- Могу я Вас спросить, Акулина, а за что был осужден Ваш муж? - спросила Анна.
- Отцеубийца он, барыня. Присяжные шесть лет дали, это немного, учли на суде, что отец сам преступником был. - смиренно ответила женщина.
Аня вздрогнула от пришедшей к ней картины. Свекор склонял молодую Акулину к сожительству, пока муж был на заработках. Он угрожал выгнать из дома ее и детей, если сноха не станет сговорчивей .
Анна аккуратно записала сведения о женщине и ее семье и начала писать короткую записку в конвойную службу. Она знала, что туда с утра уехал Алексей Юрьевич с инспекцией. Яков по возможности, следуя той же дорогой, что и заключенные, проверял условия их содержания и этапирования, ведь большинство направлялась на Нерчинскую каторгу.
- Вот, покажете письмо начальнику конвоя, я попросила помочь Вам и Вашей дочери. Если он откажет, обратитесь с этим же письмом к господину Лебедеву, он точно поможет. - сказала Анна, скромно улыбнувшись.
- Благодарствую, барыня, я Бога за Вас молить буду, что выслушали, не прогнали. - кланялась в пол Акулина.
- А как Вы нашли меня? - спросила Анна.
- Так видели мы с бабоньками Вас намедни. Вы же всегда кормите ребятишек, пока супруг Ваш с проверкой ходит, копеечку даете. Вас уж все знают каторжные, молва ходит, что добрая Вы, и людям завсегда поможете. Я бросилась к Вам, чтобы попросить за Нюру мою заступиться. - ответила Акулина.
- Мне так жаль. - сказала Анна, - что я не могу более ничего сделать, но попрошу супруга. Может быть он что-то придумает для Вас с дочкой.
Аня вытащила из кошелька немного монет, завернула в узелок и дала женщине.
Нюре она отдала свежий мясной пирог, припасенный для ужина.
- Кланяйся барыне, - сказала Акулина и сама упала в ноги, поцеловав Анне ноги.
- Барыня, Вы простите меня за вольность, что я пришла к Вам без спроса. Господин начальник, боюсь, гневаться будет, как узнает. Но Вы поймите, Нюрочка моя одна у меня осталась, радость и свет в окошке. Зачем жить, если дочку потеряю. - причитала женщина, утирая слезы.
- Не будет господин Штольман гневаться, не переживайте. - шепнула Анна.
Аня едва сдержалась от переполнявших ее эмоций, и когда гостьи наконец ушли, она села, горько задумавшись.
Покончив с делами, Яков Платонович заехал в местный городской театр, узнать насчет вечернего представления. Он хотел пригласить Анну Викторовну выйти в свет. Аня давно нигде не была, и Яков хотел, чтобы у нее был повод надеть нарядное платье, сделать прическу, посмотреть что-то интересное. Он и сам был не прочь посвятить вечер культурному отдыху. К тому же идти куда-то с супругой было для него в новинку, Штольман был горд и взволнован.
В кассе театра, по совету служащего, он выбрал не спектакль, а выступление симфонического оркестра. Яков подумал, что такой музыкальной, одаренной женщине, как его Анна, должно понравиться. Взяв билеты на места в ложе, он приобрел еще и брошюру с программой вечера, задумав изучить ее дома, пока супруга занята сборами. Яков спешил. Утром он даже толком не рассмотрел номер, где они остановились, оставив Анну отдыхать с дороги.
Алексей Юрьевич осторожно постучался в номер тетушки.
Анна Викторовна открыла дверь в плохом настроении.
- Что Вы хотели, Алексей Юрьевич? - нахмурилась она.
Он опешил.
-Я завтра уезжаю, Анна Викторовна, хотел просить у Вас помощи с бумагами. Часть листов на английском. Если Вы уделите немного своего времени, очень меня выручите.
Анна вздохнула, смутившись. Племянник был ни в чем не виноват.
- А что произошло? - спросил он, разглядев таки следы волнения на ее лице.
Аня рассказала ему о посетительницах, их горе и о том, как она неловко себя чувствовала перед ними в нарядном платье, принимая их в своем роскошно обставленном номере.
- Анна Викторовна, привыкайте. Вы еще не раз с этим столкнетесь. Представьте, в Забайкалье и женская каторга, и женская тюрьма к тому же имеется. Все эти каторжанки, ссыльные селянки и прочие женщины будут разительно от Вас отличаться, и в этом нет Вашей вины. Учитывая должность Якова Платоновича, предполагаю, Вас осадят прошениями и просьбами.
Так что вот так, тетушка. Осваивайтесь. Готовьтесь. Наращивайте толстую кожу и не грустите! С запиской Вы все верно сделали, думаю конвойные теперь в лепешку расшибутся, но место девочке Нюрке найдут. Они Якова Платоновича уже побаиваются.
Анна Викторовна с племянником присели за столик в кафе на первом этаже, прихватив бумаги. Дневник иностранца, приложенный к донесению, действительно был на английском, с вольными примесями французского и китайского языков. Аня бегло переводила, но не все, иероглифы она не знала. Ее французский был неплох, но дневник был написан явно в расчете на личное пользование, и почерк его обладателя был ужасен.
Это был дневник Фашши - правителя Шалтуги, выкраденный во время очередного столкновения с китайскими войсками. Тетрадь содержала массу разнообразных сведений - от количества населения русской Калифорнии до свода нехитрых законов.
- Алексей Юрьевич, почему территория китайская, правитель - наполовину француз, наполовину англичанин, а государство - “Русская Калифорния”?
- Потому что русских там большинство. Ну и граница рядом. - объяснил Лебедев.
Аня почувствовала появление очередного призрака - это был китаец, свою отрезанную голову с тонкой косицей он держал на пике.
- Что Вы хотите? - обратилась она к духу.
Лебедев заинтересовался.
- Вы опять видите потустороннее? - спросил он шепотом.
Анна не ответила, она силилась понять, что же показывает ей китаец.
Он держал на ладони патрон с привязанным поплавком. Как поняла Аня, китаец засыпал золотой песок в патрон, бросал в воду. Поплавок через какое-то время должен был всплыть на поверхность и указать место тайника.
- Как я думаю, Алексей Юрьевич, дух мне показывал один из способов сокрытия украденного золотого песка. - сказала Анна и описала увиденное.
- В этом они большие мастера, - засмеялся Лебедев. - Я тоже знаю несколько способов.
Пока Аня прикрыла глаза, стараясь понять, чем же важны показанные духом картинки, как вдруг к ней пришло видение с участием князя Разумовского. Она увидела Кирилла Владимировича сидящим в большом кабинете. Князь не спеша считал полученные от курьера деньги. После этого он отдал своему человеку ее фото. Это была копия фотокарточки из дома Мироновых.
Анна не знала, с кем поговорить об этом. Яков ужасно сердился всякий раз, когда Разумовский как-то появлялся в их жизни и она не хотела лишний раз гневить мужа.
- Алексей Юрьевич, могу я Вас спросить о князе Разумовском? - неуверенно спросила Анна.
- Что могу, скажу, Анна Викторовна, - посерьезнел Лебедев. Весь его веселый настрой испарился.
- А зачем я нужна Кириллу Владимировичу? - прямо спросила Анна.
Лебедев замялся.
- Ох, тетушка, Вы меня без ножа режете. Якову Платоновичу бы наш разговор пришелся не по вкусу. Я предполагаю, что Вы для князя ценный источник сведений. В его авантюрах нужны люди талантливые, а Вы, при желании, можете рассказать намного больше, чем самый умелый его филер.
Остальное, пожалуй, я пока озвучить не готов, прошу меня простить. - объяснился Лебедев.
- Разумовский скоро приедет в Шалтугу, но не как мы, по Сибирскому тракту, а морем, через одесский порт, - выдала немедленно новые сведения Анна, словно в подтверждение его слов.
- Я скажу дяде. - улыбнулся опять Лебедев и протянул Анне персик с тарелки. - Анна Викторовна, мы с Яковом Платоновичем Вас в обиду не дадим.
Штольман, не обнаружив супругу в номере, поинтересовался у служащего, куда отлучилась Анна Викторовна. Портье указал на помещение кафе.
Яков замер, наблюдая за Анной. Увидев, как она аккуратно берет из рук племянника персик и смеется, он немедленно обнаружил себя, дабы прервать столь теплую беседу.
- Анна Викторовна, - поцеловал ей руку муж.
Штольман молниеносно осмотрел стол и, обнаружив служебные документы, очень разозлился, решив непременно устроить племяннику выволочку, но немного позднее.