В одном из ресторанов Красноярска Яков Платонович Штольман ожидал курьера. Он посматривал на часы, отослав официанта без заказа. Сегодня надворному советнику должны были доставить информацию о крупных денежных предприятиях Его Светлости князя Разумовского в Сибири и на китайской территории. Один из сибирских купцов, будучи человеком предприимчивым, талантливым, общительным, обладал широким кругом знакомств и тайно сотрудничал с охранным отделением. Он отправил Штольману все, что узнал о князе. Прежде всего Якова Платоновича интересовала недавняя покупка Его Сиятельством земли в Китае, совсем рядом с Забайкальем. Самопровозглашенное государство Шалтуга, русская Калифорния, Мекка золотодобытчиков и контрабандистов, располагалось отнюдь не на русской территории, но рядом, на китайской. Оно то распадалось, разгромленное китайской армией, то вновь возрождалось на руинах почившего. Именно там князь приобрел множество золотоносных участков. Деньги в Шалтуге водились фантастические. Богатый золотым песком берег реки в глухой тайге за считанные годы оброс зданиями торговли, отделениями банков и почты, публичными домами и казино. Шалтуга имела собственное правительство, возглавляемое французским авантюристом Фашши. В “Русскую Калифорнию” стекались тысячи искателей приключений со всего света, ищущих легких денег. Поговаривали, что золотой песок здесь можно было найти прямо под ногами. Где копнешь, там и золото. Приживались там и беглые каторжники, как русские, так и китайские. Государство в государстве обросло собственным сводом суровых законов, особенно запрещавшим воровство и шулерство. На большие деньги потянулись купцы, предлагающие любые товары, но по баснословным ценам, и множество других дельцов. Разумовский обладал неплохим чутьем на денежные вложения. В данный момент он откупил почти половину Шалтуги. Однако Яков подозревал, что князь действует по своему обыкновению методами преступными, в частности причастен к переправке беглых арестантов из Забайкалья в Китай. Каторжане нередко работали сезон на добыче золотого песка, получали расчет и бесследно исчезали в тайге, становясь жертвами грабежа. Также Штольман предполагал, что князь причастен к пропаже провианта со складов в Нерчинске. Из-за быстро разросшегося населения “Русской Калифорнии” там быстро возник дефицит пищевых продуктов и необходимых бытовых товаров. Князь мог быть связан с недавними пожарами на складах. Следствие выяснило, что продовольствие было вывезено заранее. Более никто, кроме жителей самопровозглашенного государства,
в таком количестве продуктов не нуждался. А высокопоставленный предшественник Штольмана был слишком крупной фигурой для Забайкалья, чтобы вести переговоры с кем-либо, кроме самого правителя Фашши или Разумовского.
Курьер немного опоздал, оправдавшись задержками с лошадьми, но бумаги доставил. Штольман отсчитал вознаграждение и спросил:
- Наша встреча с Александром Михайловичем в силе?
- Да, господин Штольман, господин Сибиряков будет ждать Вас на Негренских золотых приисках. Работы зимой компания не ведет, однако поселок обитаем круглый год, и сейчас идет активная разведка золотоносных шурфов на новых участках.
- Как далеко придется сделать крюк в тайгу? - поинтересовался Штольман.
- Порядка шестисот верст, однако господин Негрен вызвался отправить за Вами сопровождение. Дорога по льду Енисея хороша, купцы держат ее в прекрасном состоянии. - рассказал курьер.
- Со мной едет супруга. - помолчав, сказал Штольман.
- Глава прииска господин Негрен просил передать, что далее на восток Сибири Вам предлагают отправиться с приисковым караваном. Это комфортно и безопасно.
Караван идет быстрым ходом, для пассажиров закладывают крытые утепленные возки.
- Я подумаю над предложением господина Негрена, и хотя это несколько идет вразрез с моими планами, но, вынужден признать, дорожные тяготы несколько утомили нас. - сказал Штольман.
Купец Сибиряков, вызвавшийся быть посредником при общении с золотодобытчиками, помимо собранной им информации о князе Разумовском, обещал помочь с закупкой провианта, необходимого для забайкальской каторги.
