— Возьми Светину куртку и шарф, пожалуйста, — Ольга старалась не плакать, но слёзы стояли в глазах.
— Что это вообще было? Куда её повезли? Что такое произошло вообще, — Дима взял Ольгу за плечи.
Ольга опять уткнулась Диме в грудь и зарыдала: «Нет сердцебиения. Понимаешь? Это конец, конец, конец».
— У кого нет? — не понял Дима.
— У ребенка её нету. Понимаешь?
Дима сел на лавочку и посадил Ольгу к себе на колени. Она продолжала рыдать, уткнувшись в шею мужа.
— Как так? Почему? И чего теперь делать? — попытался собраться с мыслями Дима.
— Ничего не делать. Домой поехали.
— А Светка?
— На пару дней ее в стационар положат, потом приедем заберем её.
— Это из-за радиации? Да?
— Никто не знает из-за чего. Может из-за радиации, может от стресса, может еще из-за чего.
Дима хотел спросить что-то еще, но не смог собрать мысли и просто сильней обнял жену.
Глава 19
После возвращения из больницы Света большую часть времени или спала, или тихонечко плакала, отвернувшись к стене, поджав ноги, и накрывшись одеялом с головой.
Ольга подолгу молча сидела рядышком и просто гладила Свету по голове и по спине. Света ничего не ела и это сильно беспокоило.
— А почему тетя Света всегда лежит и плачет? — задала вопрос Алиса.
— Она заболела, доченька. Очень плохо себя чувствует. Не шуми, пожалуйста.
— А она выздоровет?
— Конечно выздоровет. Всё будет хорошо.
Что еще можно было сказать ребенку?
В ближайший четверг был приемный день в лагере Керима. Надо было решать ехать туда или нет. И если ехать, то в каком составе? Ехать Диме одному без Оли и Светы? И как тогда объяснять это? Всё рассказать Кериму? Или пока скрывать от него? Вообще не поехать? Но до этого не пропускали ни одного приемного дня. Керим будет беспокоиться. А если рассказать ему, то он не будет беспокоиться? И как он вообще такую новость воспримет? Как на такое вообще люди реагируют, да еще сидя фактически за решеткой? А со Светой как поедешь, если она лежит всё время? Все эти вопросы Дима с Олей уже по сто раз обсудили за прошедшие несколько дней, сидя в своей комнате за закрытой дверью.
Наступило утро четверга. Решения не было. Дима с Олей и Алисой завтракали на кухне за столом. Если ехать, то надо выезжать в течение получаса.
Вдруг дверь из комнаты Светы открылась. Света стояла полностью одетая причесанная и при легком макияже.
— Едем! — сказала она твердо. — Я должна всё ему рассказать сама. Это я не сберегла нашего ребенка, это моя вина, и я сама всё расскажу ему.
В этот момент запас твердости у Светы, видимо, иссяк и она опять заплакала, продолжая повторять: «Это я виновата. Я виновата. Я сама расскажу».
Ольга усадила Свету на стул и обняла.
— Одевайтесь быстрей. Помоги Алиске, — в полголоса скомандовала Ольга, повернув голову к мужу.
Всю дорогу Света старалась не плакать. Собирала внутри себя силы. Получалось это слабо. Периодически лицо Светы искажала гримаса подавляемого рыданья. В машине висела абсолютная тишина. У Оли слезы скатывались по щекам. Все молчали. Даже ребенок. Из-за этого еще страшней звучали подавленные всхлипы. Еще страшней выглядели попытки Светы не рыдать. Дима хотел как-то разрядить ситуацию. Хотел что-то сказать, но не придумал что. Хотел включить музыку, но подумал, что это неуместно. Хотелось просто побыстрей доехать и выйти из машины.
Припарковались около уже хорошо знакомого забора. Толпа людей у проходной показалась чуть меньше, чем в прошлые разы. То ли родственники устали ездить сюда, то ли начали выпускать или депортировать часть сидельцев отсюда.
На проходной все посетители как обычно показывали свои документы и говорили к кому они пришли. Когда очередь дошла до Светы, то что-то сломалось в обычном порядке. Солдат внимательно посмотрел документы, сверился со своим списком, еще раз уточнил к кому мы идем и велел подождать в сторонке. Сам в это время снял трубку телефона и что-то быстро проговорил в неё. Ребята отошли в сторону. Через несколько минут к солдату подошел офицер, что-то спросил, солдат кивнул на ребят, которые отошли к окну и стояли в некоторой растерянности.
«Вы пришли к Умарову Кериму?» — спросил офицер по-словенски.
Ребята закивали.
«Прошу следовать за мной.» — с этими словами офицер развернулся и вышел из проходной.
Ребята пошли за ним.
В этот раз офицер повел ребят не к длинному зданию, в котором обычно проходили встречи, а куда-то правей в сторону двухэтажного здания.