Кофе по-венски с сахаром и сливками, подогреваемый пламенем спиртовки, источал дивный аромат, искушая молодоженов.
Яков отодвинул для жены стул, усадил ее. Анна деловито разливала ароматный напиток в пару кофейных чашек, посматривая на мужа. Он задумчиво намазывал масло на сайку для себя и для нее.
Анна смотрела на Штольмана и думала, что кто бы знал, что Яков Платонович окажется таким ласковым мужем? Обычно суровый на службе в своем полицейском участке, сдержанный по обыкновению с ней, не балующий проявлением эмоций, закрытый. Еще месяц назад он в Затонске по обыкновению на рабочем месте, встречал ее то радостью, то хмурой внимательностью, то саркастично ссорился с ней, но почти неизменно держал дистанцию. Если бы она знала что он на самом деле такой. Такой добрый и заботливый, и так прекрасно к ней относится.
А сейчас она чувствует от него только всё большую любовь и ласку. Даже их размолвки не очень огорчают ее. Особенно если сразу за ними последует примирение… Яков ночью был таким нежным.
Конечно прошло всего ничего времени после венчания, но все-таки?
В чем секрет таких перемен в его настроении и поведении? Она и сама не знала, но догадывалась, что это взаимная любовь, которой они открыли двери в своих сердцах, доверились друг другу, так преобразила ее мужа.
Штольман будто почувствовал направление мыслей супруги, потому как улыбнулся и, подавая бутерброд, спросил:
— О чем же Вы думаете, Анна Викторовна?
— О Вас думаю, Яков Платонович, какой Вы замечательный, и о том, как я счастлива! — просто ответила Анна.
Яков улыбнулся своей скупой, недоверчивой, но радостной улыбкой, и заглянул Анне в глаза, словно пытаясь там что-то рассмотреть и найти другие ответы.
— Что? — с шутливым вызовом посмотрела на него супруга и рассмеялась, протянув ему персик.
После завтрака Яков Платонович велел извозчику направляться в район восточного проезда между Никольский и Ильинкой, где находилось несколько торговых пассажей, объединенных под единой крышей. Огромные здания, состоящие из трех наружных и одного полуподвального этажей. Свыше тысячи магазинов объединялись в нескончаемые ряды, по которым тек нескончаемый поток покупателей. Было красиво, но шумно и сутолочно.
В магазине пошива статского обмундирования Штольман заказал себе комплект формы полицеймейстера — плащ, летний и зимний мундир, сюртук, форменные шаровары, перчатки. Также подобный комплект парадного варианта формы, для торжественных случаев.
Приказчик, почтительно кланяясь, снял мерки, условившись выполнить работу за несколько недель и отправить господину по месту требования.
На Ильинке, в том числе, располагалось много магазинов, торгующих меховыми изделиями. Туда и держали теперь путь супруги Штольман, но перед первым же магазином Анна неожиданно заупрямилась:
— Яков Платонович, — зашипела Анна на ухо мужу, — может, все-таки, мы туда не пойдем? На эту сумму в Вашей Сибири можно купить небольшую деревеньку вместе с домами, огородами, мельницей и даже работниками!
На самом деле просто Аню пугали бесконечные примерки и подгоны одежды. Так повелось еще с детства. Мария Тимофеевна слишком переусердствовала, стремясь наряжать единственную дочь.
Штольман улыбнулся, перехватив неугомонную супругу за локоток и также склонился над ее ушком:
— Анна Викторовна, нам деревенька не нужна, а вот Вам хорошая теплая шуба просто категорически необходима, я настаиваю.
Анна возмущенно косилась на вереницы висящих изделий из роскошного меха всех видов:
— Это будет выглядеть слишком вызывающе для тамошних мест! Я буду выглядеть слишком вычурно — упрямо стояла она на своем, но старалась подобрать аргументы, объясняющие ее настроение.
— Это будет наоборот, уместно для тех краев, куда мы направляемся. — объяснял ей Штольман терпеливо, — Вы не знаете сибирских купцов и промышленников, Анна. Эти люди ворочают миллионами, их жены, как и они сами, а ровно и их наследники, одеты зимой сплошь в дорогие сибирские меха и Вам, моя дорогая супруга, не по чину мужа, появляться там в девичьем пальто.
