- Ладно, - Авель потерял к ней интерес, услышав пароль. Он убрал нож обратно.
- Пойдешь по комнатам, одна, общая, уж больно грязная. Протрясешь все постели, вывесишь простыни, одеяла проветриваться. Выхлопай все. Тараканов пришиби под нарами. Я от этих сволочей, да от клопов проклятых, спать не могу, по совку каждый день сгребаю. Помоешь тут все. Нужник вычисти.
Как приберешь в общей спальне, на кухне щи поставь вариться в большой кастрюле, руки только помой хорошенько. Да смотри, не болтай, по сторонам меньше смотри. - сказал он, сплюнул и вышел.
Тем временем, в департаменте Штольман и Лебедев допрашивали торговца, задержанного там, где и указала накануне Анна. Он наматывал пешим ходом круги в квартале от здания вокзала, разгуливая с лотком на груди, продавая папиросы по 5 копеек десяточек.
- Говори, кто у Вас связным был? - наседал на торговца Штольман.
- Не знаю, Ваше Благородие, ничего, мое дело было маленькое. Присматривать за теми, кто уезжает, приезжает, облава какая готовится. Приходила за слухами барышня из благородных, высокая, темная, с гладкой прической, все муншдук курила. Говорила, что власти на каторге ее мужа сгноили, и счет у нее к властьимущим личный.
- Еще кто из ваших трется в этом месте? - продолжал давить на него Яков.
- Художник сидит у кассы взаимного кредита, ему носят какие-то свертки все время. Я тоже один раз передавал. Курьер строго наказывал не трясти, не кидать.
- Динамит. - подумал Штольман.
Лебедев достал из картотеки пачку фотографий и выложил перед торговцем папиросами.
- Вот она! - тут же подцепил он карточку и сдал товарку. - У нее еще примета есть. Один палец на руке оторван взрывом.
- Это Дора Бриллиант, - присмотрелся Штольман, - она опытная террористка, собственноручно собирает бомбы. За нее объявлена награда - 2000 рублей ассигнациями. Если поймаем ее, это будет большой удачей, таких специалистов во взрывном деле немного, штучный экземпляр.
Тем временем Анна скоблила ножом черные нары в дальней спальне, пытаясь убрать сажу и жир. Таскала тяжелые матрасы на улицу и выбивала постели. Она испачкалась, руки покраснели и загрубели, ногти обломались, а волосы под платком подозрительно чесались. Госпожа Штольман вспотела и устала. Непривычная она была к подобной работе. Видела бы ее мама! Про Якова Платоновича и говорить было нечего.
Револьвер жег карман передника, и Аня каждую минуту думала, как же ей пройти по коридору дальше и спуститься в подвал, где сидел химик.
Она схватила большое, дурно пахнущее ведро и поволокла его на улицу.
- Что-то ты такая слабая, нерасторопная, худо работаешь, - заметил мужчина в очках, напоминавший Анне студента. Он сидел во вполне приличной, чистой комнате, служащей по всей видимости, отдельным членам организации, кабинетом. - Утро только работаешь, можно сказать, всего ничего, а уже еле ноги таскаешь, убогая. Чахоточная, что ли? А ну, иди отсюда, мой пока коридор, да кухню. Ко мне близко не подходи.
Аня нашла половую тряпку почище, начала мыть длинный коридор. Она старалась работать бодрее, но сил было и правда немного. Выжимая тряпку, Анна увидела дух, который нетерпеливо звал ее, для наглядности махая рукой, в одну из боковых комнат.
Дверь была открыта и, кажется, там никого не было. Анна, крадучись, зашла и увидела в полуоткрытом сейфе бумаги.
Призрак показывал ей на документы, предлагая забрать их. Анна мельком глянула на записи: список членов боевой организации, инструкция по изготовлению бомбы. Бумаги были ценные. Секунду поколебавшись, она сунула их за пазуху, запахнув кофту поплотнее. Было очень страшно.
Штольман сидел в кабинете Лебедева и пытался мыслить логически. Где может скрываться Дора Бриллиант? Она подрабатывала изготовлением взрывных устройств для разного рода уголовных элементов и неплохо на этом зарабатывала, добывая деньги на дело революции. По донесению агентов, последний раз она продала партию из 20 зарядов малой мощности - для открытия сейфа или входной двери, за 8 тысяч рублей.