Склады погорели месяц назад. Часть запасов Штольману удалось закупить еще в декабре в соседней Монголии и доставить санным путем по замерзшим рекам. Но количества провианта было по-прежнему не достаточно.
***
Радостная Анна Викторовна сидела перед зеркалом. Нарядное платье глубокого серого оттенка с белым кружевным воротничком очень шло ей.
Приглашенная горничная занялась ее волосами. Она вымыла и уложила их, сотворив настоящее чудо. Теперь ее локоны сияли, а объемный узел из части прядок на макушке открывал виски и уши так, что было видно маленькие аккуратные серьги.
Вот, что делает с женщиной дорога! - иронично подумала Анна. - Снег, лес, костер, дорожные платья и двойные шубы, я почти одичала. Давно себя не чувствовала такой красивой дамой. Насмотревшись на себя, она закружилась по комнате, наблюдая как разлетается юбка. Аня чувствовала себя абсолютно счастливой. Вот вернется дорогой Яков Платонович и ему непременно понравится ее преображение!
В номер постучались. Анна осторожно выглянула. За дверью стояли посетители.
Портье извинился за вторжение и указал на визитеров. К стене жались плохо одетая женщина с девочкой лет десяти. Обе были ужасно худыми и изнеможденными, с острыми, сухими, обветренными лицами.
- Барыня, Вы жена начальника каторги? - осторожно спросила гостья.
Аня несмело кивнула. Так еще ее не называли! Как неловко. Вроде да, супруга, и да, начальника… Но такая пропасть в статусе и положении между ней и ее гостьей, что Анна против воли покраснела. Она почувствовала себя глупой изнеженной куклой. Жена начальника! Вот и все ее нехитрые заслуги, а на нее смотрят как на особу царской крови.
- Барыня, - кинулась в ноги Анне женщина. - не прогоняйте, помогите нам!
В первое мгновение отшатнувшись от неожиданности, Анна Викторовна взяла себя в руки и впустила просительниц, отослав служащего. В глазах женщины плескалось такое отчаяние, что Аня поняла, помощь нужна немедленно.
Акулина, так звали гостью, не стала садиться на предложенный стул, сославшись на грязную одежду. Она начала свой невеселый рассказ. Акулина вместе с дочерьми шла по этапу в Сибирь вместе с осужденным на каторгу мужем. Так поступали многие семьи. Анна часто видела, как за каторжанами той же колонной, шли большой галдящей толпой женщины и дети. Вместе семьям идти не разрешалось, впереди шли мужчины, позади их семьи.
Анна, видя осужденных на каторжные работы и их семьи, каждый раз негодовала, и думала, зачем люди подвергаются таким лишениям.
Будучи безвинными, зависимыми от своих кормильцев, женщины были обречены следовать за мужьями. Они терпели участь не менее тяжелую, чем осужденные. От этапа к этапу заключенные, конвоиры и сопровождение проходили по тридцать верст на дню. Женщины на себе несли совсем маленьких ребятишек, зачастую грудных. Многие болели и погибали.
Акулина потеряла в дороге одну дочь от скоротечной чахотки, также на одном из этапов погиб ее новорожденный младенец. А теперь и старшая, Нюра, больная ногами, совсем занедужила от холода и вечной дороги.
- Прошу Вас, барыня, попросите конвойных, они Вас послушают! Чтоб Нюре моей разрешили на подводе ехать, на которой больных и стариков везут, да пожитки арестантские. Служилые не берут ее, говорят, что сама может идти. А Нюрка не врет, от холода у нее колени и ступни опухают и ноют так, что мочи нет. Иной раз ножки так распухают, что в валенки еле помещаются. Я, где могу, сама ее тащу, да выбилась из сил уже. Вчера, думала, помрем мы с Нюркой в дороге. Ее отца к нам не пускают, он в кандалах впереди шагает, с другими арестантами. А так бы дочку сам нёс.
Аня пришла в ужас. Она почувствовала такое сострадание к этим людям. Душа у нее заболела. Чтобы справиться с волнением, Анна решила приступить к делу. Она решила записать сведения о посетительнице и написать письмо для нее.