– Я так понимаю, сегодня ты была на улице, Мэри.
Мои ногти впиваются в ладонь, чтобы успокоить дыхание. Он всего лишь врач, в конце концов, всего лишь мужчина, и сегодня я ничего не сделала, чтобы заслужить наказание, только не сегодня.
– Полагаю, ты понимаешь, что пациентам со столь агрессивным характером такие привилегии категорически запрещены.
Годы прошли с тех пор, как я напала на него. Даже не помню, чтобы я пыталась убить его, но он не устает напоминать мне об этом.
– Ты продолжаешь упорствовать и сквернословить. – Наверное, он замечает презрение в моем взгляде, потому что его челюсть напрягается. – Пока ты не научишься сдержанности и хорошим манерам, никуда ты не выйдешь. Поняла?
Я смотрю в его бесцветные глаза.
Он одергивает жилет, наверняка чувствуя себя неловко под моим пристальным взглядом или из-за моего молчания.
– Доктор Диммонд считает тебя подходящим для исследования объектом. – Он молчит, переплетает пальцы, сгибает их. – Он ошибается. Возбуждение стимулирует мозг и является главной причиной болезни у женщин.
Его глаза перебегают на окно, на пол, а затем останавливаются на мне.
– Ты скажешь ему, что не желаешь участвовать в его эксперименте. Слышишь меня?
Вполне очевидно, что я все слышу – он знает, что я не страдаю глухотой. Видимо, ему больше нечего сказать, поэтому я разворачиваюсь к окну и жду, пока в двери повернется замок. Долгое время ничто не нарушает тишины. И наконец дверь закрывается.
Уомак хочет раздавить меня, запереть меня в безумии и в этой комнате навсегда.
Диамант поверил мне, добившись для меня разрешения выйти наружу, прикоснуться к этому сокровищу. Он доверился мне. Возможно, и я должна довериться ему.
– Мне нужно увидеть Диаманта, – говорю я Сливе наутро.
Она суетится вокруг меня, что-то перекладывая и передвигая, разглаживая покрывало.
– Увидишь его в четверг, как обычно, – бросает она.
Четверг. До него почти неделя.
– Но тогда я все забуду.
Она хмурится, прикусывает губу.
– Можете просто передать ему? Пожалуйста?
Она останавливается у двери и оборачивается.
– Посмотрим.
Подхожу к окну и вглядываюсь в небо. Оно хмуро и непроницаемо серо. Из рощи вспархивает ворон и летит в мою сторону; его долгому, медленному, изящному полету сопутствует глубокий, резонирующий крик. Он уклоняется на запад и направляется вдаль. Я не свожу с него взгляд, пока он не превращается в крохотную точку в небе, и продолжаю следить, пока наконец не исчезает и она.
Там тоже были вороны, на болоте. Вороны и сойки, черные дрозды, и дикие голуби, и поползни, и лазоревки, и большие синицы, и певчие дрозды. И летучие мыши, и жабы, и ящерицы. Я бросаюсь к тетради, чтобы составить список всех животных, растений и деревьев. Я так отчетливо все вижу, слышу журчание воды, шорох листьев на ветру, шуршание всех существ под ногами: лесных мышей, землероек и полевок. И тех крохотных, что живут под землей: мокриц, уховерток, жуков, червей, многоножек. Я исписываю две страницы. И только перечитывая законченный список, я понимаю, что Диаманта он не заинтересует. Ведь он ничего не говорит о моем прошлом. Это всего лишь перечень.
Начинается дождь. Сначала по стеклу барабанят капельки, оставляя на нем россыпь пятнышек, а потом крупные и тяжелые вбирают в себя все остальные, что попадаются им на пути. Они скользят по стеклу и стекают по решетке, все набухая и набухая, пока наконец не становятся слишком тяжелыми и срываются на следующий квадратик окна.
В замке поворачивается ключ. Это Слива. Только Слива. Я возвращаюсь к дождю.
– Ну? – говорит она. Ты хочешь увидеть доктора или нет?
– Да.
Я разворачиваюсь так быстро, что мозг не успевает проконтролировать движение и догоняет тело, только когда я больно ударяюсь головой о стену. Неважно. Все это затмевает радость от того, что я наконец выберусь из этой комнаты. Я так мчусь по лестнице, что Слива едва поспевает за мной.
Дверь Диаманта открыта, а вот и он – в оранжевом свете камина, словно ангел или потусторонний дух. Даже мурашки по коже.
– Вы хотели видеть меня? – Он отдаляется от камина и снова превращается в человека из плоти и крови, и сухожилий, и волос, и ногтей, и зубов, и всего прочего, что делает его обыкновенным мужчиной.
– Я готова к гипнозу.
Он изучает меня, прищурив глаза, будто прикидывая мою ценность и вероятность успеха.
– Могу я узнать, что вызвало эту перемену?
Я стою абсолютно спокойно и улыбаюсь. Он все ждет и ждет. Не могу сказать – это все потому, что я хочу вернуться на болото, ведь только сумасшедший захочет вернуться в собственный кошмар. Не могу сказать, что это из-за запрета Уомака. Нет, этого я точно не могу сказать. Я могла бы сказать, что это все из-за чая, огня, из-за того, что Диамант позволяет мне говорить и не прерывает меня, потому что он относится ко мне как к нормальному человеку, и это действительно так и есть.