- Алексей Юрьевич, думаю надо проверять поставщиков и работников аптек, - сказал Штольман, - Бриллиант где-то добывает серную кислоту и, кроме того, торговец папиросами сообщил, что она регулярно употребляет морфий. Думаю, у нее есть доступ к крупному аптечному складу, возможно она даже работает там. Отсутствие одного пальца - редкая примета для молодой женщины.
Лебедев вскинулся. Ему в голову пришел один случай. С полгода назад, сходным образом вынесли одну из аптек. Взорвали сейф, из которого пропал килограмм морфия. Преступников явно кто-то навел. Нужно показать аптекарю фото Доры, он может вспомнить ее.
Анна с веником, ведром и тряпкой, наконец спустилась в подвал. Вернее, в большое полуподвальное помещение под бараком. Здесь было темнее и лишь большое окошко, наполовину вросшее в землю, давало дневной свет. Бомбист сидел за столом, собирая химический запал. Он с величайшей предосторожностью наполнял тончайшие стеклянные трубки жидкостью, после чего помещал рядом с ними свинцовый груз.
- Чего смотришь? - беззлобно спросил химик Анну. - Все равно не поймешь, убогая. Опасно здесь стоять! Видишь грузики? Они при падении, или неосторожном обращении ломают эти трубки в любом положении. Уж сколько моих товарищей погибло страшной смертью за такими вот столами. От одного химика, Моисеенко, только мелкие кусочки и остались.
Видишь трубочку? Когда она ломается, она поджигает бертолетовую соль с сахаром, это называется “детонация”, а уж дальше, мгновенно, загорается гремучая ртуть и динамит. Все происходит в одно мгновение. Даже подумать ничего не успеешь.
Анна попятилась. У химика весь стол был заставлен уже заряженными бомбами.
- Да иди ты, иди, убогая, нельзя тебе здесь. Гиблое у нас тут место. Получай свою копеечку, да и уходи поскорее. Не болтай. Может, поживешь еще, - махнул рукой бомбист.
Анна выбежала из барака и остановилась. Она ушла за кусты боярышника, присев на почерневшее сырое бревно. Что же ей делать?
Тут же появился дух Государя. Он сказал ей убежденно: - стреляй в стол.
Анна в ужасе покачала головой. Да как же так, стрелять! Там же люди, все взорвется. И даже если стрелять через окно, может погибнуть она сама тоже. Она не хочет и не будет!
Дух показал ей картины страшных разрушений, которые должны были произвести эти бомбы. Перрон вокзала, фойе Большого театра, карета с нарядным, веселым семейством, от которой мгновение спустя после взрыва, должны были остаться только колеса, и много, много других.
- Ну хорошо, - вздохнула Анна, - я выстрелю. Вы только покажите, откуда стрелять. Дух поманил ее к окну, показав под каким углом встать для выстрела.
- Я заслоню Вас, не бойтесь. - сказал ей призрак Александра Николаевича.
Анна, крадучись, подошла к окну и вспоминала, как учил ее дядя пользоваться револьвером. Пальцы помнили больше, чем голова.
У этой модели револьвера был очень тугой пуск, но хорошая точность попадания, если правильно прицелиться и плавно спустить курок. На спуск надавить средним пальцем, а указательный разместить вдоль барабана.
Анна прицелилась и тут же спустила курок, однако ожидаемого выстрела не последовало. Осечка. Не успела Анна попробовать выстрелить снова, как мгновение спустя, неожиданно раздался взрыв ужасной силы. Здание оказалось полуразрушено, окна повылетали. Саму Анну отбросило в сугроб, в метрах 10 от барака.
Она успела подумать: - Яша, мне больно! - И потеряла сознание.
В Департаменте полиции было оживленно. Владелец аптечного склада опознал Дору Бриллиант в своей квартирантке и сыщикам удалось задержать ее. В арендуемой ею квартире, во время обыска удалось найти запас динамита, изъять его. Также были найдены бумаги с явками других членов боевой организации. По адресам направились группы задержания.
Яков послал уже вторую записку домой, Анне, но не получил от нее ответа, что немало обеспокоило его. Может она огорчилась его длительному отсутствию? Хорош муж! Едва закончив допрос аптекаря, он решил поехать в “Малороссию”, чтобы узнать, где супруга и почему она не отвечает. Он застал скучающего городового у входа. По его словам, мадам Штольман комнаты не покидала. Дежурный по этажу сказал, что завтрак мадам не забирала, оставив записку, что не голодна. Дверь не открывает.