- Вы всякий раз сердились, когда встречались со мной. - сказала Анна.
- Это потому, что я уже тогда был неравнодушен. Правда, даже себе не признавался, как сильно хотел быть рядом. Поэтому и сердился. От того, что мне было непонятно, что с этим чувством и такой юной взбалмошной барышней делать, - ответил смущенно Яков.
- А надо было просто любить! - нежно сказала Анна.
- Да к Вам и подступиться было страшно после того письма. А вот если бы я знал, что Вы меня простили…
- То, возможно, танцевали бы мы с Вами уже тогда! - заключила Анна.
Штольман улыбался счастливой улыбкой.
- Да, Яков Платонович, - протянула Аня. - Не везет нам с балами.
- У нас все впереди. - поцеловал ей руку Яков. - Я приглашаю Вас на все танцы в ближайшие месяцы и годы… И мне все равно на приличия и правила… - шепнул он ей на ухо.
- А как же губернаторши и другие прелестницы, которые тоже захотят танцевать с господином надворным советником? - засмеялась Аня, и неожиданно сильно пихнула мужа, чтобы успеть схватить снежок.
Она кинула первая, но, увидев, какую кучу снега нагребает Яков в ответ, ойкнула и трусливо припустила от супруга по улице. Синяя бархатная шубка убегала от него, а вслед ей улыбались прохожие. Такая красивая молодая женщина со счастливыми глазами и такой импозантный господин!
Якову пришлось бросить затею закидать свою задиру снегом и бросился догонять супругу.
- Так не честно, Анна Викторовна. Вы не дали отыграться. - поймал он ее, и нежно поцеловал улыбающиеся губы.
- Совсем срам потеряли! - проворчала неожиданно вывернувшая из проулка красиво одетая пожилая госпожа.
- Простите, мадам! - отскочила от мужа Анна, и смутилась.
Старушка царственно поднялась по ступенькам приюта, куда держала путь чета Штольман.
- Добрый день, госпожа инспектор, - поклонился ей дворник.
- Пойдемте, Анна Викторовна, получим свою порцию порицания и благодарности, - засмеялся Яков, обнимая супругу за талию. - Не робейте!
Комментарий к Сочельник
Россия - особенная страна. Она вместила в свои необъятные просторы многообразие народов, культур, вероисповеданий. Им приходится уживаться бок о бок. Особенно в некоторых регионах. Описанный ритуал абсолютно реален и проводится в каждом дацане. Всем мира и добра!
========== Дама и револьвер ==========
Комментарий к Дама и револьвер
Дорогие друзья! На этой неделе было столько отзывов на работу, спасибо вам всем большое! Елена Баланчук, отдельная благодарность за вдохновение!
Вы у меня самые лучшие! Умная, любящая и понимающая аудитория! Иногда строгая). Ольга Саранина, спасибо за молчаливую правку ошибок!
Ариша Анциферова, спасибо за ежедневные пожелания)).
Муник, Вы первая протянули руку дружбы новичку 🥰
Всем большой привет от автора. Обнимаю!!!
- Мы с Ольгой Владимировной познакомились на балу в Омске. Для томских барышень дальние дороги не в новинку, - рассказывал барон фон Таубе.
Баронесса лежала в подушках, бледная от пережитых родов, но радостная и волнительно-гордая. Гости вместе с полицеймейстером сидели в комнате родильницы и развлекали ту неспешной беседой.
- Они с сестрицей Натальей Владимировной привыкли к дорогам, как и всякие сибирские барышни, - продолжал барон, - поэтому много могут рассказать о зимних путешествиях на санях. Для томских благородных девиц было нипочем проездиться в Омск протанцевать, пожить несколько дней у родни, и вернуться обратно под родительское крыло!
Молодая мать засмеялась и прижала к себе сына покрепче, она отметила:
- Между Томском и Омском, почитай, почти семьсот верст. За два дня на санях успевали пройти.
- Так быстро? - улыбнулся Яков Платонович. - Почтовые лошади едут по правилам вполовину медленнее.
- Так то почтовые! - веселилась баронесса. - А вольные ямщики мчат сани почти как железная дорога. К скорости и огромным расстояниям привыкаешь, это только поначалу страшно, потому как знаешь, если из саней на скорости вылетишь, костей не соберешь.
