При расставании Альфред крепко пожал руку посольскому дипломату и сердечно поблагодарил. Когда они отошли от посольства достаточно далеко, Альфред обнял Дороти и взволнованно сказал: «Я уверен, что этот разумный дипломат поможет нам».
О приходе американской пары и их желании поехать в Советский Союз польское посольство сообщило в Варшаву, которая, в свою очередь, передала эту информацию в Москву.
Внешняя разведка была рада, что Саранту совместно с Дороти удалось благополучно выехать из США в Мексику. Ее представитель сообщил об этом польским коллегам и просил их оказать помощь в разработке и осуществлении плана безопасного вывоза американцев в СССР.
Прошло семь томительных дней, пока на назначенное место пришел нужный человек, который сел на лавочку рядом с ними. Через пару минут незнакомец, говоря с акцентом, спросил:
— Вы Альфред Сарант?
— Да, это я, — ответил Альфред.
Далее незнакомец сказал:
— Я — мистер Винтер из польского посольства.
Альфред высказал свою радость от встречи с ним и попросил его о помощи. Винтер обещал помочь, но предупредил, что сделать это непросто. О Розенбергах и Саранте ежедневно пишет местная пресса. «Необходимо все хорошо спланировать и на это потребуется много времени и денег. Кроме того, вы должны будете сообщить мне также некоторые данные о себе».
В беседе также выяснилось, что у Саранта нет денег. Винтер незаметно передал ему конверт с деньгами. Он также порекомендовал им район города, где им следует снять комнату, чтобы американские агенты не смогли опознать их. На этой встрече Винтер обговорил с Сарантом надежные условия конспиративной связи на будущее.
Сарант и Дороти прожили в Мексике несколько месяцев, а затем через Гватемалу, Африку, Испанию прибыли в Варшаву. Далее они переехали в Москву, где им был предоставлен отдых в течение шести недель.
Там же любители Баха встретились после пяти лет разлуки.
В целях сокрытия нахождения Саранта, Дороти и Барра в Чехословакии и Советском Союзе их фамилии и имена были изменены на Филиппа и Анну Старое и Иосифа Берга.
Летом 1955 г. я, работая в Праге, получил указание Центра, в котором мне поручалось встретиться с друзьями, выслушать их просьбы и сделать предложения.
Мы встретились за обедом в хорошем ресторане. Барр пришел один, а Сарант, с которым я до этого не был знаком, — с Дороти. Обстановка в мире была тревожная. Радиостанции «Голос Америки», «Свободная Европа», «Би-би-си» и многие другие круглосуточно призывали народы социалистических стран к восстанию против своих правительств. Мы заказали обед. Мои собеседники выглядели хмурыми, недовольными и смотрели на меня пристальными, изучающими взглядами.
Вначале я выразил соболезнование от имени руководства нашей разведки и от себя лично по поводу постигшей нас всех трагедии — гибели наших незабвенных друзей Юлиуса и Этели Розенбергов и предложил выпить бокал за их вечную добрую память. Молча выпили вино. Безмолвно, с опущенными головами просидели пару минут. Без всякого аппетита приступили к обеду. Чтобы как-то расшевелить их, я начал задавать вопросы о жизни и работе в Праге. Мне отвечал Сарант. Суть его отчетов сводилась к тому, что жизнью и отношением к ним чехов они довольны. Однако они не получают удовлетворения от поручаемой им маловажной работы. Они же, используя свой опыт и знания, хотели бы работать над созданием малогабаритных ЭВМ для Вооруженных сил СССР. Чехословакия же не располагает достаточными материальными и научно-техническими средствами для этих целей. В заключение Сарант просил как можно быстрее пригласить их на работу в СССР.
В конце 1955 г. Сарант и Барр переехали в Советский Союз. Им дали лабораторию в Ленинграде. Ее возглавил Альфред, а его замом стал Барр. Им дали небольшой штат, материальные средства, предоставили полные права по руководству лабораторией.
Американцы с энтузиазмом взялись за осуществление своей мечты. Их полностью поддержал инженерно-технический коллектив советских специалистов. Первая созданная ЭВМ была в сотни раз меньше по габаритам, соответственно меньше потребляла электроэнергии и безотказно действовала. Но коллектив лаборатории, возглавляемый Сарантом, не остановился на достигнутом и продолжал создавать все более компактные ЭВМ.