Менгес принял предложение.
Кейси с удивлением узнал, что сотрудники ЦРУ регулярно давали репортерам интервью с рассказом о себе перед отъездом по назначению за рубеж. Он сказал чиновнику по связи с общественностью, который остался в ЦРУ еще от Тэрнера, чтобы эти интервью немедленно прекратили. Чиновник, считая, что подобные интервью или брифинги дают полезные контакты с прессой, начал было протестовать: «Но…» — «Я не просил устраивать дискуссию по этому вопросу, — сказал Кейси. — Выполняйте».
Однажды вечером в начале июля в квартире главного адвоката ЦРУ Споркина раздался какой-то странный, приглушенный телефонный звонок. Звонивший назвался Максом и попросил срочно встретиться с ним «на месте». Споркин понял, что это Хьюджел, который хотел поговорить с ним в штаб-квартире ЦРУ. Когда через час они встретились, Хьюджел попросил о помощи. Два бывших его компаньона по бизнесу из Нью-Йорка, агенты по купле-продаже ценных бумаг братья Томас и Самьюэл Макнелл, утверждают, что они тайно записали на магнитофон всю беседу с Хьюджелом, когда он выкладывал информацию о его компании «Бразерс интернэшнл», предназначенную только для внутреннего пользования. Это было лет шесть или семь тому назад.
В пятницу 10 июля Споркин позвонил в редакцию «Вашингтон пост». Дело в том, что месяц тому назад репортер этой газеты Патрик Тайлер и я (то есть автор этой книги Вудворд. — Перев.) получили все шестнадцать пленок с записью высказываний Хьюджела и намеревались использовать их как возможную фабулу для рассказа или повести. Споркин сказал, что он хочет прослушать пленки. Мы (Тайлер и Вудворд. — Перев.) сочли это преждевременным. Споркин предложил свою помощь, добавив, что если кто-то в ЦРУ сделал что-то не так, то он и Кейси должны это знать. В конце концов мы пришли к соглашению, что Споркин может приехать и прослушать пленки, если он привезет с собой Хьюджела, у которого мы хотели взять интервью.
Через несколько часов в тот же день около 15 человек собрались в комнате редколлегии «Вашингтон пост»: Споркин, Хьюджел в сопровождении нескольких личных адвокатов, включая Джуда Беста, вашингтонского адвоката, представлявшего в свое время интересы вице-президента Спиро Агню; Бенджамин Брэдли, главный редактор «Вашингтон пост», Тайлер и я; два адвоката той же газеты, эксперты по ценным бумагам и еще четыре редактора газеты.
— Я приехал сюда, чтобы узнать, в чем дело, черт возьми, — сказал Споркин и добавил, что он представляет только ЦРУ, а не лично Хьюджела. После этого он откинулся на спинку своего кресла и принял скучающий вид.
Мы задали несколько общих вопросов. Передавал ли Хьюджел когда-либо братьям Макнелл информацию, предназначенную для внутреннего пользования в его компании? Угрожал ли он когда-либо убить одного из адвокатов Макнеллов? Знал ли он, что данные им взаймы одному из братьев деньги предназначались как вклад в фонд их фирмы по ценным бумагам, которая занималась проталкиванием биржевых акций компании Хьюджела на повышение их курса?
Хотя его адвокаты время от времени выражали протест, они все-таки дали Хьюджелу возможность ответить на вопросы, прежде чем будут прослушаны пленки. «Неправда, полная стопроцентная неправда», что он знал о включении данного им займа в фонд фирмы братьев Макнелл. Он отрицал все. «Ответ абсолютно и определенно отрицательный. Нет. Никогда». Он нервно потирал свои большие пухлые руки. Его голос стал прямо-таки медовым, когда он, очевидно в поисках сочувствия у сидящих за столом, стал называть их просто по имени, а не по фамилии. Да, он хотел, чтобы его акции пошли вверх, конечно, он хотел этого. «Если не знаешь, что тебя записывают, то всегда окажешь другому помощь. Это нечестно по отношению ко мне», — добавил он, подняв глаза к потолку.
Споркин прервал его:
— Мне безразлично, сколько я здесь просижу, хоть всю ночь, но если у вас есть пленки с записями, я должен их прослушать. Мне предстоит дать рекомендации директору. Обвинения очень серьезные, — продолжал Споркин, — по крайней мере, некоторые из них. Когда вы говорите о манипуляциях на рынке ценных бумаг, то это очень серьезное обвинение, — сказал он, ударив рукой по столу. — И если есть тому доказательство, я хочу с ним ознакомиться, — закончил он.
Тайлер поставил пленку от 13 декабря 1974 г. с записью беседы, состоявшейся после того, как юрисконсульт Макнеллов пригрозил Хьюджелу судом. Голос Хьюджела раздавался громко и ясно: «И после этого он имеет наглость угрожать мне каким-то вонючим судом, да это так противно мне, меня на рвоту тянет… Какое же дерьмо все это. Ну, пусть этот жалкий недоносок подаст в суд… Это все дерьмо вонючее, Сэм, я этого ублюдка в тюрьму засажу, я убью этого выродка».