Доктор Онуфриев приоткрыл простыню, обнажив живот, крепко обтянувший плод судорожной потугой и горестно поцокал языком. Затем послушал сердцебиение и покачал головой совсем печально:
- я сделаю инъекцию морфия, чтобы помочь пациентке расслабиться. Ее может тошнить, будьте добры, голубушка, присматривайте за ней хорошенько.
Анна сидела с Ольгой Владимировной второй час. Один раз зашел барон фон Таубе, подержал жену за руку, вздохнул, смахнул слезы с глаз и вышел. Яков Платонович внимательно посмотрел на Аню через приоткрытую дверь, словно проверяя, все ли с ней в порядке, но к роженице из соображений деликатности заходить не стал, оставшись ожидать хозяина дома снаружи.
Когда мужчины ушли, Ольга Владимировна неожиданно проснулась и начала громко стонать, не получая расслабления от судороги.
-Анна Викторовна, Анечка.. слезы полились у нее из глаз, - мне так больно! Мой малыш совсем не шевелится и живот как камень, не отпускает. Так не должно быть, - плакала Ольга Владимировна. - Неужели я умру, Анечка? - Я не хочу, - зарыдала она.
- Да что Вы такое говорите! - убежденно сказала Анна. - Никто сегодня не умрет! Вы слышите! И у Вас родится чудесный малыш. Егорушка. - всплыло в голове у Анны имя.
- Так батюшку звали. - прошептала баронесса. Ее скрутило судорогой и опять начало тошнить.
Прибежала Татьяна, она принесла теплые компрессы и помогла замыть пол. Горничная вытирала со щек струящиеся слезы.
Аня обняла стонущую Ольгу Владимировну и прижала к груди. Какое-то время она баюкала ее, пока роженица опять не уснула.
- Ну где же сестра милосердия? - думала Анна. Она хотя бы может дать нужное лекарство. Как Аня хотела помочь Ольге Владимировне!
Анна, повинуясь наитию, прилегла рядом с баронессой и обняла ее, прижавшись голова к голове. И незаметно уснула.
В кабинет к хозяину громко стучалась горничная:
- Александр Александрович, господин Штольман, доктор просит вас пройти в спальню. Ольга Владимировна проснулась. Господин Штольман, у Анны Викторовны обморок.
Яков в крайнем беспокойстве кинулся в комнату баронессы. Анна полулежала в кресле. Бледная, она по цвету почти сравнялась с полотнищами, которыми был завешан интерьер. Доктор Онуфриев заканчивал делать Анне инъекцию.
- Что вы ей дали? - возмутился Штольман.
- Всего лишь камфору. - ровно сказал доктор. - Анне Викторовне уже лучше. Уведите супругу. Похоже, она излишне впечатлилась происходящим. Обычный обморок. Я зайду к вам после того, как приму ребенка.
Барон счастливо смотрел на посвежевшую жену. Ей было лучше.
- А у нас здесь роды во всю продолжаются, господа. Всех, кроме помощниц попрошу выйти, - сказал акушер.
Яков подхватил полуживую Анну, а доктор попросил барона выйти за дверь, оставшись принимать роды с сестрами милосердия.
Штольман донес Аню до комнаты и положил на кровать, пытаясь привести в чувство. Анна была как будто в сознании, но смотрела безучастно. Белая. С сухими, обескровленными губами.
Да что же с ней такое! Да, он видел как его супруга бледнела после общения с духами.. но сейчас она стала почти прозрачной.
- Анечка, - напугался Штольман, - что с тобой? - Он легонько потряс ее, но тут же прекратил это делать, так как Анина голова болталась, никак не сопротивляясь. Супруга была похожа на живую иллюстрацию к сказке о мертвой царевне.
Медлить было нельзя, Яков это чувствовал. Штольман сорвался к двери, чуть не столкнувшись с улыбающимся Лебедевым, приехавшим домой.
- Алексей Юрьевич, немедленно бегите в Американскую гостиницу, найдите там доктора Цыбикова. Привезите его к нам. Скажите, что Анне Викторовне нехорошо.
- А что с ней? - спросил племянник.
- Похоже на глубокий обморок, я не могу разбудить ее.
Лебедев в один миг стал серьезным, он на мгновение задумался и развернулся к двери.
