Глава 55
Утром я уезжала в Нью-Йорк, чтобы найти квартиру, в которой снова начну жизнь с нуля. Я увидела Итана на подъездной дорожке, выходящего из своей машины.
Он старался не проводить со мной слишком много времени, после того вечера, поэтому я была удивлена, когда вышла с сумкой в руке, а он направился к гостевому дому.
–Не волнуйся, – сказал он. – Я просто хотел увидеть свою подругу.
–Как ты?
Он пожал плечами:
–Зависит от того, что будет дальше.
Я указала на верхнюю ступеньку, а он указал на нижнюю.
–Присядем посередине? – спросила я.
Итан улыбнулся, и мы оба сели. Он кивнул на сумку, которую я держала в руках.
–Что там?
–Обед, – ответила я. – Еду на поезде в Нью-Йорк.
Он посмотрел на сумку, которая была наполнена двумя бутербродами, салатом, большим термосом чая со льдом.
–Ты уверена, что этого достаточно? Дорога на поезде займет не менее двух часов. Возможно, даже три.
–Очень смешно.
–Что будешь делать в Нью-Йорке?
Я коснулась своего живота:
–Собираюсь выяснить, девочка это или мальчик.
–Это девочка.
–Почему ты так решил?
–Так говорят старухи. Когда ждешь мальчика – становишься красивее. А когда ждешь девочку...
Я рассмеялась:
–Ну, спасибо! Знаешь, это не по-дружески.
Он пожал плечами:
–Ты выглядела лучше.
–Ты прав.
Итан снова улыбнулся:
–Разве муж не едет с тобой?
–В этом весь план.
–Хорошо. – Он кивнул. – Это хорошо.
Я бы согласилась, но это было бы неправдой. Теперь все изменилось между Дэнни и мной – отношения стали немного напряженными. Довольно напряженными. Я не особо хотела участвовать в этой части. Либо мы с Дэнни будем работать над этим, либо нет. Будет лучше, если Итан будет так думать. Вероятно, было бы лучше, если бы мы все подумали об этом, но как мы можем это исправить?
В конце концов, мы были женаты, и я ему изменила. А он сделал всю нашу жизнь достоянием общественности. Это была не очень хорошая история. Не та история, которая продается. В истории, которая продается, он простил бы меня, прежде чем узнал, что я беременна.
В другой истории не было бы неверности и предательства. Не было бы кого-то нового, сидящего передо мной, с кем я не хотела прощаться. Была бы всепрощающая любовь, которая не позволила бы мне потерять моего мужа, даже когда весь мой мир был продан. Но, возможно, правильная история не имела значения. Возможно, весь смысл был в том, как я оказалась в этом беспорядке. Может быть, все, что имело значение, состояло в том, что я ужинала с Дэнни сегодня вечером, только мы вдвоем. И это делало меня счастливой.
Я просто чувствовала себя счастливой. Просто так. Странный момент, чтобы чувствовать себя свободной – с младенцем, растущим внутри меня. Но я избавила себя от неправильной жизни. И ребенок был вручен мне, как вознаграждение. Счастье, свобода. Немного и того, и другого.
Итан любезно улыбнулся.
–Хорошо, – сказал он. – Жизнь слишком коротка, чтобы страдать от неловкости. Когда ты вернешься, дай мне знать – мы пойдем выпить сидра или что-то в этом роде.
–Звучит так... ужасно, – сказала я.
–Как? У меня закончились идеи безалкогольных напитков.
–Может, ты просто проводишь меня на станцию. Мы могли бы отправиться сейчас.
–Нет, – сказал он. – Спасибо, в любом случае. У меня есть планы с моей подружкой.
Я посмотрела на свой старый дом, с его девушкой внутри.
–Ты заслуживаешь гораздо лучшего. И, может быть, я не имею права так говорить, но ты ведь это знаешь, верно?
–Я строю планы, – сказал он. – Дай мне знать, если мне стоит их нарушить.
Итан встал и направился к дому своей подруги. Затем он повернулся.
–Эй. Наверное, это мальчик. Ты никогда не выглядела лучше, чем сейчас.
–Ты лжешь...
Он пожал плечами, поворачиваясь назад:
–Ну, тебе ли не знать.
Глава 56
И последнее, что я вам скажу, по крайней мере, пока. Я оставила свою машину в Монтоке и взяла билет на поезд в Нью-Йорк по многим причинам. Главная из них: чтобы Сэмми знала, что я вернусь. Мы составили план выходных, вдвоем с сестрой. Рэйн и Томас, наконец, согласились на это. Если Рэйн узнает, что за выходные что-то произошло – она не станет давать задний ход. Сестра небрежно сказала мне: «Скоро увидимся», доверяя мне сделать это. Отношения между нами налаживались.
Поэтому я не оставила Монток в тот день навсегда, но мне все равно пришлось бы вскоре уехать. Я подумывала о том, чтобы заняться открытием магазина и подготовиться к рождению ребенка, а еще где-нибудь найти работу. Шеф Z, в конце концов, немного помог с этим. Он дал мне контакты женщины, которая владела магазином игрушек, в нескольких кварталах от того места, где я жила. Женщина была частым гостем в «28». Ее магазин был таким милым – она продавала деревянные игрушки. Ноевские ковчеги и поезда. Ее муж был столяром и, по-видимому, сам изготовил все эти волшебные штуки.
Они собирались открывать второй магазин на той же улице – продовольственный магазин, ее мечта. Масла из северного Кентукки, пино-нуар из округа Уэст-Сонома, имбирные булочки из пекарни в Биг-Сюр.
Шеф попросил Лотти позвонить мне, чтобы сказать, что женщине нужен кто-то, чтобы запустить магазин. «На самом деле – звучит довольно здорово, но это касается только приготовления пищи», сказала я. Крик шефа Z раздался на заднем плане, и Лотти сразу повесила трубку.
–Извините?
Я оторвала взгляд от моего окна, сидя в поезде, чтобы увидеть блондинку, лет двадцатипяти, смотрящую на меня. Улыбающуюся.
Я выключила музыку.
–Вы Саншайн Маккензи? «Саншайн»? Как же... «Маленькая Саншайн»?
–Может быть.
–Может быть? – Ее улыбка исчезла. – Так, это Вы, или нет?
Вроде бы, с разумной точки зрения – да, но это было неправдой. Мы такие, и одновременно – нет. Мы пытаемся что-то делать, и терпим неудачу. Мы говорим правду, а затем лжем. Мы хотим быть частью чего-то большего, готовы притворяться. Притворяться кем-то другим, просто для того, чтобы остаться на вершине. Мы хотим, чтобы это видели, и хотим, чтобы люди восхищались. Мы хотим, чтобы они нас понимали. Мы хотим, чтобы нас прощали. Мы ведь прощаем самих себя. И начинаем все сначала.
–Я просто хотела сделать селфи для Instagram, – сказала Блонди. – Сфотографируемся? Все равно никто не узнает.
–У тебя много подписчиков?
–Около пятидесяти тысяч.
–Серьезно? Что ты делаешь, что у тебя так много подписчиков?
Я знала, что спросила об этом так, будто мне около тысячи лет, но она снова улыбнулась, довольная тем, что я считаю ее знаменитой.
–Почти ничего.
Затем она наклонилась, подставила телефон на вытянутой руке и подождала, пока я тоже помещусь в камеру. Так я и сделала. Сидя в поезде – где-то между Нью-Йорком и Монтоком, где-то между старой жизнью и новой – Саншайн Маккензи прикрыла свой живот (это было не их дело) и сделала «знак мира» для пятидесяти тысяч человек, которых она не знала. Девушка посмотрела на фотографию, проанализировав ее.
–Неплохо, – сказала она. – Но, может быть, нам нужно сделать еще? Никто больше этот знак не делает.
Я пожала плечами:
–Считай, что вернулась назад в прошлое.
Блонди выглядела раздраженной.
–В шестидесятые?
Она нажала кнопку отключения камеры на телефоне и ушла.
Даже не сказала «Спасибо», или «До свидания». Я ее не интересовала. Была бы возможность сделать пари, я бы поставила на то, что она все равно разместит фотографию. Может быть, мне просто нравится думать, что она это сделает. Люди засыпали бы ее комментариями, спрашивая, «Хороша ли она?» (Абсолютно!), «Она получилась толстой» (Немного ... да!), а один человек спросил бы «Кто это?» (Поддельное кулинарное шоу, помните?).
Большинство из них вспомнят. Некоторые из них этого не сделают. Остальным будет все равно.
И вы должны понимать, что для Саншайн это было отличным способом попрощаться.