Если бы не Яков Платонович со своей настойчивостью, она бы до сих пор обижалась в номере, возможно, даже в гордом одиночестве. Так почему же она до сих пор молчит? Знает же, что мучает его?
Анна повернула голову к мужу и улыбнулась.
- Мне очень нравится, спасибо Вам. - прошептала она.
Его рука тут же накрыла ее ладонь. Штольман ощутимо расслабился.
- Я смотрю, Вы перестали сердиться? - с тихой ласковой иронией произнес он.
- Я все еще сержусь. Ругаетесь Вы со мной слишком агрессивно. - тихо прошипела Анна и незаметно вонзила ноготки в руку супруга.
Яков тихо охнул, покачав головой, однако отвечать не стал, продолжая смотреть на сцену. Через несколько мгновений он молча поцеловал руку жены.
Когда объявили антракт, и Анна с готовностью поднялась со своего места, Яков усмехаясь, кивнул в партер, привлекая ее внимание.
В партере непринужденно сидел Алексей Юрьевич и мило общался с барышней, что-то увлеченно рассказывая. Не считая возможным составить компанию молодоженам, он, тем не менее, отправился на концерт самостоятельно.
В холле красноярского театра Яков встретил знакомого по службе в Петербурге коллегу, дослужившегося до должности губернского прокурора. Встреча вышла радостной и весьма бурной. Прокурор дивился, разглядывая Якова Платоновича и уверял, что Штольман ни капли не изменился, оставшись таким же молодым и поджарым. Сам коллега оброс бородой, усами и внушительным животом, впрочем, человеком оказался умным и доброжелательным. Прокурор отпускал комплименты Анне Викторовне, и приглашал семью Штольман непременно нанести визит к нему в усадьбу, пока надворный советник в городе.
Анна же засмотрелась на другого гостя. Высокий статный блондин лет сорока в иностранном военном мундире. Он был учтив и довольно холоден с окружающими, снисходительно слушал разговоры собеседников и неторопливо пил шампанское. Англичанин… Где она его видела?
- О чем задумались, Анна Викторовна? - немедленно отреагировал Штольман. Он заметил ее пристальный взгляд.
Анна взяла мужа под руку и зашептала.
- Вот обратите внимание на мужчину в мундире, запомните его лицо, это важно.
Штольман напрягся, пытаясь понять, о чем толкует супруга.
- Это будущий муж Нины Аркадьевны и отец их дочери. Он будет через несколько лет назначен на высокую должность в английской дипломатической миссии. Он связан с Вашим расследованием. - шептала Анна. - И направляется отчасти туда же, куда и мы.
- А куда мы направляемся? - уточнил Штольман.
- Я не знаю… в тайгу? - пожала плечами Анна Викторовна.
- Мы едем на золотые прииски компании господина Негрена. - пояснил Штольман.
- Ну вот, и он едет туда же, - согласилась Анна.
- Любопытно. Это следует обдумать. А пока, Анна Викторовна, немедленно прекратите смотреть в их сторону! - возмутился Штольман.
- Ах, извините! - спохватилась супруга.
Коллега Якова Платоновича немедленно решил представить надворного советника красноярскому обществу. Он подводил Якова Платоновича с супругой ко всем своим знакомым, пока очередь не дошла до сэра Николаса О’Конора. Англичанин равнодушно кивнул Штольману, впрочем, тут же зацепившись заинтересованным взглядом за Анну.
Не похоже, что он знает о нашем существовании. - подумал Яков. - Значит пока его используют вслепую. Это редкая удача. Будет возможность понаблюдать за господином из дипломатической миссии.
В гостиницу Яков Платонович с Анной Викторовной возвращались пешком. Анна попросила пройтись.
- Почему бы и нет, - улыбнулся ей Штольман.
Анна взяла мужа под руку, и они тихо пошли по ночному Красноярску.
- Расскажите, Анна Викторовна, что за посетительница была у Вас сегодня? - спросил Яков.
- Пришла женщина с ребенком, лет 10. Она сказала, что следует по этапу вслед за мужем. В пути у нее уже погибли двое детей. Осталась только старшая дочка. Нюра. Она болеет и не может идти. Мать просила, чтобы ее посадили на подводу для больных и стариков. - честно рассказала Анна.