Я уже не говорю о морозах в -40 градусов, снеге и холодных ветрах! Сибирь не Затонск и не Москва. — сказал Штольман и с иронией прикоснулся кончиком указательного пальца к ее щеке, убирая локон, за что получил в ответ сомневающийся взгляд.
В меховой лавке приказчицы, одетые в красивые серые форменные платья из шелка, наперебой стали предлагать различные варианты верхней одежды для такой привлекательной мадам.
Яков с Анной остановили выбор на шубе из серебристой лисы, пошитой мехом вовнутрь, покрытой серо-синим бархатом и расшитой жемчугом. Подол и воротник были оторочены все тем же серебристым мехом. К шубе прилагалась меховая горжетка, шапочка и муфта. Изящные кружевные серебряные пуговки как нельзя лучше гармонировали с этим сказочным нарядом. Анна в этой шубке и шапочке была похожа на снегурочку.
— Это что такое, любезный? — Анна спросила главного приказчика, недовольно ткнув пальчиком на выделанную лисью голову и лапы, «кокетливо» расположенных на горжетке, муфте и подоле.
— Мадам, — засуетился приказчик, — это мода сейчас такая, охотничий трофей как элемент отделки.
— Нужно убрать эти трофеи. — категорично отрезала Анна. — И отсюда тоже — она показала на лисью голову и лапки у воротника.
Из подсобного помещения выбежали еще две барышни и, вооружившись булавками, они отмечали, как нужно исправить изделие.
Яков, особо не раздумывая, купил себе шинель, пальто-редингот с цельной меховой пелериной мехом наружу, форменную меховую шапку. Лавочник, обрадованный крупным заказом, обещал непременно доставить все сегодня же вечером. Пусть мадам не беспокоится, ее шуба будет исправлена в лучшем виде!
Анна Викторовна, — покачал головой Яков, когда они вышли из лавки, — а в Вас чувствуется бунтарский дух. — Но выглядел при этом довольным, наверное потому что этот бунтарский дух он сам утихомирил, и она уступила ему.
Штольман завлек супругу еще в безумное количество магазинов. Они смотрели готовые платья по последней парижской моде, которые молоденькие приказчицы тут же садили по фигуре, вооружившись булавками и сантиметровой лентой. Они кружили вокруг Анны, подрубая подол по ее росту, убирая лишние сантиметры на платьях в талии.
Заглядывали супруги Штольман и в лавки с кружевом, где продавались восхитительные русские и иностранные, немецкие, французские и венецианские изделия ручной работы, в лавки с шерстяной одеждой.
В отделе перчаток, при примерке, молодцеватый бойкий купец так вцепился в Анины пальцы, поглаживая их, якобы расправляя плохо сидящую перчатку, что Анна замешкалась, смущенная, и только гневный взгляд Штольмана урезонил выскочку.
В каждом магазине они сделали дорогие, но качественные, полезные и нужные покупки. Часть бумажных свертков они несли с собой, часть должны быть доставлены в «Малороссию» к вечеру.
Наконец, они дошли до большого светлого холла с высокими потолками, украшенного расставленными большими зелеными растениями в кадках. В помещении стояли столы и кресла для отдыха покупателей. Здесь же для удобства гостей лежала почтовая бумага, каталоги магазинов и журналы мод.
— Анна Викторовна, какого цвета на Вас сегодня будет платье? — спросил неутомимый Штольман.
— Бархат, персикового оттенка, — ответила ему жена и буквально упала в кресло. Ей было жарко, и она немного утомилась от бесконечной многотысячной реки покупателей и лавочников, в которой они крутились последние несколько часов в сутолоке.
— Я сейчас вернусь.- оценил Яков ее физическое состояние и отошел к ювелирному магазину.
Анна проводила его глазами и, немного отдохнув, решила зайти в соседнюю лавку. Ее неудержимо влекло туда. Вывеска на входе гласила: «Лучшие серебряные изделия в русском стиле от купца П.И Сазикова».
Чего там только не было! Анна ходила от витрины к витрине, удивляясь мастерству фабриканта и разглядывая великолепные вещи. Сервизы с византийскими и русскими орнаментами, серебряные канделябры со скульптурами. Особенно ей понравился кофейник со скульптурой белочки, грызущей орешки, украшенный по мотивам сказки Пушкина.