Она окинула молодую женщину презрительным взглядом.
— Вы можете взять расчет и забирать свои вещи!
Норма пришла, наконец, в себя.
— Я все объясню… Сильвия, в самом деле, просила меня продать брошь…
— Не стоит, миссис Рэнделл. Поедете с нами в полицию и скажете там всю правду. Так будет лучше. Одевайтесь!
Миссис Рэнделл сверкнула глазами на мадам Колетт, надела меховое манто и вышла следом за инспектором.
В машине Маршалл обернулся к молодой женщине:
— Вам было известно из газет, что мы разыскиваем эту брошь? Вы ничего не добились, пытаясь ее спрятать, и совершили правонарушение, укрывая от следствия вещественное доказательство…
— Я солгала, инспектор. Сильвия не заметила, как брошь отстегнулась от ее черного платья и упала на пол. Клив Хэлфорд подобрал ее и попросил меня подержать брошь у себя, пока он не найдет, куда ее перепрятать, или не продаст. Он знал, что если Сильвия приедет к нему на следующее утро за своей брошью, она перероет у него всю квартиру! Он и раньше ее обкрадывал. Сильвия давно должна была порвать с ним всякие отношения!
Нисколько не полагаясь на версию Нормы Рэнделл, инспектор был тем не менее, счастлив, что нашел брошь, рассчитывая с ее помощью незамедлительно узнать имя того, кто ее купил.
Довольный своим успехом, он предоставил сержанту Берри взять показания у Нормы Рэнделл, а сам отправился на поиски Клива Хэлфорда.
II
Клив завтракал совсем недалеко от офиса Маршалла, в кафе «Кэтс Китчен». Несмотря на массу клиентов, ему уже удалось перекинуться несколькими фразами с Сандрой.
Он начал с того, что извинился:
— Мне очень жаль, что я опоздал вчера вечером! Задержали дела…
— О, ничего страшного, — сказала она. — Мне часто случается ожидать напрасно, и все всегда говорят, что их «задержали дела»!
Она засмеялась.
— Не думайте, что я забыла ваше обещание угостить меня после работы! Если сыщики придут снова, я скажу им все, что нужно!
— Спасибо, малютка, но я действительно хочу отвезти вас выпить стаканчик! Сегодня вечером в десять, вам подходит? Я буду ждать вас у выхода…
Она кивнула в знак согласия и отошла.
Допивая кофе, Клив заглянул в газету. О деле Ламберта было напечатано внизу страницы. Ничего нового. Интерпол пытается отыскать хотя бы след мистера Ламберта. Тем временем, инспектор Маршалл допрашивает многих свидетелей, знавших жертву. Он рассчитывает, согласно своему плану расследования, произвести следующее задержание.
«Рассказывайте! — усмехнулся Клив про себя. — Пока не найдут Рикара, они не продвинутся ни на шаг в своем расследовании, а быстро они его не найдут! Однако, не стоит недооценивать полицейских. Будем надеяться, что они не разыщут его, по крайней мере, до тех пор, пока я не получу свои деньги!»
После кафе Клив зашел домой взять ключи от машины. Не успел он переступить порог квартиры, как зазвонил телефон.
Норма Рэнделл была, похоже, на грани нервного срыва.
— Ради Бога успокойтесь! Что произошло? — спросил он.
Она коротко рассказала ему о визите инспектора в магазин на Брютон-стрит. Клив слушал ее с ужасом.
— Вы ему сказали, что вам эту брошь дал я? Вы совершенно сошли с ума! Неужели вы думаете, что я буду подтверждать ваши показания, чтобы меня самого прихлопнули? Разумеется, нет!
— Послушайте, Клив, прошу вас! Вы должны сказать, что Сильвия дала вам ее продать…
— Зачем я передал ее вам, в таком случае? Полицейские мне не поверят. Нет, моя дорогая, придется вам изменить показания. Вы им рассказали первое, что пришло вам в голову, чтобы спасти свою шкуру! Теперь вы скажете правду: вы стащили брошь у Сильвии, потому что вам позарез нужны были деньги. В любом случае, вы виновны, раз утаили важное вещественное доказательство…
Долгое время Норма молчала, и Клив нахмурился. Он спешил взять ключи и ехать в Сити. Он не мог ждать до пяти часов, чтобы получить свои деньги. Теперь, имея брошь, полиция разыщет Рикара в два счета!
— Тогда я скажу, что вы шантажировали Сильвию, а когда она стала угрожать вам, что будет жаловаться в полицию, вы ее убили!
Клив ответил:
— Вам не поверят, после всего, что вы там наговорили. Кроме того, у меня есть алиби, так что я спокоен.
— Мне известно, что вас не было дома между часом и двумя часами ночи, то есть как раз в то время, когда было совершено преступление.
Норма говорила очень уверенно, и Кливу стало не по себе.
— Но я был дома от часу до двух ночи!