— Твой друг, когда дело доходило до рукопашной, начинал кричать: «А вы брали дворец Амина?!» — вспоминал Ратко. — Удержать его было невозможно.
Кофе пили по-сербски. Ратко разбавлял горячий кофе холодной водой. Но чаще пили сливовицу. После Ратко предлагал сыграть в шахматы. Но как Сергей ни старался, Ратко каждый раз обыгрывал его.
— Не везет! — вздыхал Сергей.
— Ничего, зато в любви повезет, — утешал его Ратко.
По утрам он готовил шумадийский чай: расплавлял на сковороде сахар и наливал туда ракии. В Романийской бригаде Ратко служил взводным. Наблюдая за сербами, Сергей удивлялся: вроде бы война, но они беззаботны, веселы. И упрямы. В свободное от нарядов время, если есть что — пьют, затем играют в шахматы. Кто приходит с акций — чистит оружие, затем выпивает и садится играть в шахматы. О том, что было, рассказывает скупо, старается больше помалкивать. Но пьяных он не встречал. Со старшими по званию не пререкаются, подчиняются со спокойными лицами: надо так надо. Он успел разглядеть, что вооружение здесь со всего мира — советского производства, немецкого, своего. Пулеметы называли митральезами, минометы — минобацачами. Были снайперские винтовки Драгунского, автоматы Калашникова.
Ели чаще всего чорбу — что-то среднее между супом и борщом.
— По-нашему, это — бурхлеб, — говорил Сергей. — Наешься — бурлит.
— О, да, да, чорба, — отзывался Ратко. — Когда живот пустой, очень укусно.
Про Ратко рассказывали, что, когда прилетели натовские бомбардировщики, он взял автомат, арестовал миротворцев из УМПРОФОРА и приковал их наручниками к перилам моста. Акция возымела действие: Ратко стал известен всему миру, и бомбардировки были на время прекращены.
Днем они с Ратко забирались в полусгоревший дом на передовой линии. Сергей брал бинокль и рассматривал позиции мусульман. К тем, кто был на противоположной стороне, ничего, кроме осторожного любопытства, Сергей не испытывал. Он уже знал, что и на той стороне такие же учителя, таксисты, бухгалтеры. Еще несколько лет назад те и другие ходили в одни школы, за одни команды играли в футбол и влюблялись в одних и тех же девушек. Теперь между ними пропасть, вернее, кусочек ничейной земли. И они с азартом охотников или тех же футбольных нападающих забивают друг другу не мячи и шайбы, а пули и снаряды. А пройдет время — наступит мир, и каждый из сидящих по обе стороны не объяснит ни себе, ни своим близким, для чего нужно было убить столько соседей или знакомых, чтобы какие-то там туджманы и изетбеговичи пиявками сидели на их шее.
Поперек улиц на веревках висели покрывала, куски темной пленки, одеяла — все, что могло закрыть обзор снайперам. На стенах закопченных домов возле окон видны были похожие на оспины следы от пуль. Снаряды и мины имели зубы покрепче, они отгрызали углы, отбивали балконы, вместе с бетонной крошкой и пылью выбрасывали на улицы содержимое квартир; ветер разносил все по улицам и дворам. Куцые, точно подстриженные неумелым садовником деревья обрубленными культями держали на весу то, что когда-то было шторами, детскими игрушками, одеждой, что было частью дома, а для кого-то и смыслом существования. И невозможно было без внутреннего содрогания и боли смотреть на разрушения и хаос. Сергей вспомнил: еще большие разрушения он видел в Вуковаре. Там вывороченная земля, разбитые дома, заваленные обломками улицы были усыпаны, а в некоторых местах были буквально нашпигованы металлом.
— Ты сильно не высовывайся, — говорил ему Ратко.
Один раз Сергей все же не утерпел и высунулся из окна больше чем надо. И чуть не поплатился. Рядом со щекой, обдав бетонной крошкой, ударила пуля.
— Я говорил тебе — снайпер, — предупредил его Ратко. — Не дразни!
Он поднял с пола каску, надел ее на палку и, высунув в окно, начал водить из стороны в сторону. Через несколько секунд она, брякая, покатилась по бетонному полу.
— Специалист! — громко похвалил Ратко.
Сергей взял снайперскую винтовку и, крикнув, попросил Ратко подразнить противника. Он был неплохим стрелком, но в последний раз брал в руки малокалиберную винтовку на севере, когда ходил стрелять белок. Ратко старался как мог, но обнаружить снайпера оказалось не просто.
— Они пробивают прямо из ванной в стене дыру и выстрела не видно, — пояснил Ратко. — Сидят, жалят, а достать практически невозможно. Но хуже снайперов — мины: летит с высоты — и только в бункере от них можно укрыться.