Во второй половине дня девчата сидели на подоконнике в холле. По коридору шёл их пожилой преподаватель - Лютый. В руках он держал высокую кипу папок и бумаг, поддерживая шаткую башню подбородком. Он подходил к двери деканата, и Маша подумала: «Как же он откроет дверь, бедняжка?». Она тут же бросилась на помощь старичку, но остановилась на полпути – Григорьев ее опередил, появился откуда-то с другой стороны, даже не заметив ее. Отворил дверь перед педагогом, спокойно и заботливо сказал:
- Павел Кузьмич, ну куда вы столько нагрузили?
- Да чтоб меньше ходить. Мне ещё столько же надо принести сюда и все, - ответил профессор, сгружая папки на стол.
- Можно я вам помогу?
- Буду весьма признателен.
И они ушли вместе, вернувшись через несколько минут, с двумя стопками среднего размера. Маша невольно прислушалась к их мирной беседе. Преподаватель обращался к Григорьеву, как к старому доброму знакомому, называл «Мишкой». Такого ласкового тона от Лютого она не ожидала услышать. Дедушка лучился добротой и смеялся заливисто, когда Миша рассказал что-то веселое. Парень все это время казался таким искренним, простым, милым, будто он, наконец, не играл, а был самим собой. Букина стояла за колонной так, что Миша не мог ее видеть, и удивлялась своему открытию. Это будто совсем другой человек. Ей нравились его слова и манера общения. Мужчины скрылись в деканате, и Маша (одна, девочки уже ушли) появилась из своего укрытия. Поспешила поскорее проскочить мимо двери, но всё-таки краем глаза заметила, как оттуда вышел Григорьев. Он направился за ней. Шёл, не спеша, и все равно догнал. Маша повернула голову в его сторону и с любопытством заглянула в лицо. Он между тем уже собирался что-нибудь съязвить, как обычно, но осекся. Маша как-то странно смотрела на него, без злости, не хмурясь, а открыто. Он сам просветлел и, сбросив браваду, просто сказал:
- Привет.
- Привет.
- Как дела?
- Нормально.
На том и разошлись по своим аудиториям. Миша подумал, глупый какой-то вышел диалог, но что-то в нем явно было хорошее. Он давно уже украдкой наблюдал за Машей в перерывах, на смежных лекциях, в столовой. Его привлекало ее скромное, но в то же время веселое поведение, она всегда поддерживала разговор, шутила, была сочувственно внимательна к окружающим. Правда, как только она замечала Мишу, сразу замыкалась и хмурилась. Но тут он сам виноват, и понимал это, строил из себя перед ней развязного мачо, а зачем, черт разберёт.
Маша вспомнила теперь, как одногруппники пару раз говорили про Григорьева, что он кому-то там серьезно помог, просто вовремя оказавшись рядом. Тогда она подумала, бред какой-то, с кем-то перепутали, или там явно все не так было. Сейчас же ей отчётливо приходили в голову слова парней и верилось каждому из них. Вот такой Михаил, какого она видела сегодня, запросто мог помочь незнакомому человеку совершенно безвозмездно. Был бы он в самом деле таким, как только что перед Лютым, Маня, пожалуй, даже обратила бы на него внимание.
Сок с привкусом
Команда электроэнергетиков заняла третье место в первом этапе КВН. Все ещё под впечатлением раскрасневшаяся от смеха компания ввалилась в ночной клуб «Тарантелла». Димка, как и обещал, провел всех беспрепятственно. Заняли столик выше танцпола, заказали коктейлей, пива, кто-то - водочки. Букина попросила яблочный сок, над чем стали подтрунивать друзья, что были ближе и услышали ее слова. Именинник тут же заступился, увалившись своей грузной фигурой рядом:
- Отвалите! Ну не пьёт наша Маша, что такого? Я вот тоже сегодня не буду – за рулем, - и добавил потише, обращаясь только к ней. – Не обращай внимания, Манюнь, будь сама собой.
А она и была. В обычной для себя форме: модные широкие брючки с открытыми щиколотками, белоснежные слипоны, бледно-розовый свитшот. Волосы свободно спадали на плечи - вообще-то Букина не любила заколки и резинки на голове, носила в универ исключительно ради удобства.
Только все принялись за спиртное, как Лизу потянуло танцевать. Она принялась поднимать товарищей, щекоча и щипая:
- Давайте-давайте, поднимайте задницы, потрясёмся, пока не напились.
Лёха Кирин схватил Ерёмину на руки, и под ее звонкий смех, погнал друзей на танцпол. Маша побежала первой. Танцевать обожала, в детстве даже занималась в хореографической студии. В плотной толпе все растворились и просто двигались в такт музыке. Маня иногда открывала глаза и находила своих. Димка скоро пристроился рядом, осмелев в новой обстановке, стал слишком часто задевать одногруппницу как бы невзначай. Маше были неприятны его прикосновения, что заставило быстро вернуться к столу. Лебедев последовал за ней. Гриша как раз произносил такой-то тост оставшимся ребятам. Дима подал Мане ее бокал, взял свой и перебил Павлова: