— Не обижайся, родная. Служебная тайна. Ее так же нельзя разглашать, как и врачебную. Не дуйся.
— Надулась бы, но я слишком устала… Так или иначе, больше не стану задавать тебе вопросов.
— Молодец. В награду — знаешь, что?
— Интересно будет услышать.
— Скорее всего ты попадешь к себе домой раньше, чем я к себе.
— Думаешь?
— Так вот, возьми эту штуку, стимулятор, с собой. Покажи там людям, смыслящим в электронике, и попроси их объяснить тебе, что это такое.
— И что мне делать потом?
— Ждать моего звонка. Если я сумею позвонить, подробно передашь мне все, что они скажут.
— Хорошо. А зуб?
Милов покачал головой.
— Не нужно. В этом я уже разобрался.
— Больше никаких вопросов.
Она все же задала еще один вопрос — через пять часов примерно.
— Дан… Ты о'кей?
Несколько секунд слышалось лишь тяжелое дыхание, потом прозвучали слова:
— Ничего… легкая царапина.
Ева поползла на голос. Подниматься было нельзя их настигли совсем не любители. Опрокинутый взрывом «ровер» Евы валялся вверх колесами метрах в тридцати. Он догорал. Ева мельком подумала, что подруга обидится, но сейчас это показалось ей совершенно неважным. Джип, как ни странно, уцелел: наверное, потому, что его прикрывал толстый ствол дерева, за которым они пытались замаскировать машины. Оттуда Милов редкими короткими очередями приютского автомата прижимал нападавших к земле. Их, похоже, было не очень много, на окружение не хватало; собака была одна — сейчас она лежала на полпути между дорогой и деревом, бесформенный серый комок…
— Я сейчас. Куда тебя?
— Не имеет значения. Я в порядке. Слушай… Подползешь ко мне — хватай мешок и постарайся залезть в машину, как можно меньше подставляясь. Как только залезешь, крикни, я за тобой, попытаемся вырваться. Дверцу я уже отпер отсюда.
— А может быть…
— Ничего не может быть. У меня кончаются патроны. И они, в общем, понимают, что припасов у меня не вагон. Единственный шанс — пробиться с помощью машины.
— Но они перегородили дорогу…
— Ну, эта их колымага нас не удержит, надеюсь. Да все равно, иного не дано. Давай. И не бойся. Стреляют они, честно говоря, не по-снайперски. Иначе…
— Хорошо. Ты уверен, что тебя не надо перевязать?
— Потом, когда оторвемся. Ползи.
Было мгновение, когда Милов по-настоящему испугался: тараня на большой скорости старый «шевроле», джип вдруг встал на правые колеса. Милов не знал, как ведет себя в таких случаях высоко сидящая машина, ему почудилось, что в следующий миг последует кувырок и тогда их возьмут голыми руками — если они останутся живы, конечно. Возможно, будь водителем только Милов, так и получилось бы, но сработал компьютер, и машина прокатила метров пятьдесят как велосипед. Оставшиеся в живых преследователи (по прикидке Милова — двое) не ожидали, видимо, такого фортеля и спохватились слишком поздно.
Через полчаса они остановились, перевязали царапину Милова — для очистки совести, потому что кровь уже не шла: на нем все кровоподтеки, царапины и порезы заживали быстро — такой состав крови был, видимо. Ева чудом осталась невредимой, только ободрала коленки, зато устала донельзя; что ни говори, она была не самой первой молодости, да и профессия не требовала от нее особой заботы о спортивной форме. Конечно, она и на корт ходила, плавала, бегала, но это так, для тонуса. Милов же и сейчас, в отставке, содержал себя строго, потому что отлично знал: стоит ослабить вожжи — и сразу в дверь постучится старость, не календарная, возрастная, а настоящая, необратимая. Коленки Евы пришлось протереть чистым виски, ничего другого не было, йод из аптечки ушел на миловскую отметину — Ева настояла. Когда все это закончили, Милов сказал:
— Теперь изволь как-нибудь устроиться на заднем сиденье — отдыхай.
— Может быть, найдем местечко поукромнее и оба…
— От нас только этого и ждут. И укромных мест для нас тут нет.
— Ты думаешь, дорога дальше свободна?
— Не верится. Они знают, что мы на северной дороге, но, куда двинем дальше, скорее всего сомневаются: вчерашний наш разговор, я надеюсь, они и сейчас держат за чистую монету. Могут предположить, что мы оказались здесь в поисках того парня, а потом двинемся по намеченному маршруту — в Нонбасу. Хотя, конечно, и эту дорогу подстрахуют.
— Что же нам остается делать?
— То, что мы и наметили. Ты — отдыхать. А я поведу джип. Но не на север и не на юг.
— Не понимаю. Куда же?
— На восток.
— Такой дороги нет.