Из щелей деревянного пола выползла пыль, когда он шагнул внутрь и поставил свою сумку.
Да, здесь был настоящий "кусочек жизни": бар-помойка. Эта затхлость, эти дешевые столы, мишени "Дартс", игровые автоматы - это общее Vacuus Spiritum[68] - восхищало его. Это была реальность, та реальность, которую он искал. Ищите, - подумал он, - и обрящете.
- Добро пожаловать в "Перекресток", незнакомец, - приветствовал жлобоватого вида бармен.
Это подтолкнуло Писателя к размышлениям над аллегорическими возможностями названия бара. У бармена был пивной животик, размером с баскетбольный мяч и зубы, которые заставили бы дантиста рассмотреть другие варианты карьеры.
- Чем могу помочь? - спросил он.
- Алкоголь. Впечатлите меня своим миксологическими доблестями, сэр.
Только трое других персонажей украшали собой это "выразительное" пространство бара. Парень с печальным лицом, в белой рубашке, сидел рядом с невысокой, пышногрудой рыжей. Казалось, что они спорили. Чуть ближе сидела нереально жирная бабища с длинными, светлыми волосами, пила темное пиво и ела огромную пиццу. Ее вес заставлял ножки стула заметно гнуться.
Ты здесь, чтобы искать, - напомнил себе Писатель. - Так ищи.
- Могу я к Вам присоединиться?
Блондинка проглотила кусок и кивнула:
- Вы не здешний.
- Нет, - сказал Писатель, и сел.
Тогда бармен хлопнул на стол "шот". Он был желтым.
- Наш фирменный, незнакомец, - тот выглядел как моча.
- Что это?
- Мы называем его "Мочебрызг".
Писатель поморщился:
- Это ведь не, э-э... моча, не так ли?
Бармен рассмеялся:
- Конечно нет! Это водка и Гальяно[69].
Писатель понюхал. Пахло нормально.
- ОК, за... за что? О, да. За формализм![70] - oн выпил.
- Ну как?
- Неплохо. На самом деле, очень хорошо, - oн потянулся за бумажником.
- Э-э-э-э, незнакомец. Не нужно этого дерьма.
- Что?
Бармен закатил глаза:
- Это за счет заведения.
- Чего же ты ожидаешь в таком жлобском дерьмогороде, как этот? - спросила толстая блондинка, жуя. Ее груди были большими в буквальном смысле, как человеческие головы. - Разве что полное ничего, кругом, на протяжении пятидесяти миль в любом направлении. Isolatus Proximus.[71]
- Я - писатель, - сказал он. - Я езжу по всей стране. Мне нужно видеть разные вещи, разных людей. Мне нужно видеть жизнь в ее различных временных пластах.
- Ага, пластах, - сказала толстая блондинка, кивнув.
- Я приезжаю в отдаленные города, как этот потому, что они пестрые. Они существуют отдельно от остального общества, господствующей тенденции страны. Города, как этот, более реальны. Я - писатель, но в более эзотерическом смысле... Я... - oн думал об этом. Думалось с трудом. Он закурил и закончил: - Я - ищущий.
- Не еби мне мозг! - парень в белой рубашке кричал на невысокую рыжеволосую девушку. - Ты спала с ПЯТЬЮ ДРУГИМИ ПАРНЯМИ на этой неделе? Гооооосподи БОООЖЕ!
Она рефлекторно всосала свой "Tequila Moonrise"[72], затем уточнила:
- Извини. Не пять. Шесть. Я забыла про Крейга, - oна улыбнулась. - Его прозвище - "Мистер Мясная Ракета".
- Гооооосподи БОООЖЕ! - взорвался Белая Pубашка.
- Он должно быть влюблен в нее, - заметил Писатель.
- Он не получает ее "киску", - сказала толстая блондинка.
Бармен полировал стакан.
- Что это, то что ты сказал? Ты - ищущий?
- Ну, это абстракция, конечно. То, что я имею в виду, я в поиске. Я ищу какой-то неуловимый, необычный знаменатель, чтобы увековечить свои эстетические идеологии. Для работы над художественной литературой, чтобы существовать в рамках любой инфраструктуры непоколебимого смысла, его периферии должны отражать определенные элементы истины. Я не имею в виду объективные истины. Я говорю об эфемерных вещах: бессознательных импульсах, психологических склонностях и т.д., на нижней стороне того, что мы считаем человеческим опытом.
- Я никогда в жизни не слышал большего дерьма! - Белая Pубашка все еще орал на рыжую. - Те, другие парни не любят тебя! Я люблю тебя!
Рыжеволосая безразлично выводила каракули на салфетке.
- Мне не нужна любовь, - сказала она. Потом усмехнулась так же широко, как индийская маска дьявола, - Я просто хочу быть оттраханой.