Никто так и не сумел докопаться, что имеет в виду прочитанная Молино загадка. Но Катеруцца, которой выпал жребий рассказывать после Молино, проговорила: "Ничего иного ваша тёмная загадка синьор Антоньо, не означает, как самую обыкновенную соль, у каковой нет отца и чья мать - вода, в которую дочка нередко и возвращается. А вкус её и приятен и неприятен".
Сказка X
Неаполитанец Чезаре, обучавшийся долгое время в Болонье, получает учёную степень доктора и, воротившись домой, заготовляет впрок связку заранее составленныхприговоров,чтобы легче и проще отправлять правосудие
Три вещи, прелестные дамы, подрывают спокойствие на земле, и в них причина того, что всё идёт на ней кувырком; это - деньги, пренебрежение и преклонение. И вы сможете с полною очевидностью это понять, если соблаговолите благосклонно выслушать мою сказку.
Лодовико Мота, как вы не раз уже слышали, был человеком предусмотрительным, благоразумным и одним из виднейших и знатнейших в Неаполе. Будучи холост, он взял себе в жёны дочь неаполитанского гражданина Алессандро ди Алессандри, и от неё у него был единственный сын, которому он дал имя Чезаре. Когда сын подрос, Лодовико приставил к нему наставника, дабы тот преподал ему начатки наук. Вслед за тем он отправил сына в Болонью, чтобы тот занялся там изучением гражданского и церковного права, и продержал его в этом городе долгое время, но он извлёк из этого ничтожно малую пользу. Желая, чтобы сын стал выдающимся правоведом, отец купил ему все книги знаменитых юристов, знатоков церковного права, а также труды тех учёных, которые писали по вопросам обеих отраслей права, и рассчитывая, что его сын намного превзойдёт знаниями всех стряпчих Неаполя, убеждал себя в том, что по этой причине у него создастся обширная клиентура, и ему предстоит подвизаться в наиважнейших делах. Но учёнейший молодой человек Чезаре, сущий невежда в первоосновах законоведения, был настолько убог по части науки, что не понимал того, о чём ему доводилось читать, хотя то, что зазубрил наизусть, возглашал с превеликою смелостью, впрочем, без должных порядка и связности, невпопад и часто противореча сказанному чуть раньше и тем самым явственно обнаруживая своё невежество, ибо, принимая истинное за ложное и ложное за истинное, он то и дело затевал споры с другими. И посещал он свою школу, подобный кузнечному меху, не вмещающему в себя ничего, кроме ветра, с наглухо закупоренными ушами, строя воздушные замки.
И поскольку у всех, кто преисполнен невежества, постоянно на устах одни и те же слова, а именно, что людям богатым незачем и не пристало учиться, так и он, будучи изрядно богат, извлёк ничтожно малую пользу, а вернее, не извлёк ни малейшей пользы из своих занятий гражданским, а также церковным правом. Желая, однако, несмотря на своё невежество, ни в чём не уступать учёнейшим людям, которые в непрерывных занятиях не зря потратили масло и время {242}, он самонадеянно попытался добиться степени доктора. Итак, он подал соответствующее прошение в университетский сенат и получил от него пункты на предмет открытого диспута, в котором не безуспешно отстоял то, что хотел, именуя чёрное белым, а зелёное чёрным и считая всех остальных столь же слепыми, как слеп был он сам. Тем не менее благодаря везению, деньгам, покровительству и дружеским связям, он был признан достойным докторской степени и наделён ею. И вот, сопровождаемый целой толпою почтенных особ, под звуки дудок и труб он прошествовал по всему городу и вошёл к себе в дом, облачённый в шёлковую одежду пурпурного цвета, больше похожий на какого-нибудь посла, чем на учёного.
Однажды этот великолепный вельможа, одетый в пурпурное платье и короткий бархатный плащ, нарезал небольшими лоскутками бумагу и, соединяя их в связки, наподобие тех, в каких нотариусы хранят свои документы, складывал их в предназначенный для этого ящик. На вопрос случайно заставшего его за этим отца, что он с этими бумажками собирается делать, тот ответил ему такими словами: "Ах, отец, я прочитал в книгах по гражданскому праву, что на приговоры должно смотреть как на своего рода случайности. Изучив самый дух, а не букву законов, я и составил наугад эти связки, в которых отметил некоторое число приговоров, которые, если так будет угодно богу, я без труда и хлопот буду выносить спорящим сторонам, когда с вашей помощью стану судьёй Главной судебной палаты. Не кажется ли вам, мой отец, что я основательно и досконально исследовал это дело?" Выслушав вышесказанное, отец Чезаре чуть не умер от огорчения; он повернулся к нему спиной и оставил своего незадачливого сынка пребывать и дальше в невежестве.
Не без величайшего удовольствия выслушало достопочтенное общество сообщенную Катеруццею забавную сказку. После завершения вызванной её рассказом беседы Синьора приказала рассказчице предложить также загадку, и Катеруцца, не дожидаясь повторного напоминания, произнесла:
Прослушав загадку, всякий устремил взор на другого, не зная, что сказать по её поводу, но Катеруцца, догадавшись, что никто прочитанной ею загадки не понял, проговорила: "Синьоры, перестаньте ломать себе голову над разгадкой, ибо я сейчас вам её сообщу, хоть и считаю себя недостойною этого. Существовал некий юноша, который одолжил своему другу лошадь, дабы тот на ней съездил в поместье; друг, однако, продал её. Воротившись назад из поместья, он наткнулся на юношу, который потребовал у него свою лошадь, и, не видя её, немало встревожился. Друг успокоил его, убеждая не волноваться ибо деньги за проданную лошадь при нём и лежат в его кошельке, который свисает у него сзади и колотит его по пояснице". После разъяснения хитроумною Катеруццей предложенной ею загадки, Синьора устремила взор на Тревизца и учтиво подала ему знак последовать установленному порядку, и тот безропотно и покорно начал повествовать следующим образом.
Сказка XI
Некий нищий монашек покидает Колонью {243}, чтобы пуститься в Феррару, и, настигнутый ночью, укрывается в какой-то усадьбе, где с ним приключилось нечто, премногоего напугавшее
В нас вселяют страх, любезные дамы, иногда чрезмерные наши дерзания, а иногда и робость нашей души, которой, однако, полагалось бы бояться только того, что способно причинить вред, а не того, чего бояться вовсе не следует.
Итак, милые дамы, я хочу рассказать вам про случай, отнюдь не придуманный мною, чтобы вас позабавить, а самый что ни на есть всамделишный и приключившийся в наши дни с неким нищим монашком, причём не без изрядного для него ущерба. Этот монашек, покинув Колонью, чтобы пуститься в Феррару, миновал Бадью и Полезине ди Ровиго и, добравшись до земель герцога Феррарского, был застигнут ночною тьмой. И хотя сияла луна, тем не менее, будучи ещё совсем юным, в одиночестве и оказавшись к тому же в чужих краях, он боялся, что его могут убить разбойники или растерзать звери. Не зная, где ему приклонить голову, и совсем без денег, бедняжка заметил усадьбу с внутренним двориком, расположенную в некотором удалении от других. Войдя внутрь дворика так, что никто его не увидел и не услышал, он направился к стогу соломы, к которому была приставлена лестница, и, поднявшись наверх, устроился там, как мог, на ночлег. Едва монашек улёгся спать, как во дворе появился щеголевато одетый молодой человек, у которого в правой руке был меч, а в левой - небольшой круглый щит и который тотчас же принялся тихо посвистывать. Услыхав свист, монашек решил, что его обнаружили, и от страха волосы его поднялись дыбом; перепуганный насмерть, он замер и затаился. Вооружённый молодой человек был священником этой деревни, сгоравшим от любви к жене хозяина той усадьбы, где приютился монашек. И вот, когда монашек пребывал в неодолимом страхе, вдруг из дома выходит пухленькая и свежая молодая женщина в одной рубашке и направляется к стогу соломы. Едва увидев её, священник отбросил свои меч и щит, бегом устремился к ней и принялся её обнимать и целовать, причём и она ему отвечала тем же. Потом они оба легли на землю возле стога соломы, и священник, приподняв спереди рубашку возлюбленной и взяв в руку ту вещь, которой располагают только мужчины, сунул её в предназначенную для этого самого щелочку.
242
...не зря потратили масло и время... - Имеется в виду масло, пошедшее на освещение в тёмное время суток.