- Что-то не так?
- Все не так, Григорьев! – не узнала свой голос: низкий и хриплый.
Миша заслушался, не сразу поняв смысл фразы.
- Что? Маш, я не понимаю, только не говори, что тебе не нравится.
- Забыли, все. Я хочу домой.
Парень нахмурился и выдал также раздраженно, как она:
- Идём.
Михаил справился с эмоциями, хотя они распирали изнутри: огонь, тяга к той, что и сама тает от его ласк, и куча вопросов: «почему?», «зачем?», «что случилось?».
Они молча оделись в вестибюле и также безмолвно вышли из здания. Маша злилась. Она осознавала, что Григорьев перестаёт быть для неё просто студентом, соседом, приятелем. Он стал занимать слишком много места в ее мыслях, ее манило к нему. Михаила бесила тишина и внезапная перемена ее настроения. Довольно долго шли без единого слова. Потом он не выдержал:
- Маш, может, скажешь в чем я провинился?
- Ни в чем.
- Тогда почему ты от меня бежишь?
- Разве? – нервно фыркнула. - По-моему я иду достаточно медленно.
- Не отшучивайся, ты же знаешь, о чем я.
Маша не ответила. Ее молчание вывело его из себя.
- Остановись. Да, постой же, - парень с силой схватил ее за плечи и развернул к себе, раздраженно прикрикнув, - Говори!
Маша от такой наглости рассердилась не на шутку, сдвинула брови и гневно ткнула пальцем в ворот его пальто.
- Ты - самодовольный, избалованный женским вниманием, бабник. Я не хочу становиться твоим трофеем, ты…
Он в страстном порыве накрыл ее рот поцелуем, жадным и требовательным. У Маши дух перехватило, она напрочь забыла все, что хотела сказать, и со всей своей природной импульсивностью отдалась нахлынувшим чувствам. Она отвечала его губам, таким большим и мягким, упивалась его разгоряченностью. Руки ее метнулись к его шее, он же заключил ее в крепкие объятия. Ничего общего с нежными касаниями, что были у них до этого, он словно утолял жажду, дышал рвано и тяжело. Потом поцелуй стал чуть медленнее и глубже. Мария теряла голову от происходящего. Сейчас она просто наслаждалась. Ей было хорошо и спокойно. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль: бежать! Букина ухватилась за неё, и призвав все свои силы, дёрнулась назад. Григорьев отстранился. Перед ним стояла распаленная, растерянная, разгневанная, испуганная Маша - столько всего одновременно выражало ее лицо. Он отпустил ее, и девушка побежала в свой подъезд, до которого оставалось совсем немного. Михаил подавил порыв догнать ее. Смотрел вслед, серьезно обдумывая Машино поведение и свою реакцию. Сносило крышу от воспоминаний о ее притягательной коже, выразительных глазах, робких касаниях и смелых взглядах, и, черт возьми, как она целовала его сейчас, сама!
Дома он первым делом направился в душ, пытался смыть наваждение, но получалось с трудом, воображение будоражили картины долгожданного поцелуя. Она отвечала ему, чувственно и горячо, что поражало фантазию новыми сюжетами: что могло бы быть дальше. Миша повернул смеситель в сторону холодной воды, надеясь прогнать непрошенные мысли. Маша сбежала. Черт, снова ускользнула. Что не так? «Не хочу быть трофеем». Ей ли об этом переживать: доводит его до исступления одним своим присутствием. Раньше Миша точно знал, что не готов к серьёзным отношениям, но теперь ему вдруг захотелось попробовать союз с Машей. Встречаться по-настоящему, как положено. Ухаживать, делать приятные сюрпризы, быть вместе настолько долго, насколько получится у них обоих. Накинув полотенце вокруг бёдер, Миша схватил телефон, устроился на диване и написал ей: «Давай встречаться». Стёр, обдумал снова и набрал другое: «Будь моей девушкой», нахмурился, потёр лоб, это слишком резко, и исправил на: «Позволь мне быть твоим парнем» - опять не то. Такие вещи надо говорить лично. Покрутил аппарат в руках и медленно, спокойно, не спеша, ввёл сообщение: «Ты – потрясающая девушка! К тебе я испытываю то, что никогда не ведал раньше. Спасибо за самый лучший вечер в моей жизни». Отправил, не надеясь на ответ. Открыл сайт ВУЗа и глянул ее расписание на завтра.