- Это сибирские дорожные барышни! Мы ехали почтовыми, почитай, сто восемьдесят верст в сутки на тот памятный бал, а Ольга Владимировна мне при первом знакомстве сказала: “Как тихо Вы ехали” - рассказывал с восхищением полицеймейстер.
Анна Викторовна не принимала участие в разговоре. Она, затаив дыхание, наблюдала за новорожденным мальчиком. Раньше ее чужие младенцы не слишком интересовали. Дети как дети, в кружевах и чепчиках с лентами. А тут!
- Какое, право, чудо! - думала она восхищенно. Настоящий маленький человечек, с ручками и ножками! На голове у младенца был пушок, глаза закрыты в полудреме, а губы, даже во сне, требовательно причмокивали, разыскивая маму. Неужели у них с Яковом через какое-то время будет такой же малыш? Это казалось невероятным счастьем, совершенно новой, чудесной жизнью. Аня покраснела и покосилась на мужа, наткнувшись на его внимательный, изучающий взгляд.
Семья Штольман подарила новорожденному Егору Александровичу, купленные накануне, роскошные нарядные пеленки из шелка и тонкого вышитого батиста, а также одну из серебряных погремушек, приобретенных Анной Викторовной еще в Москве.
Яков только подивился, когда супруга с загадочным видом выудила из багажа изящную серебряную вещицу с наконечником в виде спящей лисички. Эта молодая леди каждый день изумляла Штольмана, начав поражать его воображение еще при первом знакомстве на берегу реки Затони. И чем дальше, тем больше! Погремушка! А Анна Викторовна, оказывается, запасливая.
Засмеявшись над его ошеломленным лицом, Аня показала и вторую серебряную игрушку, украшенную фигуркой спящего кота. Впрочем, тут же заботливо завернув ее обратно, убрала подальше.
- А для кого вторая погремушка, Анна Викторовна? - спросил Штольман.
- Придет время, узнаем, - мягко улыбнулась жена. Она пока и вправду не знала. И не считала возможным пытаться узнать, интуитивно ощущая что этому будущему ребенку нужен покой и тишина долгожданного счастья. Его нельзя было вспугнуть. Но Аня чувствовала заранее горячую, нежную привязанность к хозяину этой вещицы. Ее обладатель должен был родиться в конце лета - начале осени. Неожиданно пришло его имя. Ванюша.
- Хотите подержать малыша, Анна Викторовна? - донесся до Анны голос баронессы, возвращая ее в реальность.
- Да, хочу. Но я даже не знаю, как взять то правильно Егора Александровича, - смутилась и усомнилась в своих силах Анна.
- А я вам покажу, - покровительственно сказала Ольга Владимировна и аккуратно переложила на руки своей гостье драгоценный груз.
Аня, затаив дыхание, держала волнительную тяжесть у своей груди, инстинктивно покачивая. Нежность затопила ее сердце. Крепенький новорожденный мальчик доверчиво спал у нее на руках. Анна даже тихо прослезилась от умиления, пока никто не заметил. Какое же это чудо - новая жизнь!
Яков Платонович время от времени посматривал на Анну, отмечая про себя, как она благоговеет перед крошечным существом. Надо же!
А ведь еще полтора года назад, он считал барышню Миронову маленькой. Моложе надворного советника Штольмана на целую жизнь. При первом знакомстве он мимолетно задумался посвататься к Мироновым, и тут же с негодованием отверг такую возможность. И даже осерчал на себя за мысли. Милая дочь адвоката казалась еще совсем юной, вчерашним ребенком, пусть всеми любимым, но таким наивным! Одно дело сказать ей маленький комплимент и поцеловать ручку. Но переступать черту более этого казалось немыслимым делом. Он совсем не чувствовал себя достойным этой доверчивой чистоты.
Хотя, конечно, она привлекала его. Как и всякого мужчину, которому Анна Викторовна встречалась. Он то все замечал, в отличие от барышни. Все взгляды окружающих.
Ну какой из него муж для такого трогательного существа? Ему казалось, что Анна Викторовна неизбежно разочаруется в нем, разглядев при близком знакомстве все его тщательно замаскированные недостатки - недоверчивость, закрытость, жесткость и циничность следователя и закоренелого холостяка. И Штольман первый увеличивал дистанцию между ними. Другая барышня немедленно разобиделась бы и тотчас нашла объект для влюбленности поудобнее да повежливее господина надворного советника.