Створки были обиты элегантной темно-вишневой кожей, а ручка осталась бронзовая, явно старинная, очень подходящая по стилю к чугунным перилам и ажурным прутьям.
На звонок никто не отвечал. Все ясно, Надежда на работе.
Я вздохнула и, сев на подоконник, принялась рыться в сумочке, разыскивая сигареты. Удивительное дело, какого бы размера ни купила я ридикюль, вещи мигом пропадают в нем, как в черной дыре. Звонящий телефон ищу бесконечно, а когда наконец его вытаскиваю, он, как правило, уже молчит. Теперь, пожалуйста, куда-то подевались “Голуаз”. Курить хотелось смертельно, чтобы ускорить процесс поисков, я вытряхнула содержимое сумки на широкий подоконник и увидела связку ключей погибшей. На колечке болтались длинная узкая палочка с зазубринками и толстый “английский” ключик. Имелся и брелок, большая цифра 2.
Неожиданно в моем мозгу что-то щелкнуло, я сгребла вещи в сумочку, подошла к двери и ткнула палочкой со штырьками в небольшое круглое отверстие. Через пару секунд она открылась, и я вошла в темноватое помещение.
Пахло тут, как в оранжевых “Жигулях”, сладкими духами, явно дорогими, но мне не знакомыми. Я осторожно нажала на выключатель, под потолком вспыхнула большая старинная люстра с колпачками из синего стекла. Мрачно, но стильно. Так же необычна, но очень элегантна оказалась и вся обстановка.
Вопреки ожиданиям тут было только три комнаты, правда, большие, просторные, в каждой имелось по два окна. Уже через десять минут стало ясно: Надя Колпакова обитает одна. В ванной, в стаканчике тосковала единственная щетка, на крючке висел розовый махровый халатик, а полочка под зеркалом была забита исключительно косметикой. Никаких лосьонов после бритья и мужских дезодорантов, никаких детских вещей и игрушек.
На огромной кухне в шкафчике стояли крохотные, почти кукольные кастрюльки, и я окончательно убедилась: Надя живет, вернее, жила одна. Имеющая семью женщина купит себе под суп трехлитровую “тару”.
Я была почти уверена: это Надежду нашли в железном шкафчике. Не знаю, откуда у меня появилось это ощущение, но оно превратилось в уверенность, когда в спальне, на тумбочке возле шикарной кровати из красного дерева, я обнаружила пакет с фотографиями, явно недавно принесенными из “Кодака”.
На первом снимке улыбалась миловидная блондинка с голубыми глазами. И это была та самая несчастная, найденная в неестественной позе в раздевалке книжного магазина. Я не видела лица убитой, но хорошо запомнила одежду: ярко-зеленый пиджачок и брючки цвета солдатской гимнастерки. Приветливо смотрящая в объектив девушка была одета именно таким образом.
Я села на кровать и уставилась на фото. Вот оно как! Погибшую звали Надя Колпакова. А при чем тут паспорт на имя Дарьи Ивановны Васильевой?
Не успела я поразмышлять на эту тему, как раздался резкий звонок. На тумбочке подпрыгивал телефон. Совершенно забыв, что нахожусь в чужом доме, я моментально схватила трубку.
– Алло.
– Надька, – затарахтел высокий голос, – ну ты, блин, даешь, заболела, что ли?
– Да, – на всякий случай осторожно сказала я, – простудилась!
– Эй, Надька, это ты? – настороженно спросил, о сопрано. – Что у тебя с голосом?
Я быстро зажала пальцами нос и прогундосила:
– Что, что, насморк, а это кто?
– Я, не узнала?
– Нет.
– Ну ты даешь!
– Извини, только мне уши заложило от простуды, кто это?
– Дина.
– А-а-а, – протянула я, – привет, как дела?
– Совсем обалдела, – проревела собеседница, – я жду тебя с самого утра! Если передумала нам деньги давать, так и скажи, нечего из меня кретинку делать!
– Да нет, поделюсь с удовольствием. – Я решила не упускать возможности познакомиться с подругой Нади. – Извини, заболела, вот и не пришла.
– Ничего, – явно повеселела Дина, – главное, что дашь!
– Сколько?
Повисло молчание, потом собеседница осторожно спросила:
– Тебе совсем плохо?
– Ну, понимаешь, облилась вчера всякой гадостью, чтобы температуру сбить. – Тысячу обещала.
– Долларов?
– Рублей! – заорала Дина. – Мы не ты, нам и сто рублей деньги.
– Хорошо, хорошо, – забубнила я в нос, – привезу, не переживай.
– Ты ко мне приедешь или я к тебе?
– Давай на нейтральной территории.
– Где?
– Ну… “Макдоналдс” на Тверской знаешь?
– Нет, ты точно сошла с ума! Что вчера принимала? Не ЛСД, часом?
– Ладно, не хочешь там, давай рядом. В кафе “Лира”, чуть подальше пройдешь за “Макдоналдс” и увидишь дверь.
– Во сколько?
– В полдевятого вечера.
– Пользуешься тем, что нам деньги нужны, и выеживаешься, – вздохнула Дина и отсоединилась.
Я заперла дверь и поехала на работу.
ГЛАВА 6
Возле железных воротец, у входа, рядом с девочками, призванными хватать за руки наглых воров, сидел питбуль, настоящий красавец, причем хитрец устроился не на полу, а на небольшой скамеечке. Пес был страшно похож на Банди, я перевела глаза на дверь и увидела большое объявление, набранное на компьютере: “Внимание! Магазин охраняют специально обученные собаки. Нормальным посетителям они машут хвостом и улыбаются, а воров мигом задерживают”. Удивившись до крайности, я опять посмотрела на гордо сидящую собаку и в ту же минуту поняла, что это… Банди.
– Мальчик мой! Как ты сюда попал?
Бандюша заскулил и забил длинным, тонким хвостом, но со скамеечки не слез и не бросился опрометью к хозяйке. Всем своим видом пит показывал: извини, дорогая, я на службе.
– Откуда он взялся, девочки?
– Ой, Дарья Ивановна, – затарахтела вынырнувшая из-за стеллажей Света, – дочка ваша приехала, вместе с братом и собаками. Такой красавец!
– Кто? – совсем растерялась я. – Банди?
– Нет, – засмущалась Света, – сын ваш! Один рост чего стоит.
Потом она секунду помолчала и спросила:
– Он женат?
– Да, – разозлилась я, – давно и прочно, более того, имеет двоих детей.
– А я чего? Я ничего! – забубнила Света, – просто полюбопытствовала! У меня парень есть. Вот Лилька, та да, она у нас одинокая, так прямо с ног сбилась, бросилась их в буфетной чаем поить.
Разозлившись и не понимая, отчего милые родственнички вместе с животными обрушились на мою голову, я пошла их искать и нашла в своем кабинете. Впрочем, кроме Кеши и Мани, там была еще Аллочка и несколько продавщиц.
– Что тут происходит? – грозно спросила я.
– Ой, Дашенька, – подпрыгнула Алла, – смотри, какой миленький, какой сладенький.
Я посмотрела на Хуча, мирно сопящего у нее на руках. Глаза мопса блаженно щурились, а вся мордочка была обсыпана крошками. Похоже, Хучика на славу угостили печеньем.
– А мне больше эта нравится, – проворковала Лиля, прижимая к себе Жюли, – такая прикольная, лохматенькая, ну чисто плюшевая игрушка.
– Нет, – пробормотала вбежавшая за мной Света, – кошки лучше всех, дайте вон ту белую, в отдел стащу. Помещу на подоконнике, где книги про животных, живая реклама!
– Жюли лучше, – улыбалась Лиля, глядя на Кешу.
До меня наконец дошло, что больше всех из домашних животных продавщице понравился мой сын, и я рявкнула в гневе:
– Кто разрешил бросить рабочие места, ну-ка, живо в зал!
Девчонки упорхнули. Алла, не отпуская Хуча, пробормотала:
– Я ему хочу свой кабинетик показать, – и быстро, чтобы не услышать ничего в ответ, юркнула за дверь.
– Может быть, вы мне теперь объясните, что здесь происходит, – вздохнула я и села в кресло.
– Мать, не сердись, – поднял руки Аркадий, – это Манька придумала, я только шоферил!
– Что же ты меня не остановил, – кинулась в бой дочь, – почему не запретил, а?
– Тебя остановишь, – усмехнулся Кеша, – толще меня стала, животом задавишь!
Понимая, что они сейчас начнут ругаться, я хлопнула ладонью по столу:
– Хватит!
– Ладно, ладно, – испугались дети, не ожидавшие от матери подобного жеста.
– Честно говоря, идея не так уж и плоха, – начал Кеша.
– Просто великолепна! – выкрикнула Маня.
Перебивая друг друга, они изложили суть, которая оказалась проста, как веник.
В нашем доме целую неделю нельзя будет жить. Придется еще менять и батареи. Система отопления замерзла. Куда всем деваться? В гостиницу? Туда не пустят с таким количеством животных. Впрочем, администрация “Президент-отеля” могла бы закрыть глаза и не заметить пребывания крохотной Жюли в своих стенах, но целую стаю собак, из которых две питбуль и ротвейлер, не пропустят ни за какие деньги. Кстати, у нас еще хомяки, жаба и крыса Фима четвертая. Снять квартиру? На неделю никто не сдаст. Уехать к знакомым? Тут тоже не пришли к консенсусу. У Оксаны крошечная двушка, нам там не разместиться, у Маши Трубиной аллергия на шерсть. У Оли Тельковской очень хорошо. Там большая квартира, и все любят животных, но у Тельковских ремонт. Одним словом, положение оказалось безвыходным. Отдать собак и кошек на передержку никто не хотел. Их там разлучат, посадят в клетки…