- Через полчаса буду. - коротко сказал он.
Со второго этажа опять раздавались крики роженицы и увещевания акушера. Яков вернулся к Анне. Он сел, поглаживая ее по голове.
Цыбиков нашелся довольно быстро.
Бегло осмотрев Анну, он возмущенно спросил:
- Что у Вас стряслось? Анна Викторовна услышала дурные новости? Большая ссора? Или Ваша супруга слишком увлеклась, используя свой дар?
- Я точно не знаю, Анна сидела с роженицей. Ухаживала за ней и ободряла ее. - сказал Штольман.
Доктор тревожно пересчитал пульс, сначала на руке, потом на шее и еще в нескольких точках.
- Господин Штольман, - строго взглянул Цыбиков. - Возьмите руку Вашей жены, она совсем ледяная. У нее истощение сил. У нас это состояние называют “Потерять душу”, hунууhэн дэгдэ.
- Что это значит? - нахмурился Алексей Юрьевич, стоявший рядом. Он не верил во все эти таинственные штучки странного буддиста, но и никогда не сталкивался с ними.
Доктор тибетской медицины пояснил:
- По телу циркулирует жизненная энергия, “Ла” и ее истощение, происходящее по разным причинам, приводит к “потере души”. Я подозреваю, Анна Викторовна
щедро и бездумно поделилась с пациенткой и ее ребенком своими силами, чего делать целителю не следует.
Я Анне Викторовне помогу. Но и Ваша помощь, господин Штольман, нужна тоже. Поделитесь теперь частью жизненных сил с Анной Викторовной.
Позже, через несколько месяцев, ритуал нужно будет повторить в дацане. Счастье, что Ваша супруга женщина молодая и здоровая, добросердечная. У таких людей запас жизненной энергии большой. Но не бесконечный.
Я прошу Вас, донесите до Анны Викторовны невозможность продолжать свои эксперименты с проявлениями дара до прохождения хотя бы минимального обучения. Хамбо-лама объяснит Вашей супруге, как безопасно прикасаться к непознанному.
- Что нужно делать далее? - спросил Штольман, своим вопросом призывая Цыбикова заняться, наконец, Анной.
- До начала ритуала принесите подношения в мисках, - сказал Цыбиков, сооружая буддистский домашний алтарь. Принесите печенье, конфеты и молоко.
Он установил небольшую статую Будды, зажег палочки с благовониями, укрепив их в специальном сосуде. Цыбиков достал несколько маленьких круглых медных чашек, положив в них по очереди зерно, пилюли, какие-то странно пахнущие травами шарики.
Лебедев быстро ушел и вскоре вернулся с полным подносом требуемых продуктов.
- Господин Штольман, сядьте позади супруги и посадите ее. Обхватите ее сзади, чтобы она не упала. - сказал спокойно доктор.
Яков сел, ощущая два разнонаправленных чувства, с одной стороны глубокое беспокойство, с другой стороны такой же скепсис и раздражение от происходящего.
Цыбиков стал читать непонятные молитвы на певучем языке.
“Мантры”- вспомнил Штольман.
Время от времени доктор звонил в колокольчик перед Анной. Достав из своего таинственного саквояжа длинное белое перо, он брызгал водой.
Яков настороженно смотрел за доктором. Все было на редкость живописно, и эстетика происходящего захватила Штольмана. Его как будто заворожили. Якову казалось, что он попал в другой мир и время потекло по-другому. Он впал в странное состояние полусна, тем не менее четко осознавая происходящее.
Анне снились пески и пустыня. Она бездумно шла вперед, не видя ничего, кроме бескрайних дюн. Вдруг пески разверзлись перед ней, и стали утягивать. Сначала провалились лишь пальцы, затем, сделав несколько шагов, Аня увязла по щиколотку. Чуть позже ее засыпало уже по колени. Началась песчаная буря. Когда Анна увязла по пояс, она потеряла возможность передвигаться. Поднявшийся в воздух песок забивал глаза, рот, нос, мешая дышать.
В какой-то момент Цыбиков сказал Якову и Алексею Юрьевичу: зовите Анну Викторовну, зовите громко, а то она не услышит.
Пока Штольман собирался с мыслями, Лебедев громко и сердито сказал:
- Анна! Анна Викторовна!
- Сильнее зовите. - сказал доктор.