Конфеты, которые так «удачно» были где-то найдены Микаэлем, оказались на поверку никакой не удачей, лишив Микаэля ещё одного зуба. Сухофрукты, хотя жевались тяжко, шли всё же лучше. Выпили за успешное дело, за день рождения Ильича, естественно, за ЧК, за начальство, за предстоящую свадьбу Олега, за успехи Красной Армии, за мировую революцию - тосты-то даже выдумывать не надо.
- Слушай, а не что-то такое у тебя эти братья-карелы за какое-то дорогущее французское вино выдавали?
- Они не карелы, они Кареловы. Да вот пожалуй, что-то такое, да. Не меня надо спрашивать, я не эксперт. Факт, что Франция у них в подвале была.
- Сколько дали? - деловито осведомился Дамир.
- Вроде, год с зачётом, но там процесс недолгий был, что там того зачёта, так что ещё сидят.
- Ну, эти хоть буржуинов нагревали, а вот те дельцы, которые ездили, на картошку сивуху какую-то меняли, от неё даже ж, кажется, кто-то богу душу отдал?
- По тем заканчиваем ещё. Там у них всё очень запутано было, такой притон под ними оказался…
- О, про притон, погоди… Тут мне донос такой замечательный пришёл, я тебе не показывал ещё? Сашке-то точно показывал… Отработали, конечно, ложный. Но слог, слог! Я его себе на память оставил бы, на старости перечитывать, если доживу… Грешно, конечно, смеяться над старенькой бабушкой, но на кой только ляд её грамоте научили! Десять листов!
- Десять? Что на десять листов понаписать можно? - Настя доносов пока видела мало и все в основном достаточно лаконичные и по существу.
- Да на больше написать можно, - рассмеялся Айвар, - была б бумага да нечего делать было бы человеку. Ба, хвастаться, у меня таких уже приличная подборка. Перечитываю иногда для поднятия настроения. Один особенно люблю, вот Сашка его знает, а ты, наверное, не видел…
- Это про антихристов? - улыбнулся Александр.
- Ага. Там тоже слог прекрасный, согласись. Грамотность ужасающая, но слог прекрасен. Просто весь блеск церковного языка собран…
- Вы б почитали, друзья, тогда? - предложил Олег, - а то только рассказывать, дразниться…
Не вопрос. Айвар сходил за папкой, читали по очереди, он, Александр, Дамир - сколько каждого хватало на то, чтоб читать с серьёзными мордами, трагическим даже голосом. Настя сразу замахала руками - не выйдет с неё чтеца, она уже на первом хохотала до боли в животе.
Первое место присудить было сложно. История о «притоне антихристов» была длинна, но поэтична невероятно, тут Айвар не соврал. Поликсения Архиповна двадцать лет своей жизни, с той поры, как овдовела, трудилась в качестве сестры-хозяйки при госпитале, пока, ввиду старческих немощей, всё больше мешающих надлежащему исполнению обязанностей - руки уже были не так тверды и память тоже - была уволена, нужды, впрочем, не испытывала, получая по мужу достойную пенсию и иногда - переводы от племянницы, и весь свой душевный пыл, более ни на что не уходящий - детей у Поликсении Архиповны не было и даже никакой скотины, кроме десятка старых, давно не несущихся кур, она не держала - она направила в религию. Прилежно посещала все службы, истово молилась дома, на некоторое время организовалась собирать пожертвования для церкви, и в кругу своих сверстниц-приятельниц считалась большим знатоком церковных канонов. Отравляла существование Поликсении Архиповне соседка Анна - опасная колдунья. Вредила неустанно, практически без сна и отдыха, и всеми возможными способами - почитай, дня не проходило, чтоб не поступало от неё какой-нибудь пакости. То псалтырь среди бела дня куда-то запропастится, то полная чашка из рук выпадет и расколется, то выползет из подпола мышь и сгрызет просфору, да ещё свечами церковными закусит.
