Да твою ж…
Не дай Бог тебе попасться мне еще раз… Авария!
Квартира в старинном доме, крупногабаритная, с высоченными потолками. Никогда не был здесь раньше. Всегда довозил Аварию до подъезда, а потом оттуда же забирал. Не горел желанием, да и приглашен не был. А может, и был, но Авария не сочла нужным это приглашение передать. Единственная наша реальная встреча с «бабулей» состоялась на премьере какой-то чумной оперетты, которую я не смог высидеть до конца и свалил после первого акта. «Испортив», как утверждала Янка, им просмотр первого.
- Проходите в гостиную, будем пить чай.
На первый взгляд интерьер старинный, но стоит приглядеться и становится очевидно, что дизайнерский, просто стилизован под старину. «Бабуля» у нас не бедствует и «заряжена» хорошо.
Дед Янки был достаточно известным художником. И средства - от продажи его работ.
Не «денежный мешок», конечно, но на беззаботное приятное проживание в Питере вполне себе.
Здесь же и мастерская Янки, она говорила, что рисует немного.
Широкая арка из гостиной демонстрирует ее внутренности. Мы с Гариком с любопытством разглядываем обстановку.
Все радужно заляпано, какие-то, запачканные красками, кисти… скрученные тюбики… Мне видится здесь образ моей Янки, заляпанной в краске. Не думал, что ее "немного рисую" так масштабно.
- Катерина Федоровна? - с удивлением кивает Гарик на недорисованные картины на мольбертах.
Отрицательно кручу головой.
- Янка…
- Ничего себе!!
Разглядываю ее мазню. Никогда не видел. Интересно… Необычно… Наверное, даже мог бы сказать, что талантливо, но совершенно не разбираюсь в живописи. Бросается в глаза картина с сине-фиолетовым видом города из окна. Размазанные фары… Потеки дождя по стеклу… Ладно. Офигенно она рисует. Никогда бы не подумал.
Катерина Федоровна расставляет чайные фарфоровые чашечки.
- А Вы, Игорь, значит, внук Петра Васильевича?
- Да! - разворачивается он.
- Похож… Особенно в профиль. По-молодости Петр Васильевич был прекрасен в амплуа героя-любовника.
- Это комплимент, надеюсь? - суетится он вместе с ней возле стола, помогая с приборами.
- Конечно! Вы очаровательный мальчик…
Садимся.
Мой взгляд скользит по столам и полкам в поисках телефона.
Взгляд Гарика - по стенам.
- А это чьи работы?
- Вот эта стена — Михаил Пантелеевич Барских, мой покойный муж, дед Яночки. А эти две - уже сама Яночка. Еще девочкой нарисовала. Техника, конечно, не идеальная, но мне они очень дороги.
Разворачиваюсь, разглядываю. На первой – потягивающийся, зевающий рыжий котенок, на второй — разбитое окно, обвитое плющом.
- Дед учил ее рисовать. Талантливая девочка, - разливает она нам чай из резного фарфорового чайничка. - Со сливками?
- Обязательно, Катерина Федоровна. Разве я могу упустить возможность выпить с приличным человеком настоящий английский чай со сливками?
- Ой, и не говорите, Игорёк, старая гвардия интеллигенции уходит, а новая прирастает очень медленно, - стреляет в меня недовольным взглядом.
- Где можно вымыть руки? - включаюсь я.
Телефона в комнате нет, планирую посмотреть в прихожей.
- Налево…
Встаю. Гарик что-то расспрашивает про Аварию.
Сумка… мне нужен ее ридикюль.
- Яночка учится на втором курсе ГУКИ...- слышу я краем уха и застываю.
В смысле — учится?! - разворачиваюсь я в дверях. - Янка - учится?!
- Первый курс — с блеском! А потом этот вздорный мальчишка… - раздраженно взмахивает бабуля рукой. - Не знаю, успеет ли наверстать в зимнюю сессию. Все работы заброшены...
ГУКИ?!
Так вот куда она периодически исчезает! Коза! Сложно было сказать?! Столько крови из меня выпила своими периодическими побегами!
На старинном комоде — войлочный ридикюль ручной работы.
Открываю.
Е*ануться! Граблю старушку… До чего дошел…
Платочки, афишки, кошелек, косметичка… Телефон!
Быстро закрываю сумку и сбегаю с ним в ванную комнату. Закрываюсь. Погружаюсь в телефонную книгу.
«Яночка» - ее старый номер. Ищу дальше. Ничего. Этого не может быть!
Вбиваю к себе все входящие за последний месяц с неизвестных, а потом все контакты с непонятными мне аббревиатурами. Не так уж и много, штук восемь номеров.
Всё, нам пора!
Выхожу, возвращаю телефон в сумку.
Катерина Федоровна гремит посудой на кухне.
- Гарик! Поехали… - киваю ему на дверь.
- Ты совсем оборзел? - зло шепчет мне он. - Сядь, бл*ть, и попей с ней чай.
Закатываю глаза, возвращаясь за стол.
- Она о твоей жене рассказывает, вообще-то! - продолжает шепотом выговаривать мне Гарик.
Мне хочется сказать, что я и так знаю о ней все.
Но, как оказалось, это моё заблуждение.
ГУКИ. Я в шоке. Еще раз оглядываюсь на картины.
- Яне нужно ехать учиться в Европу, - возвращается Катерина Федоровна. - В Италию...
Меня взрывает это заявление, и мой рот неконтролируемо реагирует.
- Не нужно Яне ехать учиться в Европу, - с давлением отрезаю я.
- Почему это? - прищуривается она.
- Потому что Яна замужем. И ее муж живет в Питере. Значит, и она будет жить в Питере.
- Ваш брак — фарс! Глупый каприз!
- Почему? - сжимаю я челюсти.
- Извините меня, Артур, но что у вас может быть общего? Ты уничтожишь ее карьеру художницы! Ей нужен совершенно другой мужчина. Который станет для нее почвой, чтобы она расцвела, как человек творческий. Двинулась в своих проектах дальше. Переросла свои юношеские... поиски себя! - ах, вот как это, оказывается, называется! - А ты даже не можешь позволить себе организовать ей мастерскую!