Мария замешкалась, но потом снисходительно улыбнулась одним уголком губ, сделала вид, что приняла подарок, и взялась якобы хлестать им по лицу «поклонника». Тот стал «выдергивать шипы» из кожи:
- Вообще-то это были розы.
- Там не скоро твой выход? Пропустишь, клоун.
- Пф, я не участвую. Просто повод хороший с пар сбежать.
- Кто бы сомневался.
Ответила с недоброй ухмылкой, развернулась и зашагала прочь. Сначала игру поддержала, а теперь опять обороняется, черт.
- Подожди.
- Что?
- Может, сходим куда-нибудь? – слова вырвались сами, помимо воли, а мозг с запозданием вопил: «Зачем? Не надо было».
Маша задумалась:
- Переспал со всеми студентками, кроме меня? Коллекция неполная?
- Как грубо. Я не такой, - Миша подошел ближе.
- Мне плевать, какой ты, Григорьев, - резко бросила Маша. – Оставь меня в покое!
Последнюю фразу почти выкрикнула, как раз в это время из актового зала вышли одногруппники Михаила. Они с любопытством оглядели пару, некоторые с каким-то злорадством смотрели на то, как мелкая пигалица обломала их главного ловеласа.
Маша гордо подняла голову и отправилась восвояси.
- Шикарно! – просвистел Сашка Мельников. – Добро пожаловать в ряды отшитых, с тобой небось первый раз такое, да?
- Вообще-то впервые, - признался Михаил, а сам подумал: вот почему так обидно. Стало вдруг важно добиться ее расположения. Парни что-то ещё шутили на эту тему, Михаил отвечал, а сам уже обдумывал, как бы найти подход к этой девчонке.
Напряжение
- Григорьев позвал тебя на свидание, и ты отказалась? – Лиза непонимающе хлопала ресницами. – Ты серьезно?
Девочки болтали в женском туалете. Только здесь можно было поговорить спокойно, без лишних ушей.
- Я не собираюсь становиться его очередным трофеем, - заявила Маша.
- Ну и зря. Он красивый, уверенный, обходительный, я бы лучше с ним лишилась девственности на твоём месте, чем с кем-то другим. У него и опыта достаточно. Ну и пусть на один раз, а тебе больше зачем?
От слов Ереминой захотелось поморщиться:
- Ну что ты говоришь? Перестань.
- Дело я говорю! Хоть бы раз ко мне подкатил, я б не растерялась.
- Да ну тебя.
Женька молча наблюдала за беседой и только в конце вставила своё слово:
- Маш, уважаю! Правильно сделала.
Лизка распалилась:
- И ты туда же? Да вы чего, девочки?! Откройте глаза – Григорьев самый клёвый парень на весь факультет.
Женя возразила:
- Он, возможно, самый красивый, но душонка... Тот же Димка Лебедев намного лучше, хоть и страшный.
- Сладкие мои, все эти сказки про душу хороши до первого секса – попробуете, поймёте, о чем говорю. Тело – важнее.
Подруги не стали спорить. Кивнули, оставшись при своём мнении. Маша нерешительно уточнила: - Так, значит, он к тебе не клеился?
- То-то и обидно, что нет. Ты, конечно, красивая, но это только если приглядеться, а парни же таращатся на ножки, грудь, попу – у тебя ничего не видно, все прячешь. Я как положено подчёркиваю, а самый классный зовёт не меня, а тебя. Извини, но меня прям бомбит.
Шабалина прямолинейно заявила:
- Вот потому мужикам и не интересно – ты все показала уже. А Машку раздеть охота, посмотреть.
- Ой, да ну вас, - Букиной стало неудобно. – Идём уже, а то опоздаем.
В словах Женьки Мария уловила зерно истины. Любопытство – вот, что движет Григорьевым. Вдруг представила, как он протягивает к ней свои жилистые руки и снимает с неё футболку. Щеки заалели. Стало стыдно за свои мысли. В глубине души девушка надеялась, что ее резкость, да ещё при посторонних охладит пыл ярого любителя слабого пола. До следующего дня они не сталкивались, что очень радовало Машу.
***
В кафетерии одногруппники сомкнули два стола, чтоб поместилась вся компания. Маша и Женя взяли кофе «три в одном» и пирожные. Лиза легкий салатик и чай. Пацаны набрали пирожков. Обсуждали теорию связи, очень уж педагог необычный – Павел Кузьмич, старый перестарый, еще советской закалки. Поговаривали – лютый зверь на экзаменах, такое прозвище и получил – Лютый.
Вдруг Маша почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Подняла глаза и встретила изучающий внимательный взгляд Григорьева. Несколько секунд сверлили друг друга, пока, наконец, кто-то не отвлёк его разговорами. Воздух словно наэлектризовался. Напряжение улавливалось во всем. Маше тут же захотелось покинуть помещение. Но кофе ещё недопила, половина одноразового стаканчика – в мусорное ведро не выкинешь. Пришлось остаться, давясь напитком. В беседе уже не участвовала, нервничала. Все мысли витали вокруг того, кто устраивался за три стола от нее.