- «Постоянно науськивает дворовую собаку Жучку, чтобы обоссывала мне забор… А один раз подослала козу, да до того пакостливую и нахальную…» Коза потом оказалась мужика с соседнего переулка, мужик признал, что пережёвывать верёвку и уходить шляться по чужим огородам коза и в самом деле любила, да и на рога поддеть незнакомого и боязливого действительно покушалась, а вот чтоб человеческим смехом смеялась - не замечал за ней такого…
Вредила бесстыжая Анна и более серьёзно, не только своей благочестивой соседке, но, наверное, и всему честному народу - так, такого-то числа схоронили попову невестку, а через три дня увидела Поликсения Архиповна Анну на базаре с платьем тем самым, в котором невестку эту хоронили - чтобы, значит, через платье покойницкое чёрную порчу навести на того, кто его купит. По вечерам у Анны собирались на ведьминские сходки её товарки по колдовскому ремеслу, из дома доносились завывания на неведомом бесовском языке, а один раз вечером Анна вышла на крыльцо, держа на руках существо такого омерзительного вида, что бедная старушка так и обмерла, все молитвы на устах спутались - пришёл в мир антихрист…
- Ну, это уж ни в какие ворота, - замахал руками Дамир, - мы-то тут при чём? Она нас ни с кем не путает?
- Нее, тут дальше вот есть. Эта самая чудовищная Анна ещё и - благочестивая старица сама видела, в окошко подглядывала, после чего, кстати, и получила от одной из этих баб черенком от лопаты по хребту - оказывается, в портрет Ленина гвозди вбивала.
- А, тогда другое дело. Вообще непонятно как-то - то они орут, что мы самые что ни на есть слуги дьявола или вообще сами дьяволы, то вон оно что…
- Ну а чем ей тут попы помогут? У них сейчас власть только над такими, как она, тёмными старухами и осталась. Ну, и как вы от неё отвязались-то? Много чертей наловили?
- Ни одного, к сожалению, - рассмеялся Айвар, - коз и собак не арестовываем, малых детей - тоже.
- Каких детей?
- Ну мальчишка младший у Анны действительно уродцем родился, тут уж ничего не поделаешь, природа к кому милостива, к кому и наоборот. Анна его редко из дому выносит, не все и знают, что он у неё есть, говорит, ещё успеет от людского сволочизма настрадаться.
- Ну да… Вон, уже и в антихристы записать успели… А с остальным что в итоге? Что у них там - общество какое-то тоже богомольное или кружок спиритический?
- Какой спиритический кружок, Олег, простой народ такой ерундой не мается. Гадания там по праздникам - ещё ладно, а спиритизм - это к буржуям…
- И близко нет, - продолжал Айвар, - трудовая артель у них там… своеобразная. Да, приходят к Анне бабы - иногда и с ночевой, некоторые от мужей-дебоширов с дитями укрываются, ну и они там чего-нибудь шьют, вяжут, вместе-то собраться - всё меньше света жечь.
- И поют, - догадался Олег, - просто не псалмы, вот бабке и не в жилу пришлось.
- Да колыбельные. Две из этих бабок татарки не то киргизки, вот тебе и завывания на неведомом языке… Конечно, если из языков только церковнославянский знать… В общем, да, один грех за Анной есть - мародёрство. Свежие захоронения бывало, раскапывала. Что тут сказать, это платьишко поповой невестки стоило, наверное, больше, чем вся Анна целиком со всем хозяйством. Обычно продавала подальше от тех мест, где обитала, да вот бабка эта тоже по всем рынкам шарилась, встретились… Предосудительного в своих действиях, кстати, ничего и не видела, сказала: «Говорят же - нагими мы в мир приходим, нагими и уходим, ну вот нагими и надо, зачем ей в гробу это платье?» Побрякушки, между прочим, никакие никогда не брала, только одежду, обувь, ну, один раз гребёнку взяла. Своеобразная философия у женщины…