались в прихожей и Аня, пользуясь случаем, лукаво спросила у разомлевшего мужа:
- В город мне одной выбираться дозволено? Ты не будешь против?
- Зачем? - хрипло и тихо спросил Яков. Своими поцелуями она сбивала его с толку! Вот хитрюга.
- В магазин за дамскими штучками. - улыбнулась жена.
- Можно, конечно, только Таню с собой бери, дорогая. Город незнакомый. Я охотно бы с тобой прогулялся и осмотрел его, завтра будет такая возможность.
- Значит завтра и погуляем. Сегодня я только в большой колониальный торговый дом загляну…
Яков покачал головой. Он Анну уже хорошо узнал. Если она что-то задумала, лукавый блеск глаз выдавал ее с головой.
Аня хитрила. Она хотела купить что-нибудь для мужа. Особенное. Интуиция подсказывала ей, что здесь она найдет нечто необычное.
Через пару дней Якову должно было исполниться тридцать девять. Чудесный возраст, вот только виновник торжества, со своими с государственными хлопотами, похоже совсем забыл о себе. Хорошо, что для таких приятных дел, как забота о муже, есть она. Аня чувствовала большое желание удивить и обрадовать своего Якова.
В ее багаже дожидалась своего часа замечательная картина. Аня рисовала мужа несколько месяцев. Она изобразила Якова, стреляющего в тигра. Животное уже обнажило острые зубы и было готово вот-вот броситься на него в атаку.
Шкуру этого тигра все еще выделывали в Сретенске, обещая вскоре закончить. Ей было вовсе не жаль этого злобного пушистика. Он весной чуть не съел ее, поделом ему досталось! Яков убил животное с одного выстрела и не дрогнул. В этом поступке был весь его характер. Поэтому она и нарисовала его таким… В острых ситуациях Яков всегда сохранял завидное хладнокровие. Ее рыцарь, её воин.
Они с Татьяной отправились в большой колониальный магазин. Огромные витрины-витражи привлекали горожан еще издали. Торговые залы были по-европейски разделены для выкладки самых разнообразных товаров.
Аня искала ювелирную лавку. Торговые полки и прилавки были переполнены. Каждый дюйм пространства был использован по назначению. Все привлекательно блестело, но иногда так одуряюще пахло, что у нее опять закружилась голова.
В магазине Анна хотела купить мужу нарядные необычные запонки, а себе - японские шпильки с шелковыми цветами.
Ночью эти шпильки ей приснились, и она по утру решила, что к платью для приемов они ей непременно понадобятся.
Неожиданно в фойе-ресторане магазина Анна увидела Нину Аркадьевну Нежинскую, разговаривающую ни много ни мало, с пожилым Лазарем Николаевичем Авиловым, помощником генерал-губернатора. Аня остановилась.
Она первый раз за почти что год увидела Нину Аркадьевну. Бывшая фрейлина неуловимо изменилась, став, пожалуй, еще царственней и надменней. Рождение ребенка пошло ей на пользу. Яркая, уверенная и опасная дама с хитрой лисьей улыбкой разговаривала с чиновником. Авилов робел и трясся от почтения.
Аня замерла, боясь быть увиденной. Здороваться с Нежинской не хотелось. Что ей было нужно от Авилова? Не в силах понять эту опасную женщину, Аня сбежала на поиски ювелирной лавки, к счастью своему, обнаружив ее на другом конце магазина. Однако было поздно. Неуловимым женским чутьем Нежинская обернулась и заметила бывшую соперницу. Хотя нет, не бывшую. Вечную и заклятую соперницу, вздорную, глупую девчонку, умудрившуюся выйти замуж за убежденного холостяка Штольмана. Ее, Нины, Штольмана! Она его не отпускала!
***
Нина исподволь разглядывала Анну Викторовну и вынуждена была признаться самой себе, что ненавистная ей госпожа Штольман (от этого словосочетания пальцы ее сжались в кулаки, а губы растянулись в ехидной улыбке) словно похорошела (хотя, конечно, нет!). По крайней мере, Анна растеряла столь вызывающую для благородной дамы младенческую припухлость и крестьянские щеки “кровь с молоком”.
Настоящая леди, по мнению Нины и ее супруга, должна быть утонченной и хрупкой, лишенной какой бы то ни было выносливости и мускулатуры, присущей лишь крестьянкам. Таких женщин мужчинам хотелось носить на руках, а не вот таких вот затонских барышень, откормленных маменьками сдобными булками. Николас после знакомства в Красноярске с Анной Викторовной, живо говорил об этом готовящейся к родам жене…
Анна словно вытянулась, хотя и без этого была излишне длинной для женщины. Нина про себя ревниво отметила, что одета соперница была с иголочки. Накидка и шляпка простые, но изысканные, из дорогущих английских тканей. Где она взяла все это в такой глуши?
Перед бывшей фрейлиной вдруг встала картина, как ее любимый Якоб покупает девчонке эти вещички, а потом приводит домой и страстно раздевает, снимая с нее все эти подарки и откидывая в сторону…