– Единственное, что может принести нам победу – серьги Кировой в форме кошки. Пробраться в ее комнату невозможно и при нормальных обстоятельствах, а сегодня она еще и заболела, и осталась дома. Серьги занесли в список до того, как узнали, что Кировой не будет на празднике. Роуз Хэзевей может многое сделать, но, честно говоря, это уже явно за пределом моих возможностей.
Я ждала, что Дмитрий согласится со мной. Ждала, что он скажет мне, что нужно уметь проигрывать и вынести из этого для себя ценный жизненный урок. Вместо этого он вышел из зала и вернулся обратно в офис. Спустя пару минут он снова вошел в зал, вооружившись ручкой и клочком бумаги. Он сел на полу рядом со мной, так близко, что наши ноги соприкасались, и мой провал моментально вылетел из головы.
После того, как Дмитрий сказал мне, что мы не можем быть вместе из-за разницы в возрасте и долга перед Лиссой, мы свели физические контакты почти на нет. Пусть мы и тренировались вместе, ежедневно виделись, но всегда, всегда сохраняли дистанцию. До этого момента, пока мы не соприкоснулись коленями, я и не осознавала, как сильно эта дистанция повлияла на меня. Независимо от того, что с логической точки зрения мы так и должны себя вести, независимо от того, что его чувства ко мне изменились, хотя я в это и не верю, что-то во мне до сих пор остро нуждается в нем. И я не думаю, что когда-либо это чувство пройдет.
Чувствует ли он тоже самое? Сложно сказать. Ему лучше удается скрывать свои эмоции.
Он наклонился вперед и нарисовал большой прямоугольник, в углу которого располагался еще один, но уже меньшего размера. Затем на листе в пределах большого прямоугольника появились и квадраты.
– Апартаменты Кировой гораздо больше, чем у других преподавателей, но расположение у всех одно: гостиная, спальня, кухня...
– Кухня? У преподавателей-мороев есть свои собственные кухни?
Я знала, что у инструкторов-дампиров таких нет. Существуют отдельные столовые для них, но питаются они тем же, что едят и ученики.
– Да, есть. Но смотри, здесь ее спальня, и стена этой комнаты выглядит так, – он нарисовал еще одну линию, поэтому стена стала толще. – Это потому, что здесь находится потайная лестница.
Я посмотрела на схематический план.
– С каких пор?
– С всегда. Это план побега на случай экстренных ситуаций.
Я знала, что в академии существует огромное количество разных выходов и хорошо защищенных комнат на случай атаки стригоев, но вот потайная лестница стала для меня сюрпризом.
– У директрисы или директора на случай опасности разработан свой план побега? Не верю.
Он пожал плечами.
– Данный проход был создал архитекторами, построившими эту школу, давным-давно, так что давай не будем углубляться в эти вопросы прямо сейчас. Если ты пройдешь по одному из тайных тоннелей вверх по лестнице, то сможешь проскользнуть в спальню Кировой и забрать ее серьги.
– Пф. Ладно, предположим. Но если бы я могла так просто пройти по тайному проходу, то закончила бы охоту еще целую эру назад. Все мы слышали слухи об этих дверях. К ним даже нет ключей, верно?
– Двери открываются при помощи отпечатка пальца. И морои, и дампиры, преподающие в школе, прошли авторизацию.
– Я большая фанатка Бондианы, но пока я не вижу других способов пройти через дверь в спальню Кировой, не отрезав руку кому-нибудь из преподавателей. Предложишь что-нибудь получше?
Дмитрий молчал. Я почувствовала, что моя челюсть начала падать и попыталась закрыть рот, так как до меня начал доходить его намек.
– Ты... Ты собираешься помочь мне нарушить правила? Но правила есть правила. Так кто-то мне сказал по крайней мере.
Он снова многозначительно посмотрел на меня, но теперь в его взгляде читалось гораздо больше раздражения, нежели веселья.
– Роуз, не заставляй меня изменить свое решение.
– Нет, нет, – сказала я быстро. – Я благодарна. Правда. Но ты должен понять мой шок. Ты же Дмитрий Беликов. Крутой парень нашего кампуса. Сторонник справедливости. Ради Бога, ты даже одет, как шериф! Ты прямо как Лисса. Ваши личностные качества затмевают ваш рассудок, когда дело касается выбора костюма. На Хэллоуин и День Святой Варвары принято примерять на себе образы тех, кем вы хотели бы быть, а не тех, кем вы являетесь на самом деле.
– Ты хочешь быть вором персональных данных?
– Черта с два, – сказала я, впечатленная тем, что он понял, кто я. – Я Роуз Хэзевей. С какой стати мне хотеть быть кем-то еще?
Он снова улыбнулся, а я подумала он том, что хотела бы провести пальцем по его губам. Я даже сжала руку в кулак, чтобы не совершить такую глупость.
– Стоит ускориться, если ты хочешь успеть, – сказал он. – И не говори, что для тебя это слишком рискованно.
Я вскочила на ноги.
– Почему все во мне сомневаются? Ты прямо как Мейсон.
Только вот на Мейсона он ничем не похож. Мейсон заставляет меня смеяться своими тупыми шуточками и с ним всегда легко и комфортно. Когда я была с ним... Я просто была. А с Дмитрием... С Дмитрием мое дыхание сбивается, а сердце так и грозит выскочить из груди и начать выполнять акробатические этюды. Радом с ним хочется стремиться к лучшему. Становиться сильнее, умнее, быстрее и хитрее. Без него мне кажется, что в мире чего-то не хватает. Словно вокруг меня пустота.
– Почему ты делаешь это? – спросила я, забирая с собой диск и перчатки. – Я даже представить не могу, какие неприятности тебя ждут, если учителя об этом узнают.
Дмитрий не смотрел на меня, лишь играл с цепочкой своих карманных часов.
– Что ж, полагаю, Вселенная действительно хочет помочь Кристиану. И я лучше прослежу, чтобы этот диск вернулся ко мне в целости и сохранности.
Но я знала правду. Он делает это ради меня.
Не удивительно, что стражи имеют доступ ко всем помещениям в туннеле, их отпечатки вбиты в базу, а студенты знают так мало о данной системе. Как только мы оказались внутри, я не смогла узнать больше об этом легендарном лабиринте, так как Дмитрий оставил свет выключенным.
– Всё отслеживается, – пояснил он. – Уже есть запись, что я входил, но так и не вышел из здания, хотя это не привлечет особого внимания. Мы постоянно проверяем двери. Но если включить свет, начать использовать энергию, то появятся лишние вопросы.
Поэтому мы шли по подземному туннелю в полной темноте, даже дампирское зрение не особо помогало. Дмитрий шел уверенно, словно знал дорогу наизусть, хотя что-то мне подсказывает, что так оно и есть. Вероятно, он изучает чертежи и планы академии в качестве досуга. После того, как я врезалась в стену третий раз, он взял меня за руку и повел за собой. Полагаю, мы пересекали кампус, но я уже совсем не ориентировалась в пространстве. Когда мы остановились, я ударилась ногой о ступеньку.
– Это здание мороев, – сказал он. – Она живет на верхнем этаже.
Мы поднялись на четвертый этаж и встретились с очередным препятствием. Дмитрий стоял позади меня и направил мою руку вперед к маленькой кнопке. Я ждала, что он объяснит, что будет дальше, но вместо этого мы простояли так несколько мгновений: наши тела были близки друг к другу, а его рука накрывала мою. Я закрыла глаза и всем сердцем мне захотелось прислониться к нему, захотелось расствориться в нем. Мы стояли так близко друг к другу, что его запах накрыл меня с головой, опьянил. И дело вовсе не в плохом парфюме. Запах исходил от его кожи и заставлял любую девушку растаять.