– Иваныч, – проговорил он, что-то дожевывая, – ты сам сказал, чтобы меня полчаса не было… ну, я пока пошел на кухню, а там меня девочки угостили…
– А тепель я сказал, чтобы ты быстло-быстло дожевал то, чем тебя угостили, взял этот ковел и быстло-быстло отвез его в химчистку к сталому Муну!
Мустафа сглотнул, поднял с пола ковер и крякнул:
– Какой, однако, тяжелый!
– А ты думал, я тебе деньги плачу за то, что ты на кухне с девочками шулы-мулы клутишь? Вот возьми еще это письмо, отдашь его господину Муну!
Мустафа вздохнул и понес тяжелый ковер к грузовому выходу. Там он положил его в пикап и куда-то поехал.
Через полчаса пикап остановился, Мустафа вытащил ковер из машины, тяжело дыша от напряжения, внес в какое-то помещение и шмякнул на пол. Полина ушиблась и едва не вскрикнула. Чтобы сдержать крик, ей пришлось до крови закусить губу.
– Господин Иваныч велел этот ковер вашему хозяину отдать! – сообщил Мустафа вышедшей навстречу худенькой раскосой девушке. – Вот еще письмо велел передать.
– Хорошо, – девушка грациозно поклонилась, взяла письмо и куда-то удалилась.
Через несколько минут в комнате послышались чьи-то легкие шаги. Через дырку в ковре Полина увидела миниатюрного худенького старичка.
– Можешь идти, – сказал он Мустафе, и тот не заставил его повторять дважды.
Едва дверь за гастарбайтером закрылась, старичок подошел к ковру и проговорил:
– Можешь вылезать.
Полина завозилась внутри ковра, потом сообразила перекатиться, и через полминуты выбралась на свободу. С трудом поднявшись на ноги, она отряхнулась, поправила волосы и огляделась по сторонам.
Она находилась в помещении химчистки. Об этом говорили полки и вешалки с одеждой, уже вычищенной или дожидающейся очереди, барабаны стиральных машин и еще какие-то устройства непонятного назначения. Также об этом говорил большой плакат на стене, рекламировавший химчистку «Нефритовая панда».
Перед собой Полина увидела маленького старичка в чистеньком светлом костюме, с безмятежным бело-розовым лицом старого ребенка. Единственное, что нарушало этот идиллический образ, была черная шелковая повязка, закрывавшая один глаз.
Полина откашлялась и смущенно проговорила:
– Здрассте… я Полина, а вы, наверное, друг Иваныча, господин Мун…
– Ну, вообще-то меня зовут по-другому, – ответил старичок. – Но мое настоящее имя ни русские, ни китайцы не могут выговорить, вот и называют Муном. Можешь и ты меня так называть.
– Так вы, значит, не китаец… – Полина быстро заморгала. – А я думала…
– Азия большая, – с легкой обидой в голосе проговорил старичок, – не все желтые – китайцы. Я вот, например, вьетнамец.
– Но вы с Иванычем друзья…
– Друзья, друзья! – закивал господин Мун. – А друзья должны друг другу помогать. Господин Ли Ван Чи мне часто помогал, теперь – моя очередь…
– Спасибо! – оживилась Полина. – Понимаете, мне нужно где-то спрятаться и пересидеть, пока я не выясню, кто меня подставил…
Господин Мун поднял руку:
– Стой! Не говори лишнего. Я про тебя ничего не знаю, господин Ли Ван Чи просил тебе помочь – я помогу, но ничего лишнего знать не хочу. Мне чужие неприятности не нужны, мне своих хватает.
Он хлопнул в ладоши, и из неприметной двери в глубине помещения появилась маленькая пожилая восточная женщина, чем-то неуловимо похожая на господина Муна.
– Эту девушку нужно спрятать, – сказал ей хозяин химчистки. – Отправь ее в гостиницу.
Женщина осмотрела Полину, склонив голову к плечу, щелкнула языком и протянула:
– В таком виде нельзя, в таком виде она слишком заметна. Нужно переодеть.
– Так переодень!
Женщина кивнула, взяла Полину за руку и провела ее в маленькую, скудно обставленную комнатку позади химчистки. Она открыла небольшой шкафчик и достала оттуда длинную темную юбку и светлую кофточку на пуговицах.
– Одевайся!
Полина переодевалась, думая, что уже который раз за последние сутки меняет свою внешность. Впрочем, она не была уверена, что простая юбка и кофта сделают ее неузнаваемой, но не собиралась спорить с этой немногословной женщиной. Вместо этого она задала другой вопрос, который вертелся у нее на языке:
– Господин Мун – ваш брат?
– Нет, не брат… – ответила женщина. – Вам, белым, все вьетнамцы кажутся похожими. Но он мне как брат – мы с ним вместе воевали, и он меня вытащил с поля боя.
– Воевали? – удивленно переспросила Полина. – С кем воевали?
– С американцами, – жестко ответила женщина. – Ты разве не знаешь, что была такая война? Там господин Мун – капитан Фыонг Ши Мун – потерял свой глаз, а я – всю свою семью. С тех пор он мне стал как брат… он многим как брат, как старший брат, или как отец, он – замечательный человек…