7. Бонус к Найди мои кости: Дыши
Дыши
Я наконец-то умер. Не в том смысле, что я рад случившемуся. Конечно, нет. Это было бы глупо. Я никогда не хотел умирать. Теперь, когда в жизни Кристины все наладилось, а её память начала к ней возвращаться, я ушёл, оставив после себя незаживающую дыру в её сердце.
Сидя в пустой комнате и ожидая вердикта по своей душе, изрядно потрёпанной несколькими годами блуждания по земле и поисками покоя, я много думал. А мог ли я на каком-то этапе поступить иначе? Комната резко подсветилась мониторами, шипящими на меня со всех сторон белым шумом, мешая связно мыслить. Встал и подошёл к одному из них и постучал по холодному стеклу.
Они тут очень не любят прогресс, представляю, как им тяжко было поставить даже эти ламповые экраны.
Рябь медленно прошла, картинка пару раз дрогнула, и вот я уже смотрел на мир глазами Андрея Теплова, сидящего в автобусе. Через несколько мгновений ко мне подсядет Крис. Одна будет очень доброй к странному парню. Слишком доброй. У меня не будет ни единого шанса не влюбиться в неё.
— Ты можешь изменить тот день. Сядешь на любой другой автобус и никогда не заговоришь с Кристиной Ярцевой.
Со мной говорил Андрей Теплов, он встал с обшарпанного дерматинового сидения и упёр ладони в экран с другой стороны.
— Разве, не опасно так сильно менять прошлое?
Он рассмеялся. Не зло. Устало.
— Ты про эффект бабочки?
Кивнул.
— Не твой случай. Не переоценивай свой вклад во Вселенную. Локальная жизнь тебя и твоих близких ничего не изменит в глобальном масштабе.
— Тогда чем закончится эта новая история?
— Кристина окончит школу, институт. Выйдет замуж за хорошего парня. Родит от него детей. В её жизни никогда не будет того ужаса, который привёл к спасительной амнезии.
Он понизил голос и впал в оцепенение, вспоминая о случившемся по моей вине. Я так же выпал из реальности, слушая собственный крик отчаяния, видя блестящую на кончиках пальцев кровь.
— У неё всё будет хорошо?
— Относительно, — уклончиво ответил Андрей Теплов.
— Что значит относительно?
— Знаешь, не все готовы заботиться о душевнобольном человеке. Она умрёт в одиночестве. Хотя ты же знаешь, ты сам был таким. Слышал голоса в голове.
— Кристина сойдёт с ума?
— Альцгеймер. Мир любит баланс. Избежала одной амнезии, её догонит другая и эта уже не уйдёт до самой смерти.
— А мои родители?
— В новой реальности твой отец в итоге сопьётся, а мать покончит с собой. В твоём мире Денису Теплову придавала сил загадка твоей смерти и надежда. Он пытался разобраться во всем, пытался жить дальше. Странное дело, но мотивации у него будет больше, когда ты умрёшь, чем наблюдать как его единственный ребёнок угасает от шизофрении, которой на самом деле нет и никогда не было. Но твои родители слишком поздно поймут, что затравили препаратами здорового сына.
— Виктор?
Я шепотом произнёс имя голоса в своей голове, того, кого боялся больше всех. Того, кто страдал не меньше моего. Того, кто превратил мою жизнь в ад, и это не заканчивалось даже после моей смерти.
— Тебя действительно волнует его судьба? После всего, что он натворил?
— Мне жаль его...
Теплов из телевизора закатил глаза.
— Виктор будет жить в соседней от тебя палате. Вы станете почти как братья. Он мечтал об этом, хотел стать тебе другом. Вы подружитесь.
Сглотнул. Ужасный мир, ещё хуже прежнего.
— А там что? — кивнул на остальные шипящие экраны.
— Другие сценарии. Показать?
— В них все так же плохо?
— Система стремиться к балансу, я же говорил. Она сама себя уравновесит, просто каждый раз будет выбирать разные гирьки.
— Тогда в чём смысл? — я впервые так сильно разозлися, эмоции начали наполнять меня, рваться наружу, бить кулаком по стеклу.
Андрей Теплов с интересом наблюдал за моей реакцией.
— Не ищи смысла. Все так как должно было случиться. Не живи прошлым, не живи сожалениями, не живи с гневом в сердце. Разве не это твои последние слова Кристине? Или ты лукавил?
— Хочу к ней. Я хочу быть с ней там в автобусе, и в тот день в лесу. Я хочу быть рядом до последнего своего вздоха. Ничего не меняй.
Андрей Теплов явно был доволен моим выбором. Хотя выбора как такового мне и не дали. Вся моя жизнь была сплошной иллюзией. Лишь на мгновение я решил, что мне дадут пульт управления, и я вернусь в прошлое и все исправлю.
Все, кроме одного, экраны в комнате с облегчением погасли. А на оставшемся через несколько мгновений Андрей встретит Кристину.
— Стой! — я вдруг загорелся надеждой. Я же могу изменить что-то в этом мире, иначе какой смысл? Смысл должен быть всегда.
— М?
— Покажи мне другой день!
— Какой?
— Покажи будущее. Кристину. Любой день из её ново-обретённой жизни.
Он нахмурился, явно искал подвоха в моей просьбе, но спорить не стал, стремительно отматывал вперёд, урывками показывая всю мою жизнь. Из подростка я становился мужчиной, а тоски в глазах становилось больше.
Я боялся, что с моей смертью, картинок уже не будет, но я видел всё. Цветы на кладбище, мою маму, коляску...
— Да-да, у Кристины родился ребёнок.
Не смел спросить, боялся ответа, но Андрей Теплов ответил сам:
— Да, он твой.
Дальше, дальше! Хочу увидеть ещё немного.
— Стоп!
Картинка послушно остановилась. Кристина сидела в парке на скамейке. Она ждала результатов экзамена. После болезни ей, наконец, удалось продолжить учёбу. Ребёнок остался у моих несостоявшихся тестей.
— Этот день. Я бы хотел изменить его.
— Как?! — с надеждой спросил повзрослевший Андрей, не догадываясь, что я уже все исправил.
— Обернись. Она там. Ждёт тебя.
— Но... я же...
— Дыши, Андрей!
До этого парня всегда слишком долго доходили простые вещи. Видимо, никто не забредал так далеко, все отчаянно барахтались в прошлом, не думая, что можно изменить будущее. Ладно, я сжульничал. Закинул ничего не подозревающего беднягу обратно, а он хлопает глазами и не верит.
*.*.*
Конечно, она не поверила своим глазам. Остервенело терла веки, а потом принялась считать до десяти. Так мило и смешно. А я просто слушал её голос, не имея не единой теории, как объяснить своё появление. Да они и не нужны тебе, Крис. К чёрту объяснения, потом разберемся.
— Восемь, девять...
Я никуда больше не уйду. Но ты страшишься закончить счёт. Не хочешь говорить "десять". Наклоняюсь и делаю это за тебя.
—… zehn.
Улыбаюсь. Боже, не могу не улыбаться.
— Halo? — она подыгрывает мне, и тут же саму себя тихо спрашивает: — Разве ангелы говорят по-немецки?
Я больше не ангел, Крис. То есть бы им когда-то, но консервативные любители ламповых телевизоров решили подарить мне настоящую жизнь. А, может, я сам её себе украл? Но это не значит, что я не буду тебя больше оберегать. Навсегда, Крис. Навсегда твой ангел-хранитель.