- И что же Вы? - продолжал расспрашивать ее супруг.
- Я записала ее данные, и согласилась записку начальнику конвоя с просьбой помочь. - ответила Анна.
- Как подписали письмо? - цепко спросил Штольман.
- Так и подписала, как есть. Штольман Анна Викторовна, супруга начальника Нерчинского каторжного района, обер-полицеймейстера Штольмана Якова Платоновича. Я неправильно поступила?
- Да нет, все идеально сделали, не придерешься. - притянул ее и поцеловал в висок муж. Он продолжил:
- Признаю, я упустил из виду этот момент, и забыл Вас проинструктировать, как вести себя в подобных ситуациях, а их, без сомнения, будет много.
Всякий зависимый от моих решений человек, будет искать Вашей благосклонности и покровительства. А у Вас, Анна Викторовна, доброе, сострадательное сердце.
Однако будет не лишним в следующий раз придерживаться простых правил.
Не пускать незнакомых людей домой, если Вы одна. Тщательно записывать информацию о них, их данные и суть просьбы. Проверять их слова. Вот этот последний пункт обязательный. Слишком многие захотят воспользоваться Вашим доверием.
А потом уж решать, если человек пришелся Вам по сердцу, и Вы проверили правдивость его слов, то можно помочь. Когда мы прибудем на место, в Забайкалье, я выделю Вам кабинет, помощников и часы приема для вот таких вот просителей, чтобы они не осаждали наше мирное жилище.
- Ну, Яков Платонович! Я поражена Вашей готовностью идти навстречу. Думала, Вы меня дома запрете. - восхищенно покачала головой Анна.
- Вас не запрешь, я уже в Затонске убедился. Это хорошее дело, и Вам по сердцу и способностям. - улыбаясь, сказал Штольман. - Я лишь прошу Вас, не увлекайтесь до такой степени, чтобы забыть о доме, своем супруге и наших будущих детях, которых я очень жду.
Яков поцеловал жене руку и притянул покрепче к себе.
- А можно я Вас спрошу, раз Вы в таком благодушном настроении? - поинтересовалась Анна.
- Спрашивайте, - иронично усмехнулся муж и приготовился слушать.
- Вот вы сегодня говорили про субординацию…- запнулась Анна, подбирая слова.
- Говорил, - улыбаясь подтвердил надворный советник.
- Так вот, я расценила Ваши слова как то, что от меня Вы тоже требуете ее соблюдения. - продолжила супруга, внимательно глядя на мужа.
- А то как же! - согласился Яков.
Он неожиданно схватил Аню за бедра, приподнял и немного покружил, смотря на нее снизу вверх. Словно показывая ей без слов, что в некоторых вопросах всегда будет главной она. Например, в любви.
- Субординации я прошу, Анна Викторовна, лишь частично. Вы признаете за мной старшинство, не спорите в глобальных вещах, не воспитываете, не учите. Я весьма авторитарен в наших с Вами отношениях и сам желаю принимать решения, воспитывать и учить Вас. Оставляю это право за собой. Вам ясно? - он примирительно поцеловал ее в нос.
- Нет! - надулась Анна, - не ясно! - она разочарованно стукнула его кулачком.
- Отдайте мне право старшинства на время? Вдруг понравится не спорить? - предложил Яков.
- Ну разве что на время. - тут же попалась в ловушку супруга.
- На десять лет. Станете взрослой, серьезной солидной дамой, матерью семейства, так и быть, буду Вам жаловать вольности понемногу. - объявил Штольман
- Ох, Яков Платонович! - а Вы коварный человек! - сдалась Аня и протянула разочарованно:
- Я поняла, субординация.
Сама же она задумалась, мстительно вспомнила его идею с нейтралитетом. Как бы Вы себе хуже, Яков Платонович, не сделали, с Вашими авторитарными идеями.
Штольман немедленно почувствовал подвох. Яков развернул Анну за локоток к себе и обнял что есть силы. Он прошептал в ухо:
- Но ночью, Анна Викторовна, никакой субординации. Все равны, и у Вас даже прав побольше. Он не удержался и начал целовать ее за ухом, красочно представляя, по всей видимости, все их права и обязанности.