— Ну, что ж... пока, дядюшка Элтон.
— Счастливого пути, Рональд.
— Надеюсь вскоре повидать тебя и тетю.
Ответа не последовало.
Фрост неуверенными шагами спустился по лестнице, и вскоре Джесси услышала, как его «ягуар» зашуршал шинами по шоссе.
День прошел ужасно, и, когда наступил вечер, она с облегчением легла в постель, прочла молитву и пыталась заснуть.
В два часа ночи она еще не спала.
Остров Нэр давно погрузился во мрак и был объят тишиной. Шорох прибоя, убаюкивающий Джесси каждый вечер, был единственным звуком, который доносился до ее слуха, если не считать шума запоздалых машин, покидавших остров; но сегодня ритм прибоя, казалось, подгоняет ее пульс. В доме все спали; окна двух комнат, расположенных над гаражом, в которых жили Столлингс и Каллэм, были давным-давно темны. В ее спальне не было душно: прохладный ветерок задувал с моря, и ей даже пришлось подняться, чтобы взять стеганое одеяло.
Почему же она не может заснуть?
Дело, конечно, не в ребенке. Он высосал до дна свою бутылочку молока и заснул, словно ангелочек. Когда она зашла к нему, перед тем как лечь в постель, его маленькое личико было безмятежно, он спокойно дышал. И не приближающееся время кормления мешало ей заснуть — вот уже десять дней, как маленький Майкл был отлучен от своей ночной порции и с тех пор спал всю ночь напролет.
«По-видимому, это результат дневных треволнений, — решила Джесси. — Фейерверки, суматоха, нервничающая миссис Хамфри, ссора между дядей и племянником... А может быть (она почувствовала, как кровь прилила к ее щекам), может быть, это имеет отношение к тому человеку, Ричарду Квину? »
Джесси должна была признать, что вела себя на пляже, как легкомысленная девчонка. Думать о мужчине шестидесяти трех лет от роду! Дать ему понять, что у нее выходной в четверг... А в выходной день она даже отправилась на общественный пляж в Таугус и весь день просидела на песке под взятым напрокат зонтиком, надеясь, вопреки всему, и в то же самое время чувствуя себя до чрезвычайности глупо. Что если бы он вдруг появился? Ее фигура в купальном костюме была неплоха для ее возраста, но вряд ли могла соревноваться с этими загорелыми дочерна и почти обнаженными молодыми бабенками, порхавшими по пляжу. Итак, она злилась на себя за тот день — и все же была разочарована. Он был так мил, так моложав и так удручен своим возрастом и отставкой... Конечно, он не пришел. Он должен хорошо знать женщин, раз он всю жизнь был полицейским офицером.
И все же она была огорчена. Они нашли бы много общих тем для разговоров. Всякие интересные случаи, с которыми ей пришлось сталкиваться, когда она работала у важных особ. И он, наверное, знает множество захватывающих историй... Честное слово, она вовсе не так уж плохо выглядела в купальном костюме. Она самокритично разглядывала себя в зеркале в ванной комнате, перед тем как решиться отправиться на пляж в тот день. Во всяком случае, у нее было мясо на костях. И кожа у нее совсем без морщин, просто удивительно для женщины в сорок девять лет. Сколько лет Марлен Дитрих?..
Джесси Шервуд повернулась и зарылась лицом в подушку.
И вдруг в воцарившейся после этого тишине она услышала звук, от которого все посторонние мысли мигом улетучились у нее из головы. Это был звук открываемого в детской окна.
Она прислушалась.
Детская находилась в угловой комнате с двумя окнами, одно из которых выходило на дорогу и в сад, а второе — на море. Обычно, когда ребенок спал, она распахивала оба окна настежь; но сегодня дул бриз, и она закрыла окно, выходящее на море. Раму другого окна она опустила почти до самого низа, оставив его приоткрытым всего на три-четыре дюйма. Ей казалось, что открывается именно это окно.
Вот опять! И опять!
Это были короткие, тихие, скребущие звуки, словно раму окна поднимали на полдюйма зараз, осторожные толчки с паузами между ними, чтобы прислушаться.
«Родители никогда не могут быть излишне осторожны в отношении своих детей, особенно если они богаты... »
Это сказал он.
«Дело о похищении, которое я расследовал несколько лет назад... »
Похититель детей!
Джесси Шервуд мгновенно соскочила с постели, схватила халат, накинула его поверх ночной рубашки и бросилась в комнату маленького Майкла.
При слабом свете ночника она увидела темный силуэт мужчины. Одну ногу он перенес через подоконник, другая, очевидно, стояла на верхней ступеньке приставной лестницы. Его голова была наполовину скрыта приподнятой рамой окна.
Мисс Шервуд издала истошный крик. Человек в окне исчез.
Поднялась суматоха. Мистер Хамфри вбежал в детскую, застегивая на ходу наскоро надетую пижаму; миссис Хамфри появилась следом и, с криком вырвала ребенка из рук няни; миссис Ленихэн, миссис Шарбедо и обе служанки толклись на лестнице, ведущей с третьего этажа, натянув на себя что попало и спрашивая друг друга, что случилось; зажегся свет и в комнатах мужчин над гаражом. Ребенок громко заплакал, миссис Хамфри завопила еще пронзительнее, мистер Хамфри кричал, требуя объяснений, — и Джесси Шервуд хотела, чтобы ее услышали в этом бедламе!.. Когда наконец она рассказала о том, что видела, и Элтон Хамфри высунул голову из окна, дорога была пуста; старый Столлингс и Генри Каллэм, босые и в пижамах, стояли под окном и глядели вверх, растерянно спрашивая, что произошло.