– И вы полагаете, что здесь, в этой тюрьме, надо считаться с возможностью такой катастрофы? Но что же привело заключенных в такое взволнованное состояние?
– "Демон Даннеморы!"
– Тогда скажите мне прежде всего, кто или что он этот "Демон Даннеморы"? – с видимым нетерпением спросил Ник Картер.
– Я могу вам ответить только тем же вопросом, так как именно для разрешения его я и пригласил вас сюда, – ответил директор, пожимая плечами.
– В каком виде является это привидение?
– Оно всякий раз выглядит иначе!
– Хорошо, а где же оно появляется?
– Тоже каждый раз на новом месте!
– Но чем же вызваны его появления?
– Не знаю, – заметил директор, который начинал казаться сыщику человеком, довольно недалеким. – Заключенные все того мнения, что это дух, и называют его "Демоном Даннеморы".
– А в какие часы он появляется? – осведомился сыщик.
– Обыкновенно между полуночью и первым криком петуха, притом иногда по два, по три раза в одну и ту же ночь. Иногда же проходит несколько ночей, и привидение вовсе не показывается.
– А вы сами видели когда-нибудь это страшилище?
– К сожалению, нет, но трое из сторожей видели его.
– Так почему же они не стреляли в него?
– Все трое уверяют, что стреляли!
– И из страха промахнулись, не правда ли?
– Нет, напротив, сторожа клянутся, что их выстрелы попали в привидение. Но действие их было такое же, как если бы перед ними было пустое пространство!
– Как их зовут, этих замечательных стрелков?
– Муллен, Прес и Стетсон.
– А они давно уже состоят у вас на службе?
– Стетсон – новичок. Он здесь еще не полных три месяца, зато Муллен и Прейс уже давно служат здесь в тюрьме. Муллен состоит сторожем уже чуть ли не десять лет, а Прейс, может быть, около пяти, – объяснил директор.
– Они вполне надежные, порядочные люди?
– По-моему, вполне.
– Иначе говоря, это люди, – продолжал сыщик, делая ударение на каждом слове, – которые абсолютно неподкупны, и которых не могут соблазнить никакие, хотя бы самые щедрые обещания?
– Видите ли, как известно, ни в чем нельзя так легко ошибиться, как в людях, и в душу этих трех сторожей я, разумеется, влезть не могу, но я лично считаю себя вправе называть их безусловно добросовестными, честными и неподкупными служащими.
– Сколько каждому из них лет?
– Муллену под пятьдесят. Прейсу около сорока, а Стетсону приблизительно тридцать пять лет.
– Когда стали появляться первые слухи о ночном привидении?
– Недель шесть тому назад.
– Кто первый увидел его?
– Один из пожизненно заключенных. В наших книгах он значится под фамилией Кон.
– Пожалуйста, расскажите мне все, что он вам сообщил, – попросил сыщик, усаживаясь поудобнее в кресле и закуривая сигару. – Прежде всего, что этот Кон, интеллигентный человек?
– Несомненно. Высшего образования он, правда, не получил, но он вполне развит и обладает совершенно здравым рассудком. Он только притворился сумасшедшим, чтобы избежать казни на электрическом стуле.
– Сколько времени уже находится он здесь?
– Уже лет двенадцать. Я говорил вам, мистер Картер, что Кон заключен пожизненно.
– Ну что же рассказал он вам?
– Когда Кона привели сюда, в мой кабинет, он прежде всего сказал мне, что хорошо знает порядок и законы тюрьмы, знает, что навсегда лишится права просить аудиенции, если осмелится явится ко мне с необоснованной жалобой. По этой именно причине он долго не решался прийти ко мне со своим странным сообщением. После этого предисловия он начал рассказывать.
" – Мое сообщение, быть может, покажется вам нелепым, господин директор, но выслушайте меня до конца, и вы поймете, что дело идет об очень серьезном обстоятельстве.
– Прекрасно, – сказал я, – скажи, наконец, в чем же дело?
– В тюрьме нечисто: в ней бродит какой-то дух, – боязливо шепнул он мне.
Я строго посмотрел на него, но он, не моргнув, выдержал мой взгляд.
– Подождите, господин директор, – скромно сказал он. – Я констатирую вам не только сам факт появления этого духа, но и то дурное влияние, которое он имеет на моих товарищей. Если вам не удастся прекратить появление этого привидения, то в тюрьме скоро загуляет черт!"
– Я понял, на что он намекал, и позволил ему сесть. Он рассказал мне, что уже с неделю по коридорам и галереям тюрьмы, а также по некоторым камерам заключенных бродит какой-то дух, какой-то пришелец с того света, которому заключенные дали имя "Демон Даннеморы".
Далее Кон сообщил мне, что заключенные начали переговариваться о страшном явлении посредством перестукивания, и что волнение среди них возрастает с каждым днем.
Я спросил его, видел ли он сам этого духа; он сказал, что сам его не видел, но что уже очень много раз посредством стука получал от товарищей сообщение о новом появлении странного гостя. Вы, конечно, знаете, что среди заключенных выработалась особая, им одним известная, система переговариваться посредством постукивания в стенки камер. Каждый сигнал имеет свое особое значение, понятное только посвященному, и служащий для того, чтобы передавать из камеры в камеру даже самые сложные сообщения.
– Я хорошо знаю эту систему, – вставил знаменитый сыщик.
– Ну вот, – не без некоторой досады засмеялся директор, – в таком случае вы умнее меня и всех моих подчиненных, вместе взятых. Я целых тридцать лет прослужил в качестве директора в самых различных тюрьмах, но об этой самой системе перестукивания успел узнать только то, что она существует.
– Позвольте, – вставил Ник Картер, – я хотел только сказать, что знаю основную систему такого перестукивания, но так как в каждой тюрьме она подвергается известным изменениям, то, конечно, я не могу знать всех тонкостей принятой в Даннеморе системы.
– Черт их там знает, какая у них система, – раздраженно сказал директор, – но факт тот, что мы могли бы переселить любого заключенного из прежней его камеры в какой-либо подвал, так он и там нашел бы возможность сообщить своим товарищам о постигшей его участи.
– Совершенно верно, я знаю, что таким путем уже составлялись целые заговоры, и подробно разрабатывался план всеобщего бунта. Но в данную минуту мне гораздо интереснее узнать те новости, которые были вам сообщены Коном, – заявил сыщик, стараясь опять навести разговор на интересующую его тему.
– Ну вот, товарищи сообщили ему, что в тюрьме появился дух, что дух этот есть сам дьявол, что он бесшумно бродит по коридорам и галереям, а через решетки и двери камер проходит так, как будто их и не существует совершенно. Говорили ему также, что он перелетает с галереи одного этажа на галереи, лежащие этажом выше или ниже, как птица, хотя расстояние равняется, по крайней мере, 14 футам; что за спиной сторожей он пускается в дикую пляску и притом так бесшумно, что никто из стражников ничего решительно не замечает.
– Какие глупости! – заметил на это Ник Картер.
– По словам Кона, – продолжал директор, – этот дух пускается на самые разнообразные проделки. Он заходит в камеры, когда последние на ночь запираются тройными замками, трогает находящихся в них заключенных за лицо, будит их уколами булавок, трясет их и награждает оплеухами. Словом, этот странный гость делает все, чтобы породить в заключенных ужас и страх. И это ему вполне удалось: заключенные доведены до последней степени озверения!
– А Кон также находился в таком взволнованном состоянии? – поинтересовался сыщик.
– Нисколько! Он заявил к тому же, что он вообще не верит в духов, хотя тут же прибавил, что другие заключенные, напротив, более чем склонны верить всему этому.