- Вы великолепно танцевали, - ласково шепнул Яков комплимент жене. Он конечно, немного приревновал, но не портить же этим настроение его чудесной Анне Викторовне, так похожей в этот момент на распустившийся цветок чайной розы.
После вальса благородное общество невольно разделилось на кружки по интересам вокруг отдельных рассказчиков. Анна переплела пальцы с мужем, не желая далеко отходить от него. Она уже соскучилась! Штольман стал настолько близко к супруге, насколько позволяли приличия, и тихо таял от нежности, вдыхая аромат ее волос.
Анна с Яковом Платоновичем стояли в группе слушателей, против которой горячо беседовали два оратора - немолодой господин, граф Быстржановский и неизвестная Якову барышня, довольно прогрессивного вида. Она была небрежно, для бала, одета, и всем своим видом бросала вызов традиционному обществу. Платье без кринолина и даже без турнюра. Вместо изящной прически - распущенные волосы в короткой стрижке, и подколотые перья в качестве украшения.
Штольман и раньше видел подобных дам. Он знал, что за идеями охвачен их разум. Это были эмансипе - женщины, борющиеся за равные права с мужчинами. Штольман, по большому счету, разделял их взгляды, но ему претила форма самовыражения этих прогрессивно настроенных барышень.
- Худшее, что я видел в жизни, - горячился старик Быстржановский, - это курящая женщина! Простите мне мою вольность, но от курящего сигары человека пахнет просто нестерпимо! Эмансипе подчас в погоне за своими правами и, отрицая столь важный для дам опрятный внешний вид, становятся похожи на портовых грузчиков! Не только видом, но и даже одеждой!
Другая дама подхватила горячный выпад графа и фыркнула:
- Мы были не так давно в большом путешествии по Америке, и что вы думаете? Там местные женщины носят мужские брюки, столь открыто и вызывающе, что их силой выставляют из общественных мест.
- Вы против блумеров? - подняла бровь эмансипе, и Анна прониклась симпатией к этой смелой женщине, - ведь это очень удобно, широкие короткие штаны для занятий спортом или езды на велосипеде.
К беседе присоединился дядюшка Миронов, гордо держащий под руку Элен:
- Брюки-блумеры называют символом борьбы за права женщин. Можно подумать, что мужчины испугались, что женщины отберут у них штаны! - засмеялся Петр Иванович, весело покосившись на племянницу.
- Хуже курящей барышни только барышня на велосипеде! - горячо добавил Быстржановский. Абсолютно недопустимый в светском обществе механический агрегат! Дама, позволяющая себе поездки на подобной штуке, слишком компрометирует себя!
Яков, иронично слушая вечный спор прогрессивного и консервативного, посмотрел на Анну Викторовну, и увидел, как она возмущенно засопела.
- Я тоже езжу на велосипеде! - храбро сказала Анна и вздернула подбородок.
Старый граф, не поверив, уставился на госпожу Штольман. Казалось, в его картине мира сейчас совершаются грандиозные перестановки. Вот эта молодая женщина ангельского вида, супруга важного, строгого господина ездит на велосипеде?! Мир положительно сошел с ума!
- Где, где Вы нахватались этих идей? - спросил Быстржановский.
- Мне дядя из Парижа привез. - пожала плечами Анна Викторовна, кивнув на веселого Миронова. И брюки сразу пошили, чтоб удобно кататься было! - иезуитски добавила она.
- Я перешлю Вам, Анна Викторовна, Ваш велосипед из Затонска! - улыбнулся Петр Иванович.
Штольман подумал, что Анна Викторовна, негодница, вместе с дядюшкой, провоцируют беднягу графа.
- Вот вот, Париж. Все дурное из-за границы, - покладисто согласился граф.
Яков невольно вспомнил, как соблазнительно и восхитительно невинно выглядела барышня Миронова в своих штанишках. Позволит ли он ей надеть сейчас что-то подобное? Он не был готов ответить на этот вопрос.
Запереть и не пущать! На Анну все будут смотреть, сворачивая шеи! - крутилось в его голове.
- Господин Штольман, Вы же видный чиновник, - спросил Быстржановский, - неужели Вы одобряете это занятие молодой мадам?
Анна подозрительно посмотрела на мужа. В ее голубых глазах промелькнул лукавый вопрос.
- Прошу меня простить, я не готов публично обсуждать свой брак, - церемонно склонил голову Яков Платонович, - не нахожу возможным беседовать о наших отношениях с Анной Викторовной.
Анна опустила взгляд, иронично подумав, что она и спрашивать Якова Платоновича о велосипедах не станет, а просто сядет и поедет!
- Свобода женщин есть ничто иное как свобода наших сердец! - горячо сказала одна из дам, муж которой одобрительно кивал головой, поддерживая ее слова. - Это свобода экономическая в том числе, это право выбора, сколько и когда родить своему супругу детей!
- Почему бы любящему мужчине без борьбы не пойти на уступки своей женщине? - мягко спросил Петр Миронов, за что получил от многих дам взгляд, исполненный восхищения и благодарности.
Штольман понял, почему Петр Иванович пользуется таким успехом у дам. Он, положительно, очень добр, мягок и великодушен. За это его очень любит Анна. Пожалуй, ему стоило у него этому поучиться.
- Патриархальный уклад со скромной подчиненной женой, должен уйти в прошлое! - воинственно добавила эмансипе.
- Умри, но не давай поцелуя без любви! - весело пропела начитанная Елена Владимировна Корф. Ее забавляли, но не трогали эти споры. Будучи богатой вдовой, она была свободна как ветер, и ни у кого не находилась под опекой. Она могла курить, носить блумеры, и делать любые глупости, однако ничего эдакого не любила, чувствуя себя в светском обществе на своем, почетном месте.
Анна засмеялась, вспомнив, какая скандальная литературная героиня говорила эту фразу, произнесенную Элен, но сразу закрыла стыдливо рот ладонью, взглянув на мужа. Впрочем, Яков вовсе не сердился. Он был уверен, что насчет эмансипе, и их радикальных взглядов, они с Аней как-нибудь договорятся.
Яков поцеловал ей руку и, извинившись, оставил супругу в дамском обществе. Сам он отошел побеседовать по делам службы. Штольман заметил, что сенатор Семенов-Тян-Шаньский закончил свой разговор с китайцами.
Его собеседники составляли свой, отдельный от обывателей круг общения. Среди военных велась неспешная беседа о перспективах железной дороги в Сибири, и ее ветки в китайской Маньчжурии.
Штольман знал о больших планах российского правительства на освоение Дального Востока и о противодействии англичан, хозяйничавших в Китае, этим планам. Одной из его первоочередных задач была отладка контрразведческой сети на Дальнем Востоке.
- Господин Штольман! - отвлек его распорядитель. - Вы будете танцевать мазурку? У нас множество дам не нашли себе пару ни на первый, ни на второй танец.
- Я буду танцевать с супругой! - не стал слушать распорядителя Штольман и пошел за Анной Викторовной. Та смеялась, слушая дядюшкины истории.
- Анна Викторовна, позвольте мне пригласить Вас на танец, - поклонился Яков.
Анна ужасно смутилась.
- Яков Платонович, мне бы тоже этого очень хотелось, но мазурку занял Борис Петрович, - сокрушенно сказала она.
Штольман неожиданно разозлился. Хорошо еще, что Миронов деликатно оставил супругов наедине.
- Анна Викторовна, Вы специально это сделали? - спросил ее муж, чтобы призвать к ответу легкомысленную особу.
- Почему специально? - не поняла Анна. - Борис Петрович пригласил меня еще во время ужина. Если Вам угодно, - резко сказала Анна, я могу отказать, но тогда придется просидеть весь танец.
- Да нет, танцуйте, Анна Викторовна. - недовольно сказал Штольман, и пригласил на танец даму, стоявшую неподалеку.
Анна мысленно возмутилась негодованию Якова, но ничего не сказала, только вздохнула. С ним всегда так! Ох, уж этот господин надворный советник! Не знаешь, от чего может разразиться буря. Анна вела себя на балу подобно тому, как вели себя ее родители. Достойно, церемонно, строго соблюдая этикет.
Вскоре пришел чрезвычайно довольный сегодняшним раутом, оживленный Борис Петрович, и повел Анну Викторовну в центр зала.