— Если бы я знал! — опять кричит несостоявшийся инвестор. — Какой позор! Говорили мне, что тут работают одни бляди!
Я вжимаюсь в кресло. Как неприятно-то!
— Заберите свои слова обратно и попросите прощения, — это уже Артур.
Я испуганно поднимаю на него взгляд. Он как раз встает.
— Что?! — взрывается инвестор. — Мальчишка! Прощения?! Ноги моей здесь не будет! Проститутки! Тьфу!
— Я же просил по-хорошему! — рычит Артур и уже стоит рядом с раскрасневшимся мужчиной в дорогом костюме. — Извинитесь!
— Перед блядями я не извиняюсь, — бросает пренебрежительно инвестор.
И тогда я вскрикиваю, потому что в тот же момент Артур хватает его за грудки и встряхивает. Для всех это неожиданно. Потом кое-кто их сопровождающих инвестора мужчин спохватываются и пытаются оттащить Артура. Но, похоже, это нереально сделать. Он крепко вцепился.
— Проси прощения! — трясет он мужчину. — Иначе врежу!
— Ноги моей здесь не будет!
— Похрен! Проси! Ну?! Иначе вмажу!
Артур приподнимает мужика за лацканы пиджака.
— Ладно-ладно, отпусти, — кричит тот. — Прости.
— Не у меня!
— Простите, — поворачивается ко мне. — Отпусти!
Артур отталкивает его от себя и поправляет пиджак.
— Вам это просто так не сойдет! — грозится мужик, но отступает от Артура назад. Прячется за своих сопровождающих.
Артур ничего не отвечает на это. Молча проходится и собирает все папки. Потом подходит ко мне. Смотрит исподлобья. Берет за запястье и тянет за собой.
Под молчаливый укор мы выходит из кабинета.
Не говоря ни слова, спускаемся на лифте на первый этаж и выходим из здания.
Я послушно сажусь в машину Артура. Папки он закидывает в багажник.
— Спасибо, — почти шепчу я. — Это все просто ужасно.
Обхватываю голову руками. Мне стыдно. Теперь и перед Артуром.
— Куда везти тебя? — просто спрашивает он. — Домой?
Отвечаю не сразу. А он терпеливо ждет.
— Домой, — говорю, наконец. — К тебе домой.
Артур тут же резко поворачивает ко мне лицо. Пронзительно смотрит, нахмурив брови.
— Что? — переспрашивает хриплым голосом.
— К тебе домой, Артур, — шепчу я, убирая руки от лица.
Его молчание и бездействие еще больше заставлют меня покраснеть. Почему он так?
Я готова провалиться. Хватаюсь за ручку двери. Но Артур быстро перехватывает мою руку.
Смотрю ему прямо в глаза.
— Артур, пожалуйста, — прошу я. — Не тупи. Нет так нет. Мне очень хреново. Нет? Тогда домой меня отвези. Ко мне домой.
Ничего не отвечает. Лишь сильнее сжимает мою руку и заводит машину.
59. Артур
Я честно пытался выбить Синеглазку из головы. Отказался от проекта. Ну, попробовал отказаться. Хотя отец все же уговорил принять участие в переговорах. Но я дал себе слово, что не прикоснусь к Синеглазке. И даже не посмотрю на нее.
Держался до последнего. Хотя уже понимал, что проиграю. В итоге все равно мне захочется дотронуться до нее, прижать к себе. И в очередной раз попробовать утащить.
Но ведь не получится ничего. Ничего.
Ну, сколько можно? Я не железный. И член у меня один. Другого не будет. А Синеглазка, похоже, поставила себе цель лишить меня его.
Поэтому нет.
Твердил себе все утро это. Как мантру.
Но стоило ей оказаться рядом, я почувствовал знакомый аромат. Услышал ее дыхание. И сердце, сука, забилось чаще. И не только сердце среагировало. Член-мазохист решил, что не все еще потеряно.
Я вцепился в телефон и стал набирать какую-то херню. С умным видом. Пусть не видит она, что меня ведет. Ведет пиздец как.
Стискиваю зубы и опять повторяю про себя, что нет.
Но тут…
Какая-то херня происходит на суперважных переговорах. Как?! Невозможно!
Я даже не сразу верю в реальность происходящего. Но ни на секунду не задумываюсь над следующим шагом.
Я бы просто увел Синеглазку. Никого не задевая. Но этот напыщенный индюк-моралист открывает свой рот, чтобы оскорбить Синеглазку. И я вижу, как глаза ее становятся влажными.
Да что, сука, происходит?!
Еще бы слово и врезал бы ему. И плевать на уважение и перспективы. Но мудак вовремя спохватывается.
Перевожу взгляд на Синеглазку. Ни разу не видел ее такой. И сердце щемит. Не хочу разбираться, что за хренотень со мной происходит.
Просто беру ее и увожу из этого ада.
Я не верю тому, что увидел в папке. Не верю. Но спрашивать ее не буду.
Я просто хочу увезти ее отсюда. Домой. К ней домой.
Я такой благородный, что тошнит от